даже перестала думать. Она просто уставилась на фигуру младшего брата, который остался один, и поняла, что он находился точно в такой же изоляции, как и она сама.
«И его это тоже задевает, — подумала Джана, положив руку на сердце. — Я подобное легко перенесу. Подумаешь, будут игнорировать меня еще пару лет. А вот Раифу, наверное, очень тяжело».
Отвернувшись от окна, очень медленно и задумчиво Джана продолжила идти вперед. Если раньше она собиралась просто закрыть глаза на все происходящее, то теперь четко понимала, что допускать этого было нельзя. Она поступила в академию раньше Раифа и уже привыкла быть одна, но он только-только оказался здесь и сразу подвергся этому давлению общества из-за положения их семьи.
«Не думаю, что мы можем и дальше продолжать закрывать на это глаза. Конечно, если поднять шум, станет только хуже, но позволять испытывать нас на прочность только из-за того, что мы больше не так богаты? Этого я не потерплю».
5. Хороший отец
Слова мечницы подняли знатный шум в таверне. Люди начали шептаться со всех сторон, коситься на Амира, сжимать руки в кулаки. Атмосфера после этого внезапного выкрика стала настолько расколенной, будто одна лишняя фраза могла привести к массовой драке.
Пусть Амир и не осматривался по сторонам, пытаясь оценить обстановку, но отношение окружающих он почувствовал кожей. А ведь самое забавное в этом было то, что мечница обвинила его в самом ужасном грехе башни: в предательстве. За такое могли не впустить в зеленую зону, попытаться ограбить или же вовсе ранить и оставить умирать.
Опустив взгляд на собственную тарелку, Амир заметил, что у него все еще оставалось немного еды. Обычно в подобных ситуациях у людей даже ком в горло не лез, но лично Амиру, который нормально не ел в красных зонах уже несколько дней, важнее всего сейчас была как раз еда. Ему даже показалось, что приготовленного было мало.
Подхватив со стола ложку, Амир стал быстро зачерпывать ею густую разваренную картошку и спешно класть ее себе в рот. Теперь мотивации покончить с отдыхом у него было еще больше. Находиться в такой обстановке было уже по-настоящему опасно.
— Ты издеваешься? — закричала девушка, подбегая к столу Амира. Взмахнув руками, она резко ударила по деревянной поверхности, от чего тарелка чуть было не подскочила, а деревянная чашка с водой и вовсе укатилась прочь. — Даже извиняться не собираешься? Совсем совесть не мучает?!
Зачерпнув ложкой остатки еды, Амир спешно положил их себе в рот и посмотрел на возмущенную особу. Лишь сейчас, при нормальном освещении, он мог четко рассмотреть ее внешность. Темные волосы, светлая, но все же слегка желтоватая кожа, темно-карие глаза и довольно молодое лицо. Судя по ее внешности, можно было сразу сказать, что она только-только стала совершеннолетней. А по ее коже легко можно было определить, что она была тем самым ребенком, рожденным в башне, и никогда не видевшим солнечного света.
— Вио, — прозвучал тихий голос из-за спины, — успокойся.
Прислушавшись к этому зову, Амир с интересом посмотрел за спину мечницы и увидел уже знакомую ему жрицу. Девушка в серебристо-белой рясе придерживала напарницу за руку и будто пыталась остановить.
— Вио, — снова позвала она, — ты же знаешь, что все было не так.
— А как все было?! — Мечница взмахнула рукой и с силой оттолкнула девушку от себя. Жрица пошатнулась, но не упала и лишь разочарованно отступила. Тем временем ее подруга продолжила кричать во весь голос: — Он напал на меня! Атаковал аурой и ушел! Если бы не вы, я бы умерла на этаже с летучими мышами!
Надо сказать, мечница знала, как нужно было обращать взгляды окружающих на себя. В плане манипуляции ей наверняка не было равных в этом городе. С такими людьми обычно даже не хотелось иметь дела, однако в этой ситуации не отчистить свое имя было столь же опасно, как и намеренно попытаться завести себе врагов.
— Если уж ты решила прилюдно рассказать эту историю, почему рассказываешь не все подробности? — Бросив ложку на пустую тарелку, Амир встал и уверенно подступил к мечнице. — Почему не говоришь, что это я спас ваши тощие задницы? Почему не упоминаешь, что вы бросили своего товарища умирать, в то время как я в одиночку побежал помогать ему? И почему ты опускаешь тот факт, что я напал на тебя только потому, что ты рискнула первая атаковать меня?
Вио удивленно отступала. Еле заметная слабая аура опутывала тело Амира. Его строгий взгляд, его уверенный низкий голос — все это вызывало мурашки и чувство беспомощности. Пока девушка делала один шаг назад за другим, Амир продолжал надвигаться на нее.
— Ты, соплячка, видимо родилась и выросла на этом этаже, так что многого еще не знаешь. Но позволь объяснить. — Кивнув в сторону окружающих, Амир недовольно нахмурился. — В башне есть свои правила, которые нужно соблюдать. Например, бросить товарища умирать — это позор. Позор, которые ложится черным пятном на всю твою репутацию. И, поверь, после этого ни один человек больше не пригласит тебя в свою команду даже если ты останешься последним желающим на этом этаже. Знаешь почему? Потому что лучше броситься в пасть льву в одиночку, чем с предателем.
Как только Амир подошел вплотную, Вио испуганно выставила руки и оттолкнула его от себя. Инстинктивно, возможно, даже не осознавая этого, она воскликнула:
— Не приближайся ко мне!
— Теперь мне и приближаться нельзя? — Амир выпрямился и отступил. — Что дальше? Не дышать?
Девушка тяжело дышала и угрожающе смотрела на него исподлобья. Она была точь-в-точь как дикая кошка, которую загнали в угол.
— В тебе нет ничего особенного! — кричала она. — Ты просто трус, который спрятался от своей команды и дожидался безопасного часа, чтобы сбежать!
— Это твоя теория, — недовольно отвечал Амир.
— Тогда что на самом деле?
Наступила секундная пауза. В этот момент перед Амиром будто появились чаши весов. Он мог мгновенно рассказать правду или же придумать что-то, чтобы отвести от себя подозрения. Но все же в этой ситуации любая выдумка могла быть раскрыта.
— На самом деле, — спокойно заговорил он, — моя команда добралась до сто шестидесятого, но потом я решил повернуть обратно.
На мгновение наступила тишина. Лишь теперь Амир решил осмотреться, чтобы взглянуть на реакцию окружающих, и то, что он увидел в их глазах, тяжело было описать словами. Смесь удивления и отчаяния, страха и непонимания — вот что он увидел в глазах всех присутствующих. Казалось, в этом месте не было ни одного человека,
