уже Сталин. Лишь третий раздел Польши, против которого, надо сказать, Екатерина возражала, привел в состав ее империи собственно польское и еврейское население.
Нападение гитлеровской Германии на СССР называется подлым и вероломным, потому что на момент удара между государствами не была объявлена война и действовали сразу два договора – «О дружбе и границе» и «Договор о ненападении»[73]. Не менее подлыми и вероломными были удары японской армии в 1904 году по российской базе Порт-Артур и в 1941 году по американскому Перл-Харбору. Борьба поляков с Россией в ХIХ веке каждый раз несла в себе не меньше вероломства. Третий и окончательный раздел Польши произошел в 1795 году[74]. Его обстоятельства – подавление мятежа и штурм русской армией под командованием самого А. В. Суворова Варшавы и ее предместья под названием Прага – завершили кровавую борьбу с восставшими поляками, длившуюся почти год.
Все польские мятежи начинались одинаково: с внезапной и кровавой резни русских. 17 апреля 1794 года случилась так называемая варшавская заутреня: русских начали убивать в Варшаве и чуть позже в Вильно (как тогда назывался Вильнюс). Старт к началу убийств дал звон колоколов, призывающих к заутрене, – отсюда и название. Происходившие тогда убийства более всего похожи на кровавую Варфоломеевскую ночь, когда во Франции католики зарезали несколько десятков тысяч протестантов-гугенотов. В этом смысле события в Варшаве были действительно «европейским явлением». Руководил восстанием Тадеуш Костюшко. В Чистый четверг, когда православные военные без оружия отправились в церковь исповедаться и причаститься, в Варшаве ударил набат, призывавший к убийствам. Хочу отметить, что ни Варшава, ни Вильно не были на момент мятежа Костюшко территорией России – это была польская территория, на которой в соответствии с международными документами, подписанными после первого и второго раздела Польши, были размещены гарнизоны русской армии[75].
Схватиться за оружие и дать отпор убийцам смогли лишь некоторые русские военные, и уж тем более не оказали сопротивления гражданские лица. Всего в Варшаве было злодейски убито 2265 русских воинов. Взятые в плен 1764 солдата и офицера Киевского гренадерского полка позднее были «борцами за свободу» умерщвлены, так сильна была их ненависть к России и русской армии[76]. Не проявил никакого благородства и руководитель мятежников Тадеуш Костюшко. Среди взятых в плен в Варшаве находилась княгиня Прасковья Гагарина (урожденная Трубецкая) с пятью детьми, самому старшему из которых было семь лет, а младшей дочери не было и года. Ее муж, генерал Федор Сергеевич Гагарин, был злодейски убит на улицах Варшавы. Будучи беременной, ставшая в одночасье вдовой, Гагарина попросила Костюшко освободить ее и детей. Глава восстания ответил отказом, поэтому шестой ребенок, дочка Софья, родился в плену. Свободу русским пленникам принесли 4 ноября 1794 года солдаты и казаки под командованием Суворова[77]. Обратите внимание на дату. Нам все рассказывают о Сталине, который якобы требовал приурочить к тем или иным датам определенные военные достижения. Так вот подавление польского мятежа ровно к 4 ноября – дате очищения Москвы от поляков в 1612 году – из той же серии. Только ни Сталина, ни большевиков еще и в помине не было, просто историческая память у русского народа и его военных и политических руководителей всегда имелась.
В этой связи показательна и любопытна судьба самого Костюшко. Ему было суждено попасть в плен задолго до окончательного поражения мятежа. Взял в плен руководителя польского восстания потомственный казак, кавалерист Харьковского гусарского полка Федор Ильич Лысенко. Удивительно и неправильно, что до сих пор в российских городах есть улицы, названные именами тех, кто с Россией боролся. Кто организовывал кровавую резню русских солдат и мирных жителей. А вот улиц с именами тех, кто эту резню прекращал и ловил преступников и убийц, – нет. Тадеуш Костюшко, чьим именем, к примеру, названа улица в Санкт-Петербурге – Ленинграде, не был «светлым персонажем». Он боролся за Польшу, которая простиралась бы от Балтийского до Черного моря. Такой Польши никогда не было, и построена она может быть только на костях России и русских. Называть улицу именем такого деятеля – это как вешать на стену гостиной портрет убийцы своего прадеда. Глупо и кощунственно.
Но вернемся к тому, кто остановил Костюшко. Федор Ильич Лысенко и его полк в момент резни русских находились как раз в Варшаве. Вырваться получилось со стрельбой, потеряв ранеными и убитыми почти 200 человек, в том числе командира полка, а также все полковое имущество – обоз, канцелярию и казну[78]. Сам гусар был ранен пулей в правую ногу. Спустя полгода, в сентябре 1794 года, у местечка Мацеевице отряд русских войск нанес сокрушительное поражение повстанческой армии. Именно в этом бою Федор Лысенко, получивший за храбрость офицерский чин корнета, поймал убегавшего после поражения своей армии Тадеуша Костюшко. Что с главой мятежа сделал «кровавый царский режим»? Четвертовал? Повесил? Может, в Сибирь сослал? При Екатерине II глава мятежников посидел в тюрьме, а затем ее сын, император Павел Петрович, его помиловал. Костюшко уехал в США, потом вернулся и до самой своей смерти жил в Европе без каких-либо проблем.
Сын Павла и внук Екатерины, новый русский император Александр I объявил амнистию всем участникам восстания Костюшко. Скажем сразу, что ни к чему хорошему это в итоге не привело.
Ненависти со стороны России нет. Ее не было никогда. Не путайте ненависть и ярость, жажду мщения за подло или зверски убитых товарищей. Во время штурма предместья Варшавы – Праги – погибли и мирные жители. Но это произошло оттого, что, плохо зная Суворова, руководители мятежников думали, что он не решится на штурм. Ведь суворовские войска не имели численного преимущества! Но, как известно, Александру Васильевичу численное превосходство не было нужно никогда. Даже неприступный Измаил, турецкая крепость, а сегодня город в государстве Украина, был взят Суворовым с меньшим числом солдат, чем ее защищало.
Суворов сделал все, чтобы потери мирного населения были минимальны. Полки, которые во время резни русских находились в Варшаве и, потеряв товарищей, едва оттуда вырвались, он в Варшаву не взял. Они остались в Праге, которая была взята на штыках и ярости к вероломным убийцам. Далее началась обычная русская история – поверженный враг уже для русского и не враг, а человек. Шесть тысяч попавших в плен мятежников были просто отпущены, никого не резали, не вешали. На этом первый польский мятеж против России и закончился.
Но наш рассказ о нем будет неполон, если мы не укажем одну из существенных причин поражения восстания под предводительством Костюшко. Не
