неандертальцев), либо время, когда жил последний общий предок всех или части современных представителей одной из них (вроде знаменитой "митохондриальной Евы", к геному которой восходят мт-гены всех современных женщин).
В первом случае датируемое событие может на сотни тысяч лет предшествовать видообразованию, если понимать под последним формирование того комплекса анатомических особенностей, который отличает новый вид (а только такое понимание и имеет смысл в палеонтологии и палеоантропологии, имеющих дело не с живыми организмами, а с их ископаемыми останками). Например, разделение эволюционных линий сапиенсов и их ближайших родственников, неандертальцев, произошло, судя по имеющимся генетическим датировкам где-то в интервале от 500 до 700 тысяч лет назад, или, если брать крайние даты, от 320 до 850 тысяч лет назад. Причиной стала, вероятно, географическая изоляция: часть представителей предкового для тех и других вида (гомо гейдельбергенсис) переселилась в Европу. Понятно, что те, кто остался в Африке, не превратились немедленно после разделения в анатомически современных людей - этот процесс занял еще десятки, а скорее сотни тысяч лет. Да и затронул он, вероятно, не все популяции африканских "гейдельбержцев": континент-то огромный, и внутренних географических барьеров там тоже хватает.
Во втором же случае датируемое событие, т.е. время жизни последнего общего предка, может как предшествовать видообразованию, так и следовать за ним. Откуда, например, известно, что та же "митохондриальная Ева" анатомически была уже сапиенсом? Кто знает, к какому виду причислили бы ее антропологи, попади им в руки ее скелет! С другой стороны, она вполне могла жить и значительно позже того времени, когда появились первые анатомически современные люди, на что, кстати, указывают и многие генетические датировки. Да и вообще: последний общий предок не обязательно является также и первым, а нам-то гораздо важнее датировать именно первого. Знать бы еще, как это сделать ...
7.Теория короткого поводка против теории кнута
"... какие-то разъятые части моего мозга (я до этого не знал, что они разъяты) выгнулись, соединились между собой и даже как бы защелкнулись, прочно зацепившись друг за друга".
Виктор Пелевин. "Любовь к трем цукербринам".
«Обычно забывается, что всякие новые приобретения - топор или покрытая шкурами хижина - не могут сразу войти в быт, не меняя сложившийся уклад. Их преимущество очевидно, когда они уже есть, а не когда их еще нет. Предки наши были очень консервативны: они просто не могли сознательно улучшать свою жизнь, хотеть чего-то новенького. Этому они научились совсем недавно»
О. А. Донских. "К истокам языка".
В предыдущих главах речь шла исключительно о биологической истории нашего вида - о его наиболее вероятных предках, а также о месте и времени формирования того комплекса анатомических особенностей, который его от этих предков отличает. Мы выяснили, что, скорее всего, впервые в своем узнаваемом виде гомо сапиенс появился в Восточной Африке, и что произошло это не позднее 200 тысяч лет назад. Если бы речь шла о происхождении любого другого вида живых существ, то на этом, пожалуй, можно было бы и остановиться, сочтя вопрос решенным. В нашем случае, однако, это не так. В процессе эволюции человека менялись не только его анатомия и физиология - гораздо быстрее, чем они, менялось его поведение или, точнее, те формы поведения, которые не являются врожденными, а усваиваются, благодаря способности к научению, т.е. к накоплению информации не в генах, а в голове. Совокупность этих форм поведения вместе с их результатами (будь то вещи или идеи) образует то, что мы сегодня называем культурой. Культура - это ведь не только сфера "возвышенного", не только поэзия, музыка, живопись, религиозные церемонии и философские трактаты; это ещё и технологии, и накопленные знания об окружающем мире и о том, как в нём выжить, и способы передачи таких знаний, даже если они состоят в простой демонстрации «делай как я». Культура и появилась раньше человека, и существует не только у человека,16но только для человека она стала сначала главным средством приспособления к среде обитания, а затем, с определенного этапа, и самой этой средой.
Древнейшие следы культуры, известные сейчас археологам, имеют возраст порядка 2,5-2,6 млн. лет. Именно такие даты были получены с помощью калий-аргонового метода для каменных орудий с ряда местонахождений в районе Када Гона на севере Эфиопии, а точнее, для базальтов и туфов, подстилающих и перекрывающих геологические слои, в которых были найдены эти вещи. Начальный период развития культуры получил в археологической литературе название олдувайской эпохи. Этот термин происходит от наименования ущелья Олдувай в Танзании, где уже упоминавшийся в этой книге английский археолог Л. Лики полвека назад обнаружил каменные орудия, облик и возраст которых заставили дополнить археологическую периодизацию истории человечества новой стадией, более древней, чем все дотоле известные. Нас здесь, однако, интересует не олдувай, а гораздо более поздняя эпоха, именуемая средним палеолитом и охватывающая период примерно от 250 до 40 тыс. лет назад с некоторыми сдвигами этих хронологических рамок от региона к региону. Раньше средний палеолит называли эпохой неандертальцев, но теперь мы знаем, что это была также и эпоха ранних сапиенсов. На нее приходятся и становление, и примерно 80% всей последующей истории нашего вида.
Произошли ли какие-то сдвиги в культуре после появления гомо сапиенс? Сопутствовала ли "модернизации" анатомии человека "модернизация" его поведения? Еще сравнительно недавно, когда считалось твердо установленным, что наш вид возник 40 тысяч лет назад, ответ на этот вопрос казался совершенно очевидным, поскольку в то же самое время в Европе, западной и северной Азии, а также северо-восточной Африке средний палеолит закончился и началась новая эпоха -верхнепалеолитическая. В культурах перечисленных регионов произошли довольно быстрые и очень существенные изменения, которые часто характеризуют как "революцию", "творческий взрыв" или "большой взрыв" (рис. 7.1). В этот период широкое распространение получили технологии обработки камня, ориентированные на массовое производство длинных узких заготовок (такие заготовки археологи называют пластинами) и орудий на них - скребков, наконечников разных типов, проколок и т.д. Раньше похожие заготовки и орудия тоже встречались, но гораздо реже и не в столь совершенном виде. Ещё более важным новшеством стало появление разнообразных, совершенных по форме и притом часто стандартизированных орудий из кости, рога и бивня (наконечников, лопаточек, шильев), изготовленных посредством строгания, шлифовки, сверления и других методов, почти не применявшихся к камню. Наконец, в некоторых областях тогдашней ойкумены - прежде всего в западной а восточной частях Европы -появились сначала несомненные и многочисленные вещи символического назначения (украшения, музыкальные инструменты), а несколько позже даже настоящие произведения искусства
