Уже само название («Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы») постановления свидетельствовало о том тупике, в который зашла «реформа» к концу 70-х гг., так и не принеся ожидавшихся результатов: улучшения качества продукции, роста рентабельности, всенародного движения за экономию и бережливость, повышения производительности труда, более рационального использования производственных мощностей.
«Грандиозные» новации, преподнесенные в постановлении как «основополагающие», состояли в введении новых нормативов, которыми теперь должны были руководствоваться предприятия. Речь шла о выходящем за разумные рамки проекте глобальной стандартификации управления предприятиями, который должен был позволить вместить всю производственную, коммерческую и финансовую их деятельность в систему строго определенных нормативов и правил. Реализация постановления предполагала установление и последующий контроль за соблюдением огромного количества производственных и финансовых нормативов: запасов по видам сырья, использования сырья на единицу продукции (более 200 тыс. видов!), использования оборудования, расхода энергии и т.д. Особое внимание уделялось главной категории нормативов, относившихся к затратам рабочей силы, а значит, и заработной платы на единицу продукции и позволявших вычислить коэффициент «нормативно-чистой продукции», заменивший дискредитировавший себя показатель «валовой продукции». Введение нового показателя еще более усложнило установление оптовых цен, назначаемых центром. Отныне на каждый производимый продукт назначалось две цены: обычная оптовая цена и «нормативная». Эти меры вызвали страшную неразбериху, вылившуюся в общий пересчет всех внутригосударственных расчетов, длившийся весь 1982 г., но никак не приблизивший решение главных задач: улучшения руководства предприятиями и повышения производительности труда.
Сдвиги к лучшему должны были, в принципе, быть достигнуты благодаря другому нововведению постановления от 12 июля 1979 г., заключавшемуся в пропаганде и внедрении «бригадного метода», названного «методом Злобина» по фамилии строителя, прославившегося благодаря его внедрению. Идея была проста: группа трудящихся брала на себя обязательство выполнить порученную ей работу к определенному числу, как правило, с опережением «нормативно» определенного срока, не допуская брака и увеличения стоимости работ. Работу и ее оплату бригада распределяла по своему усмотрению. На некоторых предприятиях введение этого метода (впервые примененного на Щекинском химическом комбинате близ Тулы) повысило производительность труда, позволило увеличить зарплату и уменьшить текучесть рабочей силы. В высших инстанциях новой форме организации труда придавалось большое значение. Это привело к принятию в 1983 г. «Закона о трудовом коллективе». К концу 1983 г. в стране насчитывалось 1,5 млн. бригад, объединивших 1 7 млн. трудящихся, однако только 1 2% из них работали на основе внутреннего самоуправления. Тем не менее оставались две существенные проблемы, ставившие под сомнение успех этого «новшества»:
— нерешительность директоров предприятий при решении вопроса об увольнении высвобожденных рабочих. Отсутствие подробной информации об общей ситуации с рабочей силой (как и прежде, набор рабочих чаще всего происходил непосредственно «у ворот»), тенденция к сокращению ее притока побуждали большую часть директоров предприятий сохранять резерв рабочей силы, чтобы справляться с трудностями из-за неритмичности работы предприятия;
— противоречие между принципом дифференцированной оплаты труда, игравшим важную роль в бригадном подряде, и прочно вошедшей в общественную жизнь и сознание людей уравниловкой. Чтобы заработать предполагаемую бригадным подрядом зарплату, требовалось приложить немало усилий, в то время как обычная зарплата шла, так сказать, автоматически. Так стоило ли напрягаться?
Выбор легких решений, предпочтение консервативным мерам, отказ от радикальных преобразований, торможение, а затем и провал беспрестанно выхолащиваемой реформы, ни один из вариантов которой никогда не получал единодушной оценки в руководстве партии, — все это обусловило вползание советской экономики в кризис, в полной мере проявившийся со второй половины 7 0-х гг. Он стал несомненным и неопровержимым фактом, признанным руководителями, пришедшими к власти в 1985 г., важнейшей причиной, вызвавшей необходимость глубинной «перестройки», провозглашенной новой революцией.
II. КРИЗИС «РАЗВИТОГО СОЦИАЛИЗМА»
В конце 50-х гг. Хрущев поставил перед народным хозяйством СССР грандиозную задачу: догнать и перегнать американскую экономику. Сместившая «кукурузника» команда выказала более скромные амбиции: построение коммунизма было отодвинуто в далекую перспективу; задачи, поставленные в пятилетних планах периода «развитого социализма», были более реальными. В целом они предусматривали поддержание темпов роста промышленного производства на уровне 7 — 9% в год, не впадая в иллюзии в отношении прироста объемов сельскохозяйственной продукции (4% в год). Однако даже эти весьма скромные для советского государства цели не были реализованы: в 1970 — 1985 гг. наметилось падение темпов роста как в промышленности (с 8,4% во второй половине 60-х гг. до 3,5% в 1981 — 1985 гг.), так и в сельском хозяйстве (с 4,3 до 1,4%), в производительности труда (с 6,3 до менее 3%), в объемах капиталовложений (с 7,5 до 1,8%). В середине 70-х гг. снижение всех показателей резко ускорилось. По мнению Ж.Сапира, настоящий перелом в процессах деградации советской промышленности произошел в 197 6 г. К попыткам объяснить это явление многочисленными структурными и конъюнктурными факторами мы еще вернемся. Сейчас отметим только то, что этот кризис развивался в новых для страны демографических и социально-экономических условиях. Начиная со второй половины 70-х гг. экономика действительно исчерпала резервы свободной рабочей силы. Прирост трудоспособного населения упал приблизительно с 2 до 0,25% в год. Таким образом, на рынке труда произошли изменения, обусловленные, с одной стороны, превращением СССР в сильно урбанизированную страну, переживавшую уже не относительный, а абсолютный демографический кризис, и, с другой стороны, концом периода строительства гигантов индустрии. Впервые с начала 30-х гг. промышленность перестала «править бал» в области занятости. С этого момента экономика не могла уже позволить себе, как в 30—50-х гг., компенсировать численностью рабочей силы недоработки и ошибки сталинских, а позднее хрущевских проектов.
1. Трудности в сельском хозяйстве
Сельское хозяйство оставалось наиболее слабой отраслью в советской экономике. Начиная с 70-х гг. его рост был незначителен. К тому же в течение пятнадцати лет страна пережила восемь сильнейших неурожаев (1969, 1972, 1974, 1975, 1979, 1980, 1981, 1984 гг.), которые власти пытались оправдать климатическими причинами. Безусловно, в результате политики освоения целинных земель большая часть зерновых районов СССР оказалась в зонах, где климатические условия были значительно менее стабильными, чем на Украине или в Среднем и Нижнем Поволжье. Тем не менее климат в районах нового освоения (Казахстан, Западная Сибирь) не был более неустойчив, чем во многих районах Северной Америки, которые давным-давно не испытывали подобных «бедствий». Объяснение происходящего только климатическими условиями не может быть признано состоятельным. Более убедительными представляются те объяснения, которые указывают на объемы потерь, вызванных перевозками и плохими условиями хранения продукции на складах (в 1976 — 1980 гг. они достигали 13,5% собранного урожая). Эти потери, в частности, происходили из-за плохой организации труда в специальных отрядах, которые направлялись в целинные районы, постоянно страдавшие из-за нехватки рабочих рук. Хотя в начале 80-х гг. на уборку урожая привлекалось более 20% активного населения, тем не менее попытки административными методами форсировать развитие сельского хозяйства в малонаселенных районах могли привести только к серьезным проблемам в отношении как трудовых, так и материально-технических ресурсов. В сложившихся условиях правительству пришлось прибегнуть к массовому ввозу (главным образом из Северной Америки) зерновых, в 1979 — 1984 гг. достигавшему в среднем около 40 млн. т в год.
Немаловажно, что эти проблемы встали во весь рост начиная со второй половины 60-х гг. — именно в тот период, когда правительство осуществило масштабные инвестиции в сельское хозяйство. Как пишет об этом А.Ноуве, «в противовес тем временам, когда сельское хозяйство эксплуатировалось в интересах промышленности, при Брежневе оно стало тяжелым бременем для всей экономики».
Банкротство сельскохозяйственной программы Хрущева поставило новое руководство страны с самого начала его правления перед необходимостью пересмотра аграрной политики. Первые предпринятые в этой области шаги были многообещающими.
