– Вот и в этом мире пришлось перечеркнуть, чью-то жизнь, – с грустью подумал Алёшка, закрывая погибшему глаза.
Барон потоптался около убитого. Взглянул с интересом на юношу и кивнул в ту сторону, откуда они сюда приехали – Какой расстояний стрелять, Алексей?
Лёшка посмотрел туда, куда сейчас глядел немец, пожал плечами и сказал просто, – Да шагов сто, может быть даже чуть больше будет. Стрелять быстрей было нужно, боялся, что вот этот вас саблей вдруг сзади рубанёт. Хорошо ещё, что второй его дружок струсил и своё ружьё выбросил, его-то мне достать было уже нечем.
– Ой ой ой, – покрутил головой барон, – Да вы есть хороший стрелок, прямо как егерь, да мой друг!? Сто шагов дистанций, видеть плохо из-за сумерки, стрелять сверху вниз и так хорошо попасть. Не зря у вас есть такой дорогой штуцер!
– Да ладно, – махнул Лёшка. А вот из пистоля я ни в кого не смог попасть, так шуганул только тех шароварников.
– Найн, найн – опять покрутил головой офицер картограф. Пистолет стрелять только стоя, ты бежать и ствол очень очень сильно туда сюда прыгать, – и он показал, как сильно дёргается ствол пистолета при движении. Я попал из свой пистолет, только когда стоять, – и барон кивнул на двух лежащих возле кареты разбойников.
– Это есть твой трофей, – и он, освободив саблю с пистолетом, из рук лежащего, спустил его курок на предохранительный взвод и протянул всё оружие Алексею.
На ночь устроились недалеко от места схватки. Матвеем под раскидистым карагачем был разложен костёр, возле которого и расстелили попоны, войлочные коврики и всякие другие подстилушки, что были взяты из брички и кареты. У картографа с собой была хорошая корзинка с провиантом, которым он щедро поделился со своими попутчиками.
Обжаренный на углях окорок, лепёшки из кукурузной муки, брынза, козий сыр, яйца с зеленью и овощами, запиваемыми тут же водой из бурдюка, то может быть лучше для путника в такую безлунную южную ночь? Вино немец юноше не предложил, попивая его сам из своей кожаной фляги, – ибо рано еще, – как он сам и сказал, глубокомысленно ткнув в звёздное небо указательным пальцем.
– Да не больно-то и хотелось, – усмехнулся про себя Алешка, устраиваясь поудобнее на кошме возле костра. Его сторожевая вахта была второй сразу же после барона, и ещё раз проверив своё оружие, он уставился в ночное небо.
Звёзды большой серебряной россыпью сверкали над самыми головами. Было такое чувство, что небо здесь гораздо ближе к человеку, чем в его родных, северных широтах. Казалось бы, только протяни руку и можно будет достать звезду.
Мерно стрекотали цикады, где то угукал филин, вдали лаяли и подвывали шакалы, приднестровская лесостепь жила своей жизнью.
Удивительно, думал Алексей, сколько человек живёт, столько он и воюет с себе подобными. Какие только армии завоевателей не видела эта земля, ещё древние киммерийцы, скифы, сарматы и даки владели ей. Потом тут укрепились римляне, построив свои знаменитые защитные Траяновы валы. Видела эта земля волны великого переселения народов из готов, гуннов и славян, прошедших здесь широкой полосой в своё время. Византийцы, половцы и печенеги, все отметились на этой земле. Сколько же битв она видела, сколько крови тут было людской полито, и вот теперь здесь предстояло сойтись армиям Османской и Российской империй. Да и он уже успел пролить на эту землю кровь человека. Что ещё предстоит ему, какие испытания готовит жизнь, кто он вообще в этом мире и для чего сюда пришёл? Вопросы, одни лишь вопросы…
Веки Лёшки отяжелели, и он сам не заметил, как уснул. Матвей нагнулся над пареньком и накрыл его своим верхним кафтаном. После чего подкинул дровишек в костёр и, отойдя подальше в сторону, присел у куста, укутавшись лошадиной попоной. На его коленях покоилась егерская фузея и тесак. Теперь глазу не мешал огонь, а чуткое ухо охотника чётко вычленяло каждый звук в ночи. Так и встретили рассвет, кто-то, дежуря и охраняя покой, кто-то мерно посапывая под тёплым кафтаном дядьки, а кто то и вовсе выводя звонкие тирольские рулады.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Утренние сборы были недолгими. Пойманы и запряжены в починенную карету лошади, затушен костёр и наскоро перекусив, путники отправились в сторону Дубоссар.
Бричка, оставалась на месте ночлега, сюда же были снесены и прикрыты дерюгами и ветками побитые в схватке разбойники. Захваченного же в плен дезертира путники взяли с собой, его следовало передать в руки военно-полевого суда.
– Ноо родимая, трогай! – громко крикнул Матвей и немного подстегнул коренного. Отдохнувшие за ночь лошади резко взяли с места, а до действующей армии оставалось чуть больше дня пути.
Глава 9. Полевой штаб первой русской армии генерал – аншефа графа Румянцева
– Ваши документы юноша! – старший дежурный офицер первой армии строго, с головы до ног, осмотрел стоявшего перед ним навытяжку Алёшку.
– Старший сержант Егоров Алексей! Прибыл с сопроводительными документами в действующую армию генерал – аншефа графа Румянцева из родительского поместья, где проходил обучение наукам! – чётко представился тот и протянул стопку своих сопроводительных бумаг секунд-майору.
– Лицо не мытое, камзол, запылённый и весьма скверно зашитый, оружие не по уставу нацеплено, – и он кивнул на притороченные за пояс пистолеты. – Плохо службу в войсках начинаете юноша. – А ведь вы ещё в портупей-юнкерах состоите и на обер-офицерское звание только лишь претендуете сейчас. Какой же вы пример простому солдату тут собираетесь показывать, а?! – и навис над прибывшим с самым суровым и каменным лицом.
– О господи, я как будто в своё время попал! – с тоской подумал Лёшка. Здесь опять такие же «комендачи» как и три века спустя, с их вечными придирками и угрозами. Осталось ещё только «губой» меня попугать и картина вообще, точь в точь с той самой из далёкого будущего совпадёт.
– Если и дальше собираетесь так службу нести, так мне вас будет проще на гауптвахту поместить сержант, глядишь, хоть там вы ума разума наберётесь, в тёмной сидячи – всё не унимался «местный комендант».
– Ну вот, так я и думал, – философски вздохнул Лёшка, – ничего не меняется в этом бренном мире.
– Кхм! – кашлянул, привлекая внимание майора, стоявший поодаль недавний попутчик Лёшки, уже закончивший свою процедуру регистрации.
– Я есть сам благодарен сей юноша, за его очень смелый действий против разбойников. Камзол он разорвать и свой рану иметь, когда спасать меня, старший офицер генерального штаба воинской коллегии Её Императорского Величества, – и барон напыщенно встряхнул головой в своём накрахмаленном парике.
– Если бы не его решительный действий, я бы тут с вами не стоять, и мой важный карты с бумагой тогда бы мог попасть неизвестно в чей руки. А это всё есть очень очень строгий государственный тайн. Так что вам господин секунд-майор нужно лючше сказать спасибо сей храбрый юнош, чем его вот тут так ругать. Я ведь сам очень спешить и торопить его в ваш штаб, ведь граф Пётр Александрович очень меня ожидать, он так сильно нуждаться в хороший картограф, – и Генрих фон Оффенберг по-приятельски подмигнул строгому секунд-майору.
– Ну что же ваше высокоблагородие, тогда будем считать это делом улаженным, – кивнул уже более покладисто дежурный офицер. А всё же молодому человеку на будущее наука будет, что нужно в порядке себя содержать, чай ведь не из подлого сословия то сам родом будет. – Вас сейчас же проводят к командующему армией. Он уже извещён о вашем прибытии и готов вас принять немедленно, – козырнул он уважительно барону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– А унтер-офицер Егоров пока что подождёт своё распределение при штабе. Казачий разъезд уже послан в то место где на вас было совершено нападение разбойников, глядишь, Бог даст, и найдут этих оставшихся в живых злодеев. Их ведь нынче очень много развелось в этих местах. Ну а вашего пленного, что вы с собой связанным привезли, мы уже передали в руки военно-полевого суда. Судя по всему сам он из дезертиров будет, а разговор с такими во время военных действий короткий. Ну да то уже не моё дело. – Прощайтесь с попутчиками, господин подполковник и пройдите к командующему, – и «комендач» прошёл с бумагами Алёшки в соседний большой шатёр.
