Нашим мечтателям из партии христианских демократов, для которых «дружба с Америкой» что-то вроде священной коровы, следовало бы после этого наконец проснуться. Но нет: «особый путь Германии» не имеет права на существование - a вот Китай «научить хорошим манерам» следует непременно! Бжезинский замечает далее, что Америка, пусть и первая, и по-настоящему единственная сверхдержава, но влияние ее все же ограничено. Этот феномен он объясняет следующим образом: «Ввиду того, что Америка все в большей степени приобретает черты мультикультурного образования, внутренняя сплоченность общества и его способность к единству - в случае агрессии извне - безвозвратно утрачиваются». Принятие волевых решений требует от участников «мировоззренческой мотивации, высокого интеллекта, патриотического воодушевления и присутствия духа. В то же время, основные черты, которыми отмечен сегодня американский образ жизни, это праздность, потребительство, бегство от реальности. По этой причине возможность достижения политического согласия - когда речь заходит о ведущем и, подчас, весьма дорогостоящем для США месте в международных делах - представляется весьма проблематичной. Тон в формировании общественного мнения задают американские СМИ, которые, когда речь заходит о насилии - пусть даже и о насилии, которое связано с минимальными потерями, - реагируют резко отрицательно, с отвращением и возмущением». Здесь следует заметить, что так бывает далеко не всегда: если на карте оказываются интересы еврейства, СМИ, оставив в стороне и отвращение и возмущение, готовы превозносить прелести войны до небес. В доказательство этих слов достаточно вспомнить тот шум, который был поднят в Штатах накануне иракской кампании: речь шла даже о необходимости нанесения ядерных ударов возмездия по Ираку. Ведь Саддам, оказывается, несет ответственность за события 11 сентября... А что американская публика? Американская публика безропотно внимала и верила в этот бред.
Далее автор поясняет, что ни Америка, ни Европа не в состоянии справиться со «стремительной деградацией традиционных ценностей». «Кризис культуры, который возникает в результате, в значительной степени обостряют - и прежде всего в США - расовые противоречия». Более того, в «благоразумных кругах Запада распространяются упаднические настроения и страх перед будущим». Для процветающих наций война стала своего рода «роскошью». «Две трети населения планеты, которые прозябают в бедности, вряд ли пойдут на поводу у привилегированной трети, которая все меньше стремиться контролировать ситуацию». Велика вероятность того, что террористические группы не остановятся перед применением таких вооружений, которые обладают более высоким поражающим фактором, чем теперь. Вывод, к которому приходит Бжезинский, такой: «Короче говоря, политика США должна неусыпно и без всяких оговорок преследовать две цели: во-первых, господство Америки, по крайней мере, еще на протяжении одного поколения, а, по возможности, и дольше; и, во-вторых, создание таких условий, при которых неизбежные общественные потрясения и экономические тяготы, связанные с ролью мирового лидера, окажутся в центре общей ответственности всех тех, кому небезразлично миролюбивое господство на мировой арене».
В отличие от Бжезинского, для Тодта закат Америки уже происходит. Секрет успеха, которым пользуется его книга, заключается, как мне кажется, в позиции автора: Тодт отходит от принятой среди левых интеллектуалов позиции «Америка - империя зла» и выступает более взвешенно. К примеру, он подвергает критике работы Хомского, который хорошо известен своими взглядами на политику США, отдавая ей в то же время должное, когда речь заходит о последовательно милитаристском курсе этой страны и о том свободолюбии, которого у американцев, на самом деле, никогда не было. Тодт считает, что имперские притязания появились у США исключительно в последние годы; аргументирует он так: демократические государства не нападают на демократические государства. Если нас это успокоит, процитирую автора: «Америка все еще демократическое государство, а демократические государства не воюют друг с другом» (примечание: такое заявления автора абсурдно. Достаточно вспомнить бесчисленные войны, которые Америка вела с кем угодно, и независимо от того, какая форма государственного правления имела там место; достаточно вспомнить государственные перевороты, которые финансировались из бюджета США и были направлены на свержение демократически избранных правительств в том случае, если эти правительства не устраивали Вашингтон.
Как признают серьезные исследователи, в 1939 году подавляющее большинство немцев пошло за Адольфом Гитлером, который получил на выборах более 90%. Это не помешало американцам сначала оказывать политическое давление на Великобританию с требованием объявить войну Германии, а затем, в нарушение всех договоренностей о нейтралитете, начать поставки стратегического сырья сначала англичанам, а потом и Советскому Союзу. Интересная деталь: почти ровно за 60 лет до событий 11 сентября 2001 года, 12 сентября 1941 года Рузвельт начал войну против Германии - без объявлении войны, - отдав командующему ВМС США приказ о потопление немецких боевых судов. На это командующий ответил, мол, мы уже вступили в войну, просто нация об этом еще не знает. Ему было все равно, с соблюдением каких демократических норм проходили выборы в Германии и насколько легитимно избрание Гитлера на пост канцлера... Куда важнее было выполнение поставленной задачи: уничтожение Германии, которая отказалась от золотого покрытия своей валюты и, учитывая это, смогла за 4 года обеспечить 6 млн. безработных немцев работой. Рузвельту, экономическая политика которого, известная под названием «New Deal», не приносила особых результатов, война была необходима как воздух, только таким способом он мог справится с массовой безработицей в своей стране и обеспечить 13 млн. безработных американцев рабочими местами в военной, по преимуществу, промышленности. Вудро Вильсон, объявивший Германии войну в 1917 году, был тот еще фарисей, и все же, вот что он сказал в этой связи 5 сентября 1919 года: «Есть ли на свете такой мужчина или такая женщина, да пусть я даже скажу - просто такой ребенок, - которые бы не знали, что в основе любой войны в наши дни лежит промышленное и экономическое соперничество наций?...
Эта война была торговой и промышленной войной»). Когда Тодт пишет, что «в исторической ретроспективе задачей США на международной арене стала защита принципов демократии, существование которых оказывалось под угрозой: сначала со стороны немецкого национал-социализма, затем - японского милитаризма и, в конце концов, русского и китайского коммунизма», это полная и окончательная чепуха. Но не будем судить автора слишком строго... И американцы, и, ранее, англичане, когда речь заходит о сохранении их главенствующих позиций на мировой арене, всегда прикрываются звонкой фразой: так в Афганистане война разгорелась не из-за нефтяной магистрали, нет, там проводилась антитеррористическая операция, в Ираке американцы уничтожали оружие массового поражения и т.д. Тодт берет тезис Дойла о том, что демократии не воюют друг с другом, и скрещивает его с тезисом Фукуямы о «конце истории», в соответствии с которым крах коммунизма - всего лишь этап на пути человечества к окончательному освобождению и установлению мира на планете. В одном он поправляет Дойла: демократии ведут войны не друг с другом, но исключительно с иными политическими системами. А ведь он попросту подтасовывает факты, говоря о том, что первую мировую войну развязали Австро-Венгрия на пару с Германией, правительства которых недостаточно полно информировали парламенты своих государств о происходящих событиях. Но ведь в обеих странах существовала конституционная монархия, точно также, как и в Великобритании, которая объявила войну Германии. Серьезные историки в США придерживаются того мнения, что Германия, когда речь идет о странах, развязавших первую мировую войну, должна находиться не на первом, а на пятом месте: французский реваншизм и стремление Франции вернуть себе Эльзас и Лотарингию, британское соперничество с Германией на мировых рынках промышленных товаров, идея панславизма, которая двигала русскими в их желании освободить своих «славянских братьев» и подчиненность самих сербов «свободным каменщикам» - все эти причины сыграли свою куда более весомую роль, чем то, о чем говорит в своей книге Тодт.
Агрессивную внешнюю политику США Тодт объясняет «упадком американской демократии», который делает возможным войны между демократическими государствами. Упадок демократии автор связывает с возникновением нового класса олигархов, которые, составляя 20% населения страны, контролируют до 50% ее экономического потенциала. Похоже, Тодт просто не в курсе: на самом деле гораздо меньшее количество собственников контролирует 50% экономики. На это указывал еще Ратенау, когда он говорил после окончания первой мировой войны о том, что Европой владеет каких-то 300 человек, причем все они знакомы друг с другом. Не верно и заявления Тодта о том, что демократии миролюбивы по своей природе. Миролюбия нет - это подтверждают факты, и, в особенности, факты американской истории. Помимо того, что нарушение Америкой договоренностей о нейтралитете само по себе может стать причиной полномасштабных военных действий (как это и случилось во времена президента Рузвельта, который 60 лет назад спровоцировал таким образом сначала Германию, а затем и Японию), американские СМИ имеют дурную привычку нагнетать истерию в обществе всякий раз, когда речь заходит о новом вероятном противнике; достаточно вспомнить в этой связи те басни, которыми масс медиа кормили американцев в преддверии первой иракской кампании: особо запомнились сообщения об иракских солдатах, которые якобы вырезали нерожденных младенцев из материнского чрева и выбрасывали их живьем на улицы Кувейта.
