— Мне нравится его жена, — заявила Инид. — Вот было бы замечательно, если бы с Полом чтонибудь случилось и Аннализа осталась в квартире без него!
— Замышляешь убийство? — рассмеялся Филипп.
— Конечно, нет, дорогой, — ответила Инид. — Но такое уже бывало.
— Убийства? — подсказал Филипп, качая головой.
— Нет, дорогой мой, — невозмутимо возразила Инид, — несчастные случаи.
Филипп улыбнулся и повел ее к главному столу. Их места были рядом с Аннализой и Полом, с Шиффер, разумеется, и еще с несколькими людьми, которых Инид не знала, но которые оказались партнерами Пола по бизнесу. Шиффер сидела рядом с Полом, по другую руку от нее располагался Филипп, дальше — Инид.
— Замечательный прием, — сказала Шиффер Полу, пытаясь завязать беседу.
— Полезный для бизнеса, не более того, — отрезал Пол.
Филипп дотронулся до затылка Шиффер, она наклонилась к нему, и они поцеловались. Аннализа, следившая за ними через стол, испытывала зависть. У них с Полом теперь ничего подобного не будет, подумала она. Вставая, она задавалась вопросом, что же будет у них.
Она направилась к кафедре. Ее речь уже была выведена на повернутый к ней монитор. Аннализа перевела взгляд на море лиц. Одни ждали, что она скажет, другие откровенно скучали, развалившись в креслах. Почти все эти люди выглядели очень самодовольными — но почему бы и нет? Ведь они богачи, владельцы вертолетов, самолетов, загородных особняков. И произведений искусства. Этого добра у них навалом. Аннализа с Полом — убедительный пример. Она взглянула на мужа. Он барабанил пальцами по столу, словно считал минуты до завершения приема.
Она сделала глубокий вдох и, отвернувшись от монитора, заявила:
— Этот вечер мне бы хотелось посвятить Билли Личфилду.
Пол резко вскинул голову. Аннализа продолжила:
— Билли отдал всю свою жизнь искусству как антитезе денег, хотя это звучит, возможно, нелепо для тех из вас, кто принадлежит к миру финансов. Но Билли знал истинную цену искусству: она не в том, сколько стоит полотно, а в том, что дает искусство душе. Все ваши сегодняшние пожертвования пойдут детям, жизнь которых лишена искусства. Но благодаря фонду «Царь Давид» мы можем это изменить. — Аннализа улыбнулась, перевела дух и продолжила: — В прошлом году мы собрали больше двадцати миллионов. Сегодня вечером надеемся собрать еще больше. Кто хочет встать и сделать первый взнос?
— Я! — вызвался человек из первого ряда. — Полмиллиона долларов.
— Полмиллиона здесь! — выкрикнул другой.
— Миллион долларов! — объявил третий.
— Два миллиона!
Пол, желая остаться непревзойденным, встал и сказал:
— Пять миллионов.
Аннализа перевела на него невозмутимый взгляд, потом кивнула, ощущая растущее возбуждение. Это был еще не конец.
— Еще пять миллионов! — крикнул ктото.
На все ушло десять минут. Она собрала тридцать миллионов долларов. Что ж, подумала она грустно, план выполнен.
Потом, когда она вернулась на свое место за столом, Инид потянулась к ней и взяла за руку. Аннализа наклонилась, чтобы расслышать ее шепот:
— Отлично, дорогая! У самой миссис Хотон не вышло бы лучше. — Взглянув на Пола, она привлекла Аннализу еще ближе. — Вы на нее очень похожи, моя милая. Только помните: не надо заходить слишком далеко.
Через полтора месяца Аннализа Райс, стоявшая у перил суперъяхты, наблюдала, как Пол и инструктор по подводному плаванию скрываются в океанской пучине Большого Барьерного рифа. Стоило ей повернуться — и молодая женщина, входившая в команду яхты, оказывалась рядом.
— Могу я чтонибудь вам предложить, миссис Райс? Чаю со льдом?
— Чай со льдом — именно то, что нужно.
— Когда подавать обед?
— Когда вернется мистер Райс. Примерно в час дня.
— А он будет погружаться во второй половине дня?
— Надеюсь, нет, — ответила Аннализа. — Как будто не собирался.
— Будет исполнено, мэм. — И девушка отправилась в кубрик за чаем.
Аннализа поднялась по лестнице на верхнюю палубу, где вокруг маленького бассейна были расставлены восемь шезлонгов. На другом краю верхней палубы было устроено нечто вроде крытой хижины с шезлонгами, на другом — бар. Аннализа улеглась на солнышке и забарабанила пальцами по тиковой раме шезлонга. Ей было скучно. Какая ужасная мысль, тем более что она появилась во время путешествия на суперъяхте длиной двести пятьдесят футов! У Аннализы над головой, на самой верхней площадке, стоял наготове вертолет, рядом был подвешен скоростной катер, здесь же красовались водные лыжи и прочие игрушки, приспособления для получения удовольствия на море. Но ее все это не прельщало. После двух недель на яхте в обществе Пола ей не терпелось вернуться к себе на Пятую авеню — там она по крайней мере проводила дневное время без Пола. Но ему не было дела до ее настроения. Муж был без ума от своего нового увлечения — погружения с аквалангом — и отказывался прервать отпуск. Он напоминал, что истратил на аренду яхты два миллиона долларов, чтобы обставить другого претендента на нее на приеме фонда «Царь Давид», предлагавшего на сто тысяч меньше. И теперь Пол собирался отдохнуть и развлечься именно на эту сумму. Аннализа, конечно, не могла спорить с ним. Один из самых сильных его доводов заключался в том, что соседка снизу — как там ее, Инид, кажется? — сразу посоветовала ему поторговаться за эту яхту.
Аннализа находила это странным, как и замечание Инид о том, что ей не следует заходить слишком далеко. Ей было невдомек, что Инид хотела этим сказать, но одно было несомненно: та была полна решимости изгнать Пола из дома номер один. Вероятно, она рассудила, что месяц без Пола Райса — это лучше, чем ничего. Но волновалась она зря — Пол в последнее время только и твердил о своем желании продать триплекс в доме номер один сразу после возвращения.
— Там нам слишком тесно, — жаловался он.
— Нас всего двое, — возражала Аннализа. — Сколько места тебе хочется занять в мире?
— Много, — отвечал Пол, не замечая ее иронии.
Она улыбалась, но, по появившейся с недавних пор привычке, разговор не продолжала. С тех пор как Пол поведал ей про организованное им крушение Сэнди Брюэра, за которым последовала гибель Билли Личфилда, Аннализа жила день за днем словно на автопилоте, беспрерывно размышляя о том, как ей дальше быть. Она больше не понимала, кто рядом с ней находится, знала только, что это непонятное существо представляет опасность. Когда она заводила речь о разводе, Пол ничего не желал слышать.
— Если ты действительно хочешь переехать, — сказала она однажды вечером, когда он кормил рыбок, — то поступай как решил. Я могла бы остаться здесь…
