В октябре 1932 г. были арестованы также 38 участников «группы Слепкова и других» («бухаринская школа»). В качестве обвинений выдвигались два факта: проведение конференции в августе 1932 г. на квартире В. Н. Астрова (в его ходатайстве о реабилитации утверждалось, что это была дружеская встреча сокурсников) и подготовка террористических актов против руководителей партии и правительства. В апреле 1933 г. 34 человека из «школы» были осуждены на различные сроки лишения свободы по обвинению в создании организации, «ставившей своей целью активную борьбу с советской властью и восстановление капиталистического строя в СССР».
К концу 1932 г. в списке «контрреволюционных заговорщиков» оказались известные участники Гражданской войны В. Н. Толмачев и Н. Б. Эйсмонт, входившие до 1927 г. в «объединенную троцкистско-зиновьевскую оппозицию», а также член ЦК партии А. П. Смирнов (член Президиума ВСНХ СССР, в 1928–1930 гг. секретарь ЦК). «Преступным» оказался разговор на вечеринке 7 ноября 1932 г., в котором Толмачев заявил о необходимости «убрать Сталина», а согласившийся с этим Эйсмонт предложил своему близкому знакомому Н. В. Никольскому «самоопределиться» и высказать мнение «относительно своего участия в этом деле».
Обвиняемые категорически отрицали наличие у них террористических намерений. Тем не менее январский (1933) объединенный пленум ЦК и ЦКК своим постановлением их в этом обвинил и потребовал, чтобы члены ЦК Томский, Рыков и кандидат в члены ЦК Шмидт, якобы поощрявшие антипартийную деятельность группы, коренным образом изменили свое поведение. Результатом стало заключение Толмачева и Эйсмонта в спецлагерь сроком на 3 года. Смирнов был исключен из членов ЦК, но оставлен в рядах партии и предупрежден, что если своей работой в дальнейшем не заслужит доверия партии, то будет исключен из ее рядов.
Под впечатлением событий рубежа 1932–1933 гг. речь Сталина на этом пленуме была довольно резкой. Он вновь заявил, что по мере успехов социализма классовая борьба будет обостряться и «на этой почве могут ожить и зашевелиться» разбитые группы старых контрреволюционных партий эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов центра и окраин, осколки контрреволюционных элементов из троцкистов и правых уклонистов.
Однако в отношении к главным лидерам оппозиционеров «обострения» не наблюдалось. Напротив, Зиновьев, исключенный из партии в октябре 1932 г. и отправленный ссыльным в Кустанай, в декабре 1932 г. был вторично восстановлен в партии, избран членом правления Центросоюза, позднее включен в редколлегию журнала «Большевик». Каменев, исключенный из партии в 1932 г. и приговоренный к 3 годам ссылки в Минусинске, в декабре 1933 г. тоже был возвращен в партийные ряды и назначен директором издательства «Academia», позднее стал директором Института мировой литературы АН СССР. Изгнанный из Политбюро Бухарин вскоре был избран академиком АН СССР, оставался членом ЦК (после XVII съезда — кандидатом в члены) и членом ЦИК СССР, начальником Научнотехнического управления и членом Президиума ВСНХ, работал в Наркомате тяжелой промышленности. 27 февраля 1934 г. он был назначен ответственным редактором газеты «Известия». Томский, пониженный в партийном статусе с члена Политбюро до кандидата в члены ЦК партии, с 1932 по 1936 г. заведовал Объединенным государственным издательством.
XVI съезд партии (26 января — 10 февраля 1934 г.), фигурировавший в истории как съезд победителей, отметил победу на фронте социалистического строительства в результате успешного выполнения первого пятилетнего плана и утвердил резолюцию «О втором пятилетием плане развития народного хозяйства СССР (1933–1937 гг.)», задачей которого были окончательная ликвидация капиталистических элементов и завершение технической реконструкции народного хозяйства. Съезд провозгласил полный идейный разгром всех фракционных и оппозиционных группировок.
Однако к концу съезда, несмотря на клятвы верности вождю и отповеди оппозиционерам, самобичевание и льстивые речи бывших «левых» и «правых» уклонистов (Каменев призывал «всеми силами, всей энергией противодействовать малейшему колебанию» авторитета Сталина, Бухарин величал его фельдмаршалом пролетарских сил), обнаружились признаки новой «оппозиции», наметившейся при обсуждении кандидатур на пост генерального секретаря.
Участники событий (А. В. Снегов, в 1934 г. секретарь Иркутского горкома партии; старый большевик Л. С. Шаумян; Н. Андреасян, возглавлявший одну из счетных подкомиссий на съезде; О. Г. Шатуновская, в 1934 г. парторг МК и МГК, репрессированная позднее за принадлежность к троцкистской организации) рассказывали, что на роль генсека на XVII съезде партии «примерялись» кандидатуры Г. К. Орджоникидзе, Я. Э. Рудзутака, И. М. Варейкиса и чаще всего — С. М. Кирова. Известно, что 8 депутатов во главе с секретарем Северо-Кавказского крайкома Б. П. Шеболдаевым приглашали его на совещание и предлагали выдвинуть на пост генсека. Но он не просто отказался, а сообщил об этом предложении Сталину. И это имело трагические последствия.
10 февраля 1934 г. пленум ЦК, избранный XVII съездом партии, сформировал Политбюро, Оргбюро и Секретариат. В Политбюро вошли Андреев (нарком путей сообщения СССР), Ворошилов, Каганович, Калинин, Киров, Косиор, Куйбышев (зампред СНК, председатель Комиссии советского контроля), Молотов, Орджоникидзе, Сталин. Секретариат ЦК образован в составе Жданова, Кагановича, Кирова и Сталина. С этого времени и вплоть до апреля 1966 г. должности генерального секретаря в ЦК партии не было. До появления в ЦК должности первого секретаря (сентябрь 1953 г.) формально все секретари ЦК были равноправны. Можно сказать, Сталин с 1934 г. сохранял «неформальное» лидерство в партии, фактически выполняя функции генсека.
1932 год вошел в историю не столько как год XVII съезда партии, сколько как год убийства Кирова и начала широкомасштабных репрессий против участников бывших оппозиций. Киров был одним из самых последовательных сторонников Сталина. С января 1926 г. и вплоть до убийства он был первым секретарем Ленинградского обкома и горкома партии. В октябре 1926 г. на пленуме ЦК Киров предложил вывести из состава Политбюро Троцкого и Каменева, а сам был избран кандидатом в члены Политбюро. В 1930 г. он стал полноправным членом Политбюро, а с февраля 1934 г. вдобавок еще и секретарем ЦК партии.
Казалось, ничто не предвещало его гибели. Накануне XVII съезда партии, 17 января 1934 г., Киров выступил на объединенной областной и городской Ленинградской конференции с «культовым» докладом «Сталин — великий организатор побед рабочего класса». С конца июля по август отдыхал в Сочи вместе со Сталиным и с Ждановым. С 3 по 30 сентября был в командировке в Казахстане. 25–28 ноября принимал участие в работе пленума ЦК в Москве, а 29 ноября возвратился в Ленинград и стал готовить доклад, с которым должен был выступить 1 декабря в 18 часов на партийном активе. Но за полтора часа до выступления был убит выстрелом из револьвера в коридоре Смольного. Убийство совершил бывший партработник Л. В. Николаев, у которого было не все ладно с психикой. Незадолго до убийства (15 октября) он задерживался с пистолетом у квартиры Кирова. Однако это не вызвало подозрений: уволенный с работы партиец ходатайствовал о предоставлении какой-либо должности; пистолет принадлежал ему на законных основаниях.
Причины убийства С. М. Кирова руководству партии стали ясны с самого начала следствия. Но, как писал позднее один из руководителей МВД П. А. Судоплатов, следователи не могли объявить, что член Политбюро погиб, запутавшись в интимных связях с замужними женщинами, в частности с привлекательной латышкой, женой убийцы.
Вероятно, Сталину сразу же пришла в голову идея использовать убийство в политических целях как повод для организации расправы над неугодными кадрами партии и государства. В момент поступления сообщения об убийстве в кремлевский кабинет Сталина он тут же, до какого-либо расследования, заявил соратникам, что зиновьевцы, потерпев поражение в открытой борьбе, перешли к террору против партии.
Уже в первые часы после убийства Сталин, совещаясь с ближайшими сподвижниками, подготовил постановление, получившее название «закона от 1 декабря». Вечером того же дня закон был введен в действие постановлением Президиума ЦИК СССР. На обсуждение и утверждение сессией ЦИК СССР, как это требовалось по Конституции, постановление не выносилось, хотя действовало до апреля 1956 г. Справедливости ради следует отметить, что спустя десятилетия точно так же, в политических целях, хотели использовать убийство Кирова и разоблачители культа личности. Они безуспешно пытались доказать, что Сталин только ждал, а может быть, готовил убийство как повод для резкой смены курса страны. Судя по всему, он не ждал и не готовил, а использовал убийство в политических целях. Следователи получили установку: «Ищите убийц среди зиновьевцев». 6 декабря определилась схема следствия, согласно которой якобы существовало два центра. Первый — в Ленинграде под руководством Н. И. Котолынова, одного из лидеров ленинградского комсомола до 1925 г. Второй — в Москве во главе с Зиновьевым и Каменевым. Уже 29 декабря были расстреляны 14 членов первого центра, обвиненные в непосредственной организации убийства.
