взад-вперед. В такие моменты, как этот, она изливала свое сердце и душу лучшей подруге Мишель. Ее внутренности скрутило. Даже спустя столько времени ее предательство все еще причиняло ей глубокую боль. Они с Мишель были лучшими подругами с первого дня первого курса в старшей школе. Одна из тех сумасшедших случайностей судьбы свела их вместе, когда они бежали к автобусу, а водитель закрыл дверь и тронулся с места.
Мишель разом научила ее куче новых слов, произнесенных очень экспрессивно.
— А вот и еще один, — сумела она вставить что-то между выкриками.
Автобус остановился, дверь открылась, и Мишель поприветствовала водителя автобуса и пассажиров, затем нашла место сзади. Было удивительно и немного тревожно, что один человек мог в мгновение ока так измениться.
— Ты к окну или в проход? — так началась их дружба.
Но с того первого они были ближе, чем сестры по крови. Там, где Мишель была откровенно бунтаркой, Лекси занимала противоположную позицию: все продумала, взвесила все варианты и исходы. Мишель просто хотела делать, и плевать на последствия. Лекси сделала глоток своего напитка и вытянула ноги перед собой. До сих пор было больно. Мишель увидела то, чего хотела, — Габриэля, — и, как всегда, взяла, что хотела. Для нее не имело значения, как она заполучила его или какой непоправимый ущерб это нанесет. А Лекси вынесла уроки: никогда не теряй бдительности, держи своих врагов близко и не открывай сердце. Уроки, по которым она изменила свою жизнь и дух, чтобы жить по ним до Монти. Ей нужно было восстановить свои барьеры, укрепить свои эмоции и не спускать глаз с приза. Плюсом было то, что бороться за Монти не с кем. Она допила напиток и поставила его на грязно-белый пластиковый столик, как раз в тот момент, когда ее отец открыл сетчатую дверь и вышел наружу.
— Не знал, что ты здесь, — сказал он, и теплая улыбка осветила его в угасающем свете. Он сел рядом с ней в шезлонг. — Хм, мы с твоей матерью провели здесь много ночей, разговаривая и строя планы. У нее всегда был какой-то грандиозный план, если это не переделка дома, то кампания за последнее общественное дело, или как заставить Макса сосредоточиться на своей школьной работе, и какой молодой человек приемлем для тебя. — Он бросил на свою дочь любящий взгляд.
Лекси повернулась, чтобы лучше видеть своего отца.
— Больше всего на свете вы хотели, чтобы у меня непременно был мужчина?
— Лекси, это не то, что я имел в виду. Конечно, мы хотели для тебя большего, милая.
Она глубоко вздохнула и тихо заговорила:
— Никогда так не казалось. Не важно, какие нелепости совершал Макс, не важно, насколько ужасно он вел себя в бизнесе, ты никогда меня не видел. На своем месте ты видел только сына. По крайней мере, мама поощряла меня следовать за своими мечтами в мужском мире, потому что она знала, на что я способна.
Рэндалл-старший опустил голову.
— Я совершил много ошибок, когда дело касалось тебя, твоего брата и этого бизнеса. Мне жаль, Лекси. Я не хотел видеть то, что было прямо передо мной. Я сделаю все, что в моих силах, потому что я верю во всю ту удивительную работу, которую ты проделала за эти годы, и верю в важность сохранения бизнеса.
Она сделала паузу.
— Я получила контракт, папа. Я буду архитектором Эссекс-Хаус. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы «Рэндалл. Архитектура и дизайн» был платежеспособен… а потом я возвращаюсь в Париж.
Она вскочила:
— Извинения приняты.
Лекси открыла сетчатую дверь, затем остановилась.
— Габриэль — руководитель проекта. Но я не собираюсь этому мешать. Однако не смей впускать его через парадную дверь, если он придет сюда.
Глава 8
— Поджарю несколько стейков на гриле и кукурузу в початках. Круто? — сказал Стерлинг, когда они с Монтгомери пили пиво на кухне. — Занятно, все твои родственники обзавелись спутниками жизни, мой добрый брат. В одиночестве только ты. Ты собираешься с этим что-нибудь делать? Кстати, как там Стелла? Что с ней?
Монтгомери откинулся на спинку полосатого шезлонга и скрестил ноги в лодыжках. Он допил свое пиво и потянулся за другим:
— Видишь ли, у меня появился кое-кто. Коллега…
— Ну, зарекалась ворона… Не заводить романы на работе… — Стерлинг медленно покачал головой в изумлении, и улыбка скользнула по его лицу.
— Но, братец… это того стоило!
Стерлинг откинул голову назад и рассмеялся, затем указал бутылкой на своего двоюродного брата.
— Ну, ты же после Стеллы свободен?
Монтгомери нахмурился.
Он поднялся и пошел проверить еду. В воздухе витал аппетитный аромат стейков под соусом «алонзо». Он перевернул их и смазал верхнюю сторону соусом.
— Да, друг. Я сначала думал, что это просто секс, но это нечто большее. Лекси забавная и умная, много путешествовала, талантлива.
— Ты по-настоящему неравнодушен к ней. Похоже на полный комплект любовных эмоций. И все же я слышу где-то там «но».
— Но она планирует вернуться в Париж, когда эта работа закончится.
Стерлинг пожал плечами:
— Я не вижу проблемы. Ты на самом деле не хочешь, чтобы это стало реальностью, она не останется, проблема решена.
Монтгомери посмотрел вдаль:
— Да, я так думаю.
— Похоже, придется открыть ту бутылку «Хеннесси», которую ты принес.
Стерлинг вернулся из дома с бутылкой и двумя стаканами.
— Я так понимаю, просто провести время — это не совсем то, чего ты хочешь.
Монтгомери повернулся к своему кузену.
— Друг, я думал, что я хорош. Но когда она сказала, что планирует вернуться в Париж, это действительно потрясло меня. — Он нахмурился и продолжил рассказывать Стерлингу о бизнесе Лекси в Париже и о том, что привело к ее отъезду.
— Похоже, проблема с мисс Рэндалл не разрешится сама собой, пока ты не определишься, сколько времени и энергии готов вложить во временные отношения.
— Да. Ты прав. — Он отрезал кусок стейка и отправил его в рот. Его веки медленно закрылись, и он застонал от удовольствия.
Монтгомери открыл бутылку «Хеннесси» и налил им обоим.
— А еще есть Стелла.
— Что она здесь делает и что ей от тебя нужно?
Монтгомери сделал небольшой глоток, позволив теплу скользнуть по горлу и осесть в желудке.
— Итак, она просила встретиться со мной… — Монтгомери пересказал разговор со Стеллой.
— Ничего себе дела. Я даже не знаю, что тебе сказать, брат. Мне очень жаль.
Монтгомери покачал головой, сделал еще глоток пива и принялся за стейк. Он задумчиво жевал.
— Голова кругом.
— И что теперь? Она ушла,
