Смерть.
Он так старался избежать смерти, так рисковал, чтобы спасти себя от могилы, но теперь он приветствовал Харона.
Заживо съедаемый пламенем, он полз и полз вниз к призрачным огням под водой, странным огням, горящим на далеком берегу.
Он перестал кричать. Он уже миновал границу страха и боли, его охватили великий покой и одиночество.
Он знал, что горящий бензин не убьет его, во всяком случае, один бензин. Огонь перемен внутри был страшнее внешнего огня. Этот внутренний огонь разгорался все жарче и жарче, горел в каждой клетке, бушевал в нем, и он испытывал болезненный голод, в тысячи раз сильнее и мучительнее всего, что он знал раньше. Ему настоятельно требовалось топливо – углеводы, белки, витамины и минеральные соли – для поддержания вышедшего из-под контроля метаболизма. Но, поскольку он был не в состоянии охотиться, чтобы убить и насытиться, он не мог снабдить свой организм необходимым топливом. Поэтому его тело принялось пожирать само себя; внутренний огонь не потух, но начал сжигать его ткани, чтобы получить огромное количество энергии, которое требовалось для изменения тех тканей, которые не пожирались огнем. С каждой секундой вес его тела убывал – не потому, что его съедал бензин, но потому, что он поедал сам себя, начав изнутри. Он чувствовал, как голова меняет форму, руки становятся короче, а в нижней части грудной клетки вырастают новые руки. Каждое изменение съедало еще часть его самого, но огонь мутации не затихал.
В конце концов у него уже не осталось сил, чтобы тащить себя к призрачным огням под водой. Он остановился и замер, задыхаясь и подергиваясь.
Но, к своему удивлению, он увидел, как призрачные огни поднялись из воды. Они двинулись к нему, окружили, и скоро весь его мир, внутренний и внешний, пылал ярким пламенем.
В предсмертной агонии Эрик наконец понял, что таинственные призрачные огни вовсе не двери в ад и не просто бессмысленные миражи. Или, точнее, они были галлюцинациями его подсознания, призванными предупредить о страшной судьбе, ожидающей его, к которой он шел с той минуты, когда поднялся со стола в морге. Его поврежденный мозг функционировал слишком плохо, чтобы он мог осознать логику своей судьбы. Но его подсознание знало правду и пыталось предупредить его, создавая фантомные огни: огонь (говорило ему подсознание), огонь твоя судьба, ненасытный внутренний огонь метаболизма, и рано или поздно он сожжет тебя живьем.
Шея стала настолько короткой, что голова практически лежала на плечах. Он почувствовал, что его позвоночник удлиняется, что у него растет хвост.
Глаза ввалились, а лоб выдвинулся вперед.
Он почувствовал, что у него не две ноги, а больше.
Потом он вообще перестал что-то чувствовать, внутренний огонь пронесся по нему, съедая последнее, что попадалось на пути. От него остались только разноцветные язычки пламени.
Прямо у Бена на глазах, за минуту или даже быстрее, существо сгорело. В воздух взметнулось пламя, зашипело, заревело и не оставило после себя ничего, кроме маленькой, булькающей, грязной лужи и нескольких язычков пламени в глубине темного бассейна. Бен стоял молча, ничего не понимая, не будучи в силах говорить. Лейтенант Вердад и Рейчел, по-видимому, находились в таком же состоянии, потому что оба молчали.
Молчание нарушил Энсон Шарп. Он медленно огибал угол бассейна. В руке он держал пистолет и, похоже, готов был пустить его в дело.
– Какого дьявола, что с ним случилось?
Бен вздрогнул, потому что еще не успел заметить агентов Бюро, посмотрел на своего старого врага и сказал:
– То же, что случится и с тобой, Шарп. Он сделал с собой то, что рано или поздно сделаешь ты, только по-своему.
– Что ты такое несешь? – возмутился Шарп. Обнимая Рейчел и стараясь загородить ее собой.
Бен ответил:
– Ему не нравился тот мир, в котором он родился, и он принялся менять его в соответствии со своими желаниями. Но вместо того чтобы сотворить себе рай, он сотворил ад. То же со временем сделаешь и ты.
– Дерьмо, – процедил Энсон Шарп. – Не на того напал, Шэдвей. Не на того. – Повернувшись к Джулио, он приказал: – Лейтенант, пожалуйста, спрячьте свой револьвер.
– Что? – удивился Вердад. – О чем вы говорите? Я…
Шарп выстрелил в Вердада, который от прямого попадания слетел с бетонной кромки и упал в грязь.
Джерри Пик, страстный любитель детективов, мечтающий о легендарной карьере, имел склонность думать чрезвычайно высоким стилем. Наблюдая, как сгорает без следа в пустом бассейне чудовищно изуродованное тело Эрика Либена, он чувствовал ужас и отвращение, но он также обрел несвойственную ему до того способность быстро соображать. Прежде всего он мысленно перечислил черты, общие для Эрика Либена и Энсона Шарпа: оба любили власть, наслаждались ею: оба были хладнокровны и способны на все; оба были извращенцами, любителями молоденьких девочек… Потом Джерри услышал, как Шэдвей говорит, что человек способен сотворить себе ад на земле, и задумался. Взглянул на дымящиеся останки мутанта Либена, и ему показалось, что он тоже стоит на перепутье между своим земным раем и адом: он может содействовать Шарпу, позволить ему совершить убийство и впредь жить с сознанием своей вины, быть проклятым в этой жизни и в следующей; или может отказаться ему повиноваться, сохранить себя как личность и чувствовать, что поступил правильно вне зависимости от того, что будет с его карьерой. Выбрать должен он сам. Кем он хочет стать – существом из бассейна или человеком?
Шарп приказал лейтенанту Вердаду опустить оружие, Вердад стал возражать, и Шарп выстрелил в него без всякого колебания.
Поэтому Джерри Пик вытащил свой собственный пистолет и выстрелил в Шарпа, попав заместителю директора в плечо. Шарп, вероятно, предчувствовал возможную измену, потому что он начал поворачиваться к Джерри еще за долю секунды до выстрела. Он тоже нажал курок, одновременно со вторым выстрелом Джерри, и попал ему в ногу. Падая, Джерри с огромным удовольствием увидел, как голова Энсона Шарпа разлетелась на куски.
Рейчел сняла пиджак и рубашку с лейтенанта Вердада и осмотрела раненое плечо.
– Выживу, – сказал он. – Чертовски больно, но выживу.
Вдалеке послышалось похоронное завывание сирен, которое быстро приближалось.
– Это Риз побеспокоился, – догадался Вердад. – Отвез Гэвиса в больницу и связался с местными полицейскими.
– Тут даже не очень кровоточит, – обрадовалась Рейчел.
– А я что говорил? – заметил Вердад. – Не имею права помереть. Собираюсь еще побывать на свадьбе моего напарника и розовой леди. – Он рассмеялся, заметив ее недоумение. – Не волнуйтесь, миссис Либен. У меня еще все дома.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
