крамолы галицких бояр не прекращались. Они были опасны своими изменами в особенности потому, что входили в союзы или с иными русскими князьями, или прямо с внешними врагами Руси, более же всего с соседними уграми. Они вновь выставили против Даниила его племянника по сестре и прежнего соперника по галицкому столу Ростислава Михайловича Черниговского. К последнему пристали и мятежные князья Болоховские, которые не хотели подчиняться Даниилу. Ростислав подступил к Бакоте; но печатник Кирилл отразил его. Черниговский князь попытался переманить печатника на свою сторону; а последний стал усовещевать Ростислава и укорять его в неблагодарности к своим дядям, Даниилу и Васильку, которые еще недавно приютили его с отцом после взятия Чернигова татарами, когда черниговские князья тщетно искали убежища в Угрии и Польше. Напрасны были увещания. Ростислав ушел собирать новые силы, а Даниил обрушился на князей Болоховских. Он и брат его Василько во время татарского нашествия оказали этим князьям защиту от Болеслава Мазовецкого, который схватил их и хотел ограбить, когда они искали убежища в Мазовии. По усильным их мольбам Романовичи тогда горячо вступились за князей, и дело едва не дошло до войны. Василько сам поехал к Болеславу, просьбами и дарами склонил его отпустить князей с миром. Последние теперь заплатили Даниилу черной неблагодарностью за его благодеяние. Он, в свою очередь, побрал и разорил их города. Между тем Галич снова передался на сторону Ростислава; старый изменник боярин Володислав помог ему в этом случае с условием, чтобы галицкий Артемий был в согласии с боярами против Даниила. Перемышль также передался Ростиславу; ибо и перемышльский владыка был на его стороне. Здесь засел приятель Ростислава беглый рязанский князь Константин. Но когда Даниил и Василько приблизились с войском, Ростислав и епископ Артемий бежали из Галича, укрепления которого, разоренные татарами, не были восстановлены. На Перемышль Даниил послал своего дворского Андрея. И здесь Константин не стал ждать неприятелей; ночью он ускакал, так что посланная за ним погоня не могла его нагнать. Владыко Перемышльский также бежал. Погоня захватила только его гордых слуг, которых и разграбила, причем разобраны были их бобровые тулы (колчаны), барсуковые и волчьи прилбицы (чехлы на шлемах). Схватили также и словутного певца Митусю, который по гордости не захотел прежде служить князю Даниилу. Очевидно, епископы Галицкие имели собственную конную дружину и не были чужды олигархических стремлений боярства; вероятно, как пример угорских и польских магнатов не оставался без влияния на привычки и притязания галицких бояр, так пример угорских и польских прелатов отразился на некоторых галицких епископах.
В это самое время татары возвращались из Угрии и на обратном пути в степи вновь опустошили некоторые галицкие и волынские места; что прекратило на время борьбу Даниила и Василька с Ростиславом (1243). Последний опять удалился к угорскому королю Беле IV.
После татарского погрома король несколько изменил свою политику. Прежде он надменно отказывал Ростиславу в руке своей дочери, теперь же старался обезопасить себя с востока от нового нашествия татар союзом с русскими и польскими князьями. Одну свою дочь, Кунигунду, он выдал за князя судомирского Болеслава Стыдливого, а другую, Анну, за Ростислава Михайловича; причем решил помочь последнему в его борьбе с Даниилом Романовичем за галицкое княжение. К этому союзу присоединился и Болеслав Стыдливый, ибо он враждовал со своим дядей Конрадом Мазовецким за старший краковский стол; а Даниил и Василько помогали союзнику Конраду и не раз приходили воевать владения Болеслава.
Решительное столкновение двух сторон произошло в 1245 году под городом Ярославлем, на берегах реки Сана. Столкновение это любопытно для нас по своим подробностям, на которые не поскупился волынский летописец.
Имея вокруг себя галицких дружинников и получив сильные полки от короля Белы и Болеслава Стыдливого, Ростислав подступил к Ярославлю; но город был крепок, хорошо снабжен самострелами и камнеметными орудиями, или пороками; в нем начальствовали бояре, верные Даниилу и Васильку. Убедясь в необходимости начать правильную осаду, Ростислав отошел к недалеко лежавшему Перемышлю, который опять передался на его сторону. Здесь он собрал себе на помощь окрестных жителей, запасся снарядами, нужными для осады, и, воротясь к Ярославлю, занялся построением стенобитных машин. Так как осажденные беспокоили его своими пороками, то он отодвинул лагерь далее от крепости и окружил его валами и тыном. Не видя перед собой противников и вообразив, что Романовичи уклоняются от встречи в открытом поле, Ростислав начал говорить разные похвальбы, вроде того, что знай он, где найти Даниила и Василька, то поехал бы на них хотя бы с одним десятком воинов. Между прочими затеями, сокращавшими скучное время, князь устроил в виду города военные игры, или турнир, на котором состязались в искусстве владения оружием собравшиеся под его знаменами русские, польские и угорские витязи. Сам Ростислав сразился на конях с молодым польским воеводой Воржем, но неудачно: конь под ним упал, и князь вывихнул себе плечо. Случай этот сочтен недобрым знамением и произвел дурное впечатление на войско. Но благодаря ему мы узнаем из русской летописи, что военно-рыцарские забавы того времени не были чужды русским князьям и дружинникам, по крайней мере юго-западным.
Между тем Даниил и Василько не теряли времени; изготовляя собственное войско, они послали просить подмоги у Конрада Мазовецкого и Миндовга Литовского, на ту пору также их союзника.
Тот и другой исполнили просьбу; но помощь их пришла уже в окончании дела. Романовичи двинулись на освобождение Ярославля от осады, отрядив наперед дворского Андрея, чтобы известить граждан о близкой помощи. Когда войско приблизилось к Сану, оно остановилось в поле и стало готовиться к битве; всадники сошли с коней и надели брони; пехота также вооружилась (тяжелые части вооружения в походе обыкновенно следовали за войском на возах). В это время над полками слетелась огромная стая орлов и воронов, наподобие большого облака. Они начали играть, подняли веселый крик; клекчущие орлы красиво плавали в воздухе, распластав свои крылья. Хищные птицы, конечно, чуяли близкое пиршество; а начальники, ободряя воинов, толковали это явление добрым знамением. У Даниила был отряд половцев; подъехав к глубокому броду реки, они увидели на другом берегу стада, принадлежавшие неприятелям и никем не охраняемые; но без княжего повеления не смели перейти реку и захватить добычу, так что неприятели успели заметить опасность и угнали скот.
Даниил и Василько переправили рать и тихо, но бодро пошли на Ростислава. Последний со своей стороны также приготовился к битве и двинулся навстречу, оставив часть пехоты у городских ворот, чтобы воспрепятствовать вылазке осажденных и оборонить от них осадные орудия. Пересеченная,
