— Добрый день, — поприветствовал я. — Я ваш новый сосед. И, видимо, соотрядник.
Парень не отвечал. Молчание затянулось. Повисла долгая почти МХАТовская пауза. И лишь появление еще двоих молодых людей разбавило напряженную тишину.
Теперь на пороге застыли все трое. Кроме южанина на меня ошарашенно пялился парень удивительной для этого места ботанической наружности и нахальный тип с бегающими глазками.
— Глаза меня не обманывают, господа, — покосился на остальных последний. — Это сынок Оболенский?
Ботаник кивнул, не сводя с меня полного ужаса взгляда.
— Или же у нас коллективная галлюцинация…
— Нет, вам не померещилось, — ответил я. — Это и правда я. Владимир Оболенский. Прибыл сегодня.
Парни переглянулись. Все они были примерно одного со мной возраста — лет семнадцать-восемнадцать. Только южанин выглядел постарше, да и то потому, что они обычно раньше созревали. Видимо, комнату подобрали по возрасту. Или не только?
Что же задумала София Петровна?
Южанин обернулся к ботанику.
— Веник, закрой дверь. Сейчас будем знакомиться. Точнее, освежать в памяти дела былых времен…
Я метнул взгляд на дверь — ботаник и шнырь вошли, первый захлопнул дверь, а второй остался возле нее на страже. Замков и щеколд здесь не было — видимо, решил подстраховаться.
А на моей памяти так себя вели только в одном случае — когда разговор рисковал перетечь в обмен тумаками.
Горец попер на меня.
— Я, кажется, обещал тебе, что если еще раз попадешься мне на глаза, убью, — прошипел он, медленно надвигаясь. Мало того, что спровоцировал меня на дуэль, так еще и подстроил все так, что забрали одного меня… Ничего, Владимир, бог все видит. И, судя по тому, что ты все же оказался здесь, он справедлив.
Руки сами собой сжались в кулаки. От южанина исходила угроза — настоящая, это была не бравала. Темно-карие, почти черные глаза парня горели животной яростью.
— Ты тогда не меня опозорил, а себя, Оболенский, — сказал он, когда между нами осталось не больше полутора метров. — Но тебе же плевать на репутацию. Лишь бы шкуру свою спасти.
Он бросился на меня так быстро, что я едва успел отскочить. Молниеносный удар — я каким-то чудом его заблокировал. Тут же последовал второй — этот я пропустил, и бок словно ошпарило.
Быстрый сукин сын! Почти как Алексей. Неужели тоже из рода воинов?
Гадать времени не было. Сам не понимая, как — казалось, тело само знало, что делать — я увернулся от следующего тумака. Кулак пролетел в каких-то миллиметрах от моей щеки. Пока что я просто защищался и не пытался атаковать — не казалось мне это хорошей идеей. В идеале бы скрутить его и нормально пообщаться. Это в случае если парочка у дверей не решит вписаться за своего товарища. Не знаю, смог бы я справиться с тремя противниками сразу…
— А ну дерись! — взревел южанин. — В этот раз от боя не уйдешь. Это дело чести!
Я снова отскочил, перехватил его руку и отправил парня лбом в стену. Раздался неприятный звук, и на его темных курчавых волосах остались следы побелки. Он зарычал как зверь и тут же снова на меня бросился.
Мне это начинало надоедать. Особенно бесило то, что драться было нельзя. Наверняка сейчас на шум слетятся надзиратели.
— Давай поговорим сперва! — крикнул я.
Южанин тряхнул наполовину белой головой.
— Поздно уже разговаривать… Раньше нужно было думать, что говоришь.
Судя по всему, Володя нарвался на классического горячего парня. Видимо, язык у Оболенского был без костей — вот и ляпнул что-то грубое или оскорбительное. А у этих ребят разговор был короткий… Но Оболенский, очевидно, в последний момент испугался и слился с дуэли. Такое порицалось.
Насколько я понял, дуэли в принципе были запрещены. Но раз уж решил вписаться в такую рискованную движуху, неси ответственность до конца. А Володя Оболенский, вероятно, оценил шансы и решил по каким-то причинам не связываться. Еще наверняка и доложил о месте дуэли, чтобы этот парень получил побольше проблем.
Опять захотелось набить морду своему предшественнику. Потому что теперь рисковала пострадать уже моя физиономия. Нет, серьезно, если бы однажды встретил этого Володю, сам бы закопал…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ыэх!
Все-таки он попал. Крепкий тумак влетел мне прямо в грудину, и из меня с шумом вышел весь воздух. Я согнулся почти пополам и едва не упал, но удержал равновесие.
Ну все. Пора заканчивать.
Я покосился на парней у дверей. Ботаник наблюдал за происходящим с суеверным ужасом, уж губы дрожали. А вот шнырю этот перформанс явно доставал истинное наслаждение. Ну и, ясное дело, болел он не за меня.
Южанин даже дал мне секунду на передышку.
— Давай, дерись нормально, — тихо сказал он. — Мы еще не закончили.
Я выпрямился, мысленно моля родовую силу ускорить регенерацию. Тело слушалось плохо, словно я надел скафандр не по размеру. Ощущения совсем другие, да и не было еще нормальной практики в драке. Нужно привыкать…
Но времени на раскачку не было.
Едва он замахнулся, я угадал его намерение и поднырнул под открывшийся бок. Молниеносный короткий удар по солнечному сплетению. Даже не кулаком — темя пальцами. И снова я не успел удивиться — вроде такого приема я не изучал…
Южанин резко побледнел, да так сильно, что его кожа начала казаться восковой. Он вытаращил глаза, и в них застыла смесь непонимания, удивления, злости… Я тут же отпрянул. Он шагнул на меня, но покачнулся.
— Все, хватит, — шепнул я, подхватив его. — Хочешь драки — потом подеремся. Но потом, чтобы не рисковать другими.
Он зарычал мне в ухо, попытался отпихнуть, но я крепко в него вцепился.
— Не нужно. Пожалуйста, — я обернулся к остальным. Они явно не собирались вступать в драку. — Где его кровать?
Ботаник молча указал на правую нижнюю койку. Южанин снова принялся отпихиваться — мне легонько прилетело по голове, но я уже не замечал таких смешных оплеух, спасибо родовой стойкости.
И в этот момент дверь распахнулась.
Ботаник взвизгнул и шарахнулся в сторону, шнырь отпрыгнул, как напуганная кошка — разе что уши не прижал.
На пороге возникла София Петровна — с дубинкой в руках и горящими огнем глазами. И это была ни хрена не метафора — они, черт возьми, на самом деле полыхали янтарным огнем.
За спиной девушки выросли две мощные фигуры надзирателей.
— Что за возня здесь происходит? — рявкнула она ни разу не нежным голоском. — Оболенский! Кантемиров! Разойтись и объясниться!
Глава 7
Ботаник и шнырь разбрелись по разным углам и встали чуть ли не по стойке «смирно». Я в нерешительности застыл, не зная, что именно делать. Но на всякий случай отошел от южанина к своей кровати.
Значит, его фамилия — Кантемиров. Мне это ни о чем не говорило. Хотя… Был у нас курьер с такой же фамилией, осетин. Шербан Кантемиров. Хороший парень, только гонял сильно.
— Так что здесь творится, господа? — снова спросила надзирательница. Пламя в ее глазах погасло, но от этого спокойнее не стало. — Драка? В первый же день?
— Софья Петровна, разрешите обратиться, — Кантемиров поднялся и выпрямился. Все еще бледный, на лбу проступила испарина. Видимо, я немного переборщил, когда ткнул его в «солнышко». Но надо же было как-то успокоить этого темпераментного товарища…
Надзирательница кивнула.
— Разрешаю. Объяснитесь.
— Не было никакой драки, Софья Петровна, — сказал южанин. — Грохот я поднял. Не нарочно — упал. Голова резко закружилась, ухватился за кровать, но потерял равновесие. Товарищи не успели поймать. А потом Оболенский поднял меня и хотел дотащить до кровати.
Надзирательница чуть приподняла бровь.
— Голова, значит, закружилась?
— Да, госпожа. Мы же сегодня после обеда на работах были, песок раскидывали. Солнце сильно светило. Видимо, мне голову напекло.
— Ну-ка подойдите.
Кантемиров послушно направился к ней. Не шатался, но походка у него была нетвердой.
