(17) Сам он с этого собрания вернулся в Аргос: приближалось время Немейских игр, при праздновании которых он хотел присутствовать.
31. (1) Царь был занят подготовкой игр и дал себе на эти праздничные дни передышку от военных забот, а Публий Сульпиций, выйдя с флотом из Навпакта, пристал между Сикионом и Коринфом и опустошил эту плодороднейшую область. (2) Слух об этом заставил Филиппа покинуть игры; он стремительно выступил с конницей, приказав пехоте идти вслед; римлян, ничего такого не ожидавших и разбредшихся с тяжелой добычей по равнине, он прогнал к судам.
(3) Римский флот вернулся в Навпакт, не успев порадоваться добыче; прошел слух о победе, пусть и незначительной, но над римлянами. (4) Праздники провели в великой радости особенно потому, что Филипп, угождая народу, снял царский убор с головы, скинул пурпурный плащ и вообще всю царскую одежду и обликом сравнялся со всеми – для свободных граждан нет ничего приятнее.
(5) Такое поведение Филиппа позволило бы надеяться на свободу, если бы не его невыносимый, безобразный разгул. Днем и ночью с одним или двумя спутниками бродил он по городу, заходя в дома женатых людей (6) как частное лицо, чтобы, не привлекая к себе большого внимания, дать волю своей распущенности, и свободу, пустым призраком которой он поманил других, обратил в свой произвол.
(7) Не все, однако, можно было купить или выпросить – были и преступления и насилия: мужьям и родителям становилось опасно сдерживать неуместной строгостью царский разгул. (8) А Филипп еще отнял у главы ахейцев Арата его жену Поликратию и увез в Македонию, обещая на ней жениться.
(9) Закончив среди этих гнусностей Немейские игры, он спустя несколько дней отправился к Димам[811], рассчитывая выгнать гарнизон этолийцев, который позвали и приняли в свой город элейцы[812].
(10) Киклиад, ахейский главнокомандующий, и ахейцы встретили царя недалеко от Дим: элейцев, не ладивших с остальными ахейцами, они ненавидели и этолийцам были враждебны, считая, что те подняли на них римлян. (11) Следуя от Дим с объединенным войском, Филипп и ахейцы перешли реку Ларис, которая разделяет области Элеи и Дим.
32. (1) Войдя в область врага, они в первый день опустошали ее, а на второй – в боевом строю подошли к городу, послав вперед конницу: гарцуя перед воротами, конники вызывали этолийцев, охотников до вылазок. (2) Ни царь, ни ахейцы не знали, что Сульпиций переправился с пятнадцатью кораблями из Навпакта в Киллену, высадил четыре тысячи вооруженных воинов и в ночной тишине незаметно вошел в Элиду[813].
(3) Поэтому они от неожиданности перепугались, когда увидели меж этолийцев и элейцев римское оружие и знамена. (4) Царь сначала хотел увести обратно свои войска, но между этолийцами и траллами (это иллирийское племя) уже завязалось сражение, и царь, видя, как теснят его солдат, бросился с конницей на римскую когорту.
(5) Лошадь, пронзенная копьем, упала, и царь свалился через ее голову – завязалась яростная битва; римляне наседали на царя, свои его защищали. (6) Мужественно бился он сам; ему, пешему, пришлось отбиваться от всадников. Бой был уже неравен; вокруг царя пали многие, многие были ранены; наконец он, выхваченный из боя своими воинами, ускакал на другом коне.
(7) В этот день Филипп разбил лагерь в пяти милях от города элейцев. На следующий день он повел все войско к ближайшей элидской крепостце – она зовется Пирг[814],– где, по слухам, собралось множество сельских жителей, пригнавших туда из боязни грабежа и свой скот.
(8) Эту беспорядочную и безоружную толпу он захватил, пока люди еще не опомнились от страха; добыча вознаградила за позор под Элидой. (9) Когда царь делил добычу и пленных (людей было четыре тысячи, а всякого скота до двадцати тысяч голов), явился гонец из Македонии: какой-то Аэроп, сообщил он, подкупив начальника крепости и гарнизона, взял город Лихнид[815], захватил несколько селений дассаретиев[816]и подстрекает дарданов.
(10) Филипп бросил ахейско-этолийскую войну, оставил для защиты союзников две тысячи пятьсот разного рода воинов под началом Мениппа и Полифанта, (11) а сам из Дим через Ахайю, Беотию и Евбею пришел через десять дней в Деметриаду[817] в Фессалии.
33. (1) Там его встретили другие гонцы: смута, сказали они, ширится; дарданы бродят по всей Македонии, уже захватили Орестиду и спустились в Долину аргеста[818]; среди варваров всюду ходит молва, что царь убит. (2) В схватке с разорителями полей под Сикионом конь понес его прямо на дерево, и один рог с его шлема обломился о сук.
(3) Какой-то этолиец рог подобрал и принес в Этолию к Скердиледу; тот узнал украшение с царского шлема; оттого и пошла молва о смерти царя. (4) После ухода Филиппа из Ахайи Сульпиций направился с флотом к Эгине и соединился с Атталом. (5) Ахейцы одержали победу над этолийцами и элейцами недалеко от Мессены[819]. Царь Аттал и Сульпиций перезимовали на Эгине.
(6) В конце этого года консул Тит Квинкций назначил Тита Манлия Торквата диктатором проводить выборы. Сам консул умер от раны; одни передают, что в Таренте, другие в Кампании. (7) Никогда ничего подобного не случалось: ни одного памятного сражения не было, а консулы оба убиты, государство осиротело.
Диктатор Манлий назначил начальником конницы Гая Сервилия, курульного эдила. (8) Сенат в первое же заседание велел диктатору устроить Великие игры: в консульство Гая Фламиния и Гнея Сервилия [217 г. до н. э.] городской претор Марк Эмилий справлял их и дал обет справить в следующие пять лет. Диктатор провел игры и дал обет провести их в следующий срок.
(9) Поскольку оба консульских войска стояли рядом с врагом, не имея командующих, сенат и народ отложили другие дела и занялись выборами консулов – таких, чтобы сумели уберечься от всяких пунических козней. (10) Всю эту войну полководцы страдали от своей поспешности и горячности; (11) а в этом году, горя желанием сразиться, неожиданно попали в ловушку, (12) но бессмертные боги, сжалившись над римским народом, пощадили безвинное войско, за свою опрометчивость поплатились жизнью только сами консулы.
34. (1) Сенаторы искали, кого выбрать в консулы: среди прочих особенно выделялся Гай Клавдий Нерон – ему и подыскивали сотоварища. (2) Считалось, что он человек превосходный, но более пылок и скор, чем требуется в такое время и против такого врага, как Ганнибал, – (3) рядом с таким консулом должен стоять и его сдерживать разумный и осмотрительный человек.
Был Марк Ливий, уже давно по окончании консульства осужденный народом. (4) Он так тяжело переживал эту обиду, что удалился в деревню и много лет не показывался ни в Риме, ни вообще на людях. (5) Почти на восьмом году после его осуждения консулы Марк Клавдий Марцелл и Марк Валерий Левин заставили его вернуться в Город; был он в худой одежде, длинноволос, с запущенной бородой; и лицо, и весь его вид говорили, что он хорошо помнит обиду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
