Из декабристов 67 человек, беря только осужденных Верховным уголовным судом в Петербурге, т. е. 55,3 % общего числа (121 человек), имеют более или менее одаренных умственными или специальными способностями родственников, а если взять наиболее виновных, поставленных вне разряда (казненных) и осужденных по I и II разрядам, процент этот поднимается до 65,3 (34 из 52, не считая Горбачевского, Дивова, Борисовых и Поджио). При этом нельзя забывать, что родословные большинства декабристов, напр. Рылеева, нам неизвестны как следует. Точно так же более чем у 30 % всех декабристов и 50 % главных осужденных нами указаны родственники, обладавшие горячим или живым темпераментом или душевнобольные.
Жизнь самих декабристов не исчерпывается днем 14/XII 1825 г. До и после него 51, т. е. 42 %, из них применяли свои способности к науке, литературе, искусству. Поэтому никак нельзя отрицать, что они и их семьи это и есть та самая интеллигенция, которая созидала русскую культуру, и людям, говорящим о наследственных биологических основах творчества, нельзя игнорировать этих многострадальных идеалистов.
Примечание. Кроме общеупотребительных мы применили еще следующие сокращения имен: А. – Александр, Ал. – Алексей. Ан. – Андрей, Арт. – Артамон, В. – Василий. Вл. – Владимир, Г. – Гавриил, Д. – Даниил, К. – Константин. М. – Михаил, Мтв. – Матвей, Н. – Николай, П. – Петр, С. – Сергей, Ст. – Степан, Т. – Тимофей, Ф. – Федор, А. – Анастасия, Ал. – Александра, В. – Варвара, Д. – Дарья. Е. – Елизавета, Ел. – Елена, З. – Зинаида, М. – Мария, Н. – Наталия, С. – Софья, Т. – Татьяна.
Источники. 1. Соловьев. История России. 2. Энц. сл. Брокгауза. 3. Малый энц. сл. Граната. 4. Биографич. Словарь. Р. Ист. Общ. 5. Венгеров. Словарь русских писателей. 6. Бантыш-Каменский. Словарь достопамятных людей. 8. Кн. П. Долгоруков. Росс. родословная книга. 9. Кн. Лобанов-Ростовский. Русская родословная книга. 10. Руммель и Голубцов. Родосл. сб. р. двор. фам. 11. Власьев. Потомство Рюрика. 12. Чернопятов. Двор. сословие Тульской губ. 13. Модзалевский, В. Малоросс. родословник. 14. П. Н. Петров. История родов русского дворянства. 10. Кн. Н. П. Голицын. Род. кн. Голицыных. 17. Сказания о роде кн. Трубецких. 21. Кн. Е. Г. Волконская. Род. кн. Волконских. 24. Род Дмитриевых-Мамоновых. 29. Б. Л. Модзалевский. Родословие Ганнибалов. 32. Н. Н. Кашкин. Родословные разведки. 37. Архив Раевских. 54. Благово. Рассказы бабушки. 58. Величка. Вл. Соловьев. 59. Алфавит декабристов. Ред. Модзалевского и Сиверса. Центрархив. Восстание декабристов, т. VIII. 69. Гольцев. Законодательство и нравы в России XVIII в. 72. «Русская Старина». 73. «Былое». 75. «Дела и дни». 76. Русский евген. журн. 77. Изв. Бюро по евгенике. 83. Русские портреты. 84. Ельчанинов. Материалы для генеалогии яросл. двор. 87. «Пушкин и его современники». 89. П. П. Семенов-Тян-Шанский. Мемуары. 95. «Декабристы Дмитр. у». 96. Дм. И. Овсянико-Куликовский. Воспоминания. Устные сообщения, рукописные архивы и заметки: 01 – разных лиц; 02 – Н. Н. Лонгинова; 03 – Б. Л. Модзалевского; 04 – А. А. Сиверса, 05 – С. А. Венгерова.
Предки графа С. Ю. Витте {21} С. В. Любимов
Личность и деятельность графа С. Ю. Витте служили в свое время темой бесчисленных статей и дискуссий и подверглись неоднократному и всестороннему обсуждению. При этом, как это ни странно, в печати ни разу не возбуждался вопрос о том, откуда, собственно, явился Витте на арену государственной и общественной деятельности, где его родина, какой он национальности, кто такие были и чем занимались его отдаленные и ближайшие предки и родственники. Между тем решение этих вопросов, помимо важных заключающихся в них биографических данных, представляет еще собою весьма показательный материал высокого научного значения по выяснению степени того влияния на характер и интеллектуальный склад, которые оказывают на своих потомков подчас весьма отдаленные предки. Правда, в недавнее время один из исследователей в этой области установил преемственную интеллектуальную связь между Витте и его пращуром со стороны матери, бароном Шафировым, выдающимся финансистом и дипломатом первой трети XVIII в. [188] ; но восходящие предки его по отцовской линии продолжают оставаться до настоящего времени совершенно неизвестными. Они обыкновенно или просто игнорировались или служили предметом необоснованных гипотез и предположений, высказываемых вскользь и мимоходом.
Документы, касающиеся рода Витте, восстанавливают обычную картину небогатой немецкой семьи балтийского происхождения, различные поколения которой, поддерживая друг друга, стараются на всех открытых им в прежней России путях выбиться «в люди» и в конце концов достигают своей цели.
Прозвище Витте весьма распространено в Германии, но к числу исконных дворянских родов не принадлежит. На нижнегерманском наречии «witte» означает – белый (по-немецки – «weiss», по-английски – «white», по-шведски – «hvit», по-голландски – «witte», но в последнем случае, если это слово делается родовым прозванием, то оно требует приставки «de») [189] . Не менее распространена эта фамилия и в прибалтийских областях, куда немецкая колонизация направилась преимущественно из северо-западной Германии.
Настоящей родиной семьи графа Витте является Курляндия. Из всей Прибалтики Курляндия представлялась наиболее германизированной. Своеобразное государственное устройство, при котором вся власть принадлежала хорошо организованному дворянству, полное бесправие коренного латышского крестьянского населения, политическое бессилие и полновластное хозяйничание более сильных соседей – Польши, Швеции и России, – таковы были отличительные черты этого обломка орденских владений. Земля полностью принадлежала герцогу и баронам, торговля в городах была захвачена немцами и многочисленными евреями – на долю крестьян-латышей оставался тяжкий земледельческий труд и крепостная зависимость под строгой ферулой немцев-помещиков, которых окружала многочисленная, лично свободная челядь также немецкого происхождения. С нею понемногу сливалось немало латышей, всеми правдами к неправдами добившихся свободы и спешивших скорее принять немецкий облик и уподобиться во всем своим господам, начиная прежде всего с переделки своего прозвания на немецкий лад. Но в общем процент этих удачников был слишком ничтожен. Немцы были управляющими баронских поместий, заведующими отдельными отраслями их хозяйства, они же исполняли личные услуги при владельцах замков, были «гофмейстерами» при их детях, заведовали конюшнями или охотой и вообще занимали все те должности герцогской и баронской службы, которые не соответствовали дворянской кичливости потомков крестоносных завоевателей края. Часть из них, пооперившись, переезжала в города, где занималась торговлей и ремеслами. Их дети и внуки, получив образование, становились врачами, учителями, нотариусами, архитекторами и т. п. и составляли в конце концов особый класс населения, называвшийся «литератами». Другие, продолжая развивать свою торговую деятельность, богатели, покупали себе за деньги у императоров Священной Римской империи дворянские и баронские титулы и вступали таким образом в среду своих недавних господ (таковы бароны Деллингсгаузены, Арнсгофены, Дольст и мн. др.); они с большим успехом разыгрывали при петербургском дворе роль знатных бар, потомков гордых крестоносцев и импонировали своею родовитостью как князьям Рюриковичам, так и новоявленным русским графам. Другая часть, неся службу по герцогскому хозяйству, считала венцом своих желаний место лесничего в образцово содержимых государственных лесах Курляндии. Обычно лесничество, полученное при таких обстоятельствах, становилось наследственным. При русском владычестве вся масса литератов и их потомства, которым становилось тесно в узких пределах окаменелого курляндского провинциального строя, устремлялась на русскую государственную службу. Через два-три поколения по присоединении края русское войско, дипломатия и двор были заполнены выходцами из Лифляндии и Эстляндии, достигшими дворянства, а с ним и крещеной собственности. Они становились во главе общества, окружали престол и представляли собой «русскую» аристократию (графы Алопеусты, Бенкендорфы, Клейнмихели, Лидерсы, Ридигеры и др.).
Родоначальником рассматриваемых здесь Витте или, во всяком случае, старейшим из их предков, о котором сохранились документальные данные, был курляндский уроженец Фридрих Витте, родившийся приблизительно в 1745–1755 гг. Он начал службу при герцоге Петре (из рода Биронов, 1769–1795 гг.) в герцогских доменах и к концу своей жизни занимал должность герцогского лесничего в Газенпоте. Возможно предположить, что Фридрих Витте, сделавшись лесничим, просто наследовал отцу или кому-нибудь из родственников, под начальством и наблюдением которых он практически освоился с лесным делом, но документы умалчивают о каком-либо родстве у него. Год смерти Фридриха Витте неизвестен – приходится думать, что он умер до инкорпорирования Курляндии Россию, т. е. до 1795 г., так как в противном случае сохранились бы сведения о пребывании его на русской службе. Фридрих Витте женат был на Екатерине-Маргарите Мюллер, по всей вероятности, дочери одного из соседних лесничих или кого-либо из газенпотских бюргеров, быть может латышского происхождения.
