Это была прямая дорога через самое сердце континента до подножия могучей громады.
Престимион снабдил Вараиль и Акбалика самым просторным экипажем для путешествия в столицу. Они ехали в комфортабельных условиях, на мягких подушках, а несколько неутомимых скандаров-водителей управляли большими и быстрыми машинами так, что они парили прямо над самой дорогой. Вооруженный эскорт из скандаров-воинов сопровождал их в нескольких бронированных экипажах. Три машины ехали впереди, а три сзади на случай любых непредвиденных происшествий, которые могут случиться в дороге.
Ни один человек в здравом уме не посмел бы поднять руку на супругу короналя, но здравый смысл становился большой редкостью в этих местах, и Престимион не намерен был рисковать. Снова и снова, когда они ненадолго останавливались в каком-либо городе или деревне, чтобы пополнить запасы, перед Вараиль мелькали дикие, искаженные лица, глядящие на нее с обочин дорог, и до нее доносились хриплые, резкие крики сумасшедших. Но скандары удерживали этих обезумевших людей на безопасном расстоянии.
Теперь они уже находились за Глойном и двигались по незнакомым местам, носящим такие названия, как Дроун, Гунзимар, Ганнамунда. До сих пор Вараиль довольно легко переносила дорогу. Она ожидала гораздо больших неудобств, особенно по мере того, как час появления на свет принца Тарадата приближался. Но, не считая все тяжелеющего тела и опустившегося живота да периодической боли в ногах, беременность мало влияла на ее самочувствие. Вараиль никогда особенно не задумывалась о материнстве, у нее даже не было возлюбленных, пока в ее жизнь, подобно вихрю, не ворвался Престимион и не умчал ее прочь. Но она была высокой, сильной и молодой, и предвидела, что сумеет выдержать испытание родами без особых трудностей.
Но Акбалик... Вараиль ясно понимала, что для него путешествие на восток - тяжелое испытание.
Его нога становилась все хуже. Он ничего ей не говорил, конечно, ни слова жалобы. Но его лоб часто блестел от пота, а лицо горело, словно он постоянно страдал от лихорадки. Время от времени она видела, как он прикусывает нижнюю губу, чтобы побороть боль, или отворачивается от нее и с его губ слетает сдавленный стон, а она притворялась, что ничего не замечает. Для Акбалика было важно делать вид, что с ним все в порядке или, по крайней мере, что он выздоравливает. Но легко было понять, что это только видимость.
Насколько он в действительности болен? Может быть, его жизнь в опасности?
Вараиль знала, как высоко Престимион ценит Акбалика. Он был опорой трона. Возможно даже, Престимион рассматривал Акбалика как вероятного кандидата на пост короналя, если что-то случится со старым Конфалюмом и Престимиону придется взойти на более высокий трон. "Корональ должен все время думать о преемнике, - не раз говорил ей Престимион. - В любой момент он может очутиться на месте понтифекса, и для планеты плохо, если под рукой не окажется человека, готового стать его преемником в Замке".
Если Престимион уже выбрал человека, которого призовет в таком случае, то он никогда ей о нем не говорил. Наверное, коронали не любят говорить о таких делах, даже со своими женами. Но она уже понимала, что Септах Мелайн, хотя Престимион любил его больше всех на свете, слишком эксцентричный человек, чтобы доверить ему трон, а Гиялорис, еще один самый близкий друг Престимиона, слишком доверчив и медлителен.
Тогда кто? Навигорн? Сильный человек, но его очень беспокоит то, что весьма напоминает начало безумия. Конечно, есть еще Деккерет: многообещающий, способный. Энергичный. Но он на десять лет младше, чем требует высокая ответственность должности короналя. Весьма вероятно, он придет в ужас, если Престимион завтра обратится к нему и предложит звездную корону.
Действительно, оставался только Акбалик. Потеря Акбалика из-за глупого укуса злобного мелкого стойензарского краба нанесла бы большой удар по всем планам Престимиона. Особенно в такое трудное время, как сейчас, когда неприятности вырастают со всех сторон, как грибы.
Мы скоро приедем в Сайсивондэйл, подумала Вараиль. Это был крупный город: она помнила, что его отцу принадлежали тамошние склады, банк и компания по фасовке мяса. Наверняка в таком городе найдутся знающие врачи. Сможет ли она убедить Акбалика полечиться у кого-то из них? К этому надо подойти очень деликатно. "Акбалик всегда такой здравомыслящий, что мы все обращаемся к нему за советом со своими проблемами, - говорил ей Престимион. - Но это рана его изменила. Он стал нервным и странным. Теперь надо вести себя очень осторожно, чтобы его не обидеть".
Но у нее самой есть законные основания пожелать остановиться в Сайсивондэйле для медицинского обследования. Очень ли он обидится, если она мягко предложит ему заодно показать врачам и свою ногу, раз уж они будут там?
Она попытается. Должна попытаться.
***
Однако до Сайсивондэйла оставалось еще много сотен миль пути. Слишком рано поднимать этот вопрос.
Они сидели рядов и молчали, час за часом наблюдая, как мимо окон проплывают монотонные, высохшие, пыльные равнины западной части срединного Алханроэля.
- Скажите, здесь шли бои во время гражданской войны? - спросила наконец Вараиль исключительно ради того, чтобы завести разговор.
Акбалик как-то странно посмотрел на нее.
- Откуда мне знать, миледи?
- Я думала..
- Что я в ней участвовал? Наверное, участвовал, миледи. Многие из нас участвовали. Но у меня не сохранилось никаких воспоминаний. Вы понимаете, почему, не так ли?
Пот снова выступил на его лбу и щеках. В его глубоко запавших серых глазах, теперь почти всегда налитых кровью, появилось затравленное выражение. Вараиль пожалела, что заговорила.
- Я знаю, что сделали маги у Тегомарского гребня, - сказала она. Но.., послушайте, Акбалик, если разговор о войне вам неприятен...
Казалось, он ее почти не слышит.
- Насколько я понимаю, в этих местах не было боев, - сказал он, глядя не на нее, а на пейзаж за окном, на выжженную бурую равнину с редкими рощицами зеленых деревьев, которые росли странными спиралями. - Было сражение к северо-западу отсюда, у реки Ийянн. И еще какое-то у Джелума, на юге, и одно на равнине Аркилона, так, кажется, говорил Престимион.
И разумеется, битва у Тегомарского гребня, но это далеко на юго-востоке. Мне кажется, война обошла эти районы. - Акбалик внезапно повернулся в своем кресле и пристально посмотрел на нее. - Вы ведь знаете, миледи, что я сражался в этой войне против лорда Престимиона?
Если бы Акбалик заявил, что он - метаморф, Вараиль была бы поражена меньше.
- Нет, - ответила она со всем доступным ей самообладанием. - Нет, я ничего не знаю об этом. Вы сражались на стороне Корсибара? Но как это возможно, Акбалик? Престимион очень вас ценит, вы же знаете - И его тоже, миледи Но, тем не менее, я думаю, что во время восстания сражался на стороне гримасу противника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
