По лицу женщины пробежала целая гамма эмоций, прежде чем она вновь овладела собой.
— Ладно, проехали, — сказала Ирина устало. — Где тут у вас главный компьютер?
Чтобы попасть к «суперу», нужно было опуститься глубоко под землю. Проделав это путешествие, Ирина и Величко попали из уютного офиса, с мягким светом бра и продуманным богатым интерьером, в сырое, холодное подземелье.
Кабинка остановилась на обзорной галерее центрального модуля. Галерея висела между огромными трубами резонаторов, которые начинались в пузатых боках установки и уходили в породу. Несмотря на сплошное остекление, находиться на этой жердочке было очень неуютно. Под ногами гудел и раскачивался тонкий металл. Внизу горели огни, шумели кары и сновали крохотные фигурки техников. От этого непрочность конструкции чувствовалась особенно остро.
Ирина незамедлительно схватилась за плечо спутника. На ее лице проступил непритворный ужас.
Максим указал Ирине на лесенку, ведущую вниз.
— Пошли, — предложил он.
Ирина непроизвольно ойкая и бормоча невнятицу, боком двинулась за ним по гулкому металлу, обеими руками повисая на Максиме.
Они опустились до маленькой двери в стене и вошли вовнутрь несокрушимого, тяжелого сооружения.
Ядро установки надежно перекрывалось броней и энергетическими полями. Там сходились оконечные резонаторные камеры сложной трехмерной сети рабочей матрицы, располагались приборы управления полевыми диафрагмами и усилителями.
Главный аппарат ВИИР представлял собой гибрид сверхмощной вычислительной машины и информационной энергоматрицы, управляемой чувствительной электроникой.
Огромные размеры магистралей и усилителей определялись длинами продольных волн, которые на частотах человеческого мозга обладали поистине гигантскими размерами.
Вычислительная часть комплекса преобразовывала данные в трехмерное изображение высокой четкости, позволяющее моделировать окружение индуктора воспоминаний практически со 100 % достоверностью, позволяя воскрешать прошлое во всех красках, деталях, делая его зримым, осязаемым, живым.
В центре управления раздавались рапорты контрольных групп.
Расчеты, в спешном порядке затребованные с различных объектов, заполняли огромное подземелье, разворачивали мобильные терминалы, беря под наблюдение все участки сложных коммуникаций суперкомпьютера. В подземном царстве разгорался нешуточный переполох.
Тонко структурированные воспоминания бывшей московской художницы, были для института манной небесной. ВИИР многие годы топтался на месте из-за отсутствия качественного материала.
Максим последовательно активировал системы громадной установки. Отсек управления оживал, загорались экраны и датчики, в тишине все явственней проступал гул работы сильноточной электроники.
— Макс, мне страшно, — поминутно канючила Ирина. — Долго еще?
— Нет, — ответил историк. — Уже скоро. Мы давно бы начали, но большой шеф страхуется. Он не хочет промахов с самого начала.
— А это долго будет? — переменила тему она.
— Считывание? Да, долго. Часа по полтора в день, — ответил историк, продолжая свое дело.
— В день? — несказанно удивилась Ирина. — А что, это будет не один раз?
— Нет, конечно. Не раз и не два. И даже не десять. Ты попала по полной программе, — ответил ей историк.
— Сколько? — настойчиво спросила она.
— С учетом полезной для ВИИР информации в тебе, скорости считывания и декодирования с нужным качеством и детализацией…
— Не тяни, — подстегнула его Ирина.
— Короче, минимум год, максимум четыре. Я смог бы уложиться в два.
— А в десять? — поинтересовалась она.
— Это нужно постараться, — с усмешкой ответил историк.
— А что мне за это будет? — скандальным тоном спросила Ирина. — Во так вот по жердочкам мотаться дорогого стоит…
— Ты ведь слышала… Отдельный дом, такой же, как у меня, только побольше и получше, снабжение по 3 классу, глайдер в личное пользование. Обязательно выделят подъемные. Будут организована перевозка твоих вещей с Гелиоса и обратный перелет. На все время работы в ВИИР ты будешь освобождена от уплаты налогов. По результатам работы будет выдан несгораемый кредитный бонус.
— Да нахрен мне все это надо, — запальчиво сказала она. — Отпусти меня, Макс, не надо мне этого.
Чувствуя себя подонком, Величко невзначай коснулся рукой сигнального браслета.
Ирина поняла намек. Она на глазах сникла, обмякла, поняв, что теперь никто ее отсюда добром не выпустит.
— Ты сам что-нибудь с этого получишь?
— Наберу, может, данных для докторской диссертации…
— Негусто, — ответила она.
— А у меня все есть.
— Бессмертная кошка?
Максим не стал злить Ирину в такой момент, поэтому сделал вид, что не слышит.
— Первый пост — 5-х минутная готовность, — сказало радио.
— Ирина, пошли, — пригласил ее Максим.
— Куда? — спросила она.
— Вот сюда, — ответил Максим, показывая на маленькую дверцу.
За ней была овальная комната, в которой было лишь одно кресло, точно в центре установки, на перекрестке восьми волновых магистралей. Максим усадил в него Ирину. Она заметно дрожала.
— Макс, мне страшно. Ведь пока рано, есть пять минут, — повторяла она. — Макс, давай поедем домой.
— Потом, девочка, — ответил историк. — Вот сделаем дело и поедем. Я буду рядом.
Она сдалась и позволила надеть на себя датчики телеметрии и зафиксировать себя в кресле.
«Слава Богу» — пронеслось в голове у историка. — «Теперь никуда не денется».
Максим вдруг поймал себя на мысли, что женщина, связанная ремнями, смотрится крайне эротично. И вдруг поймал себя на диком желании, овладеть Ириной во время того, как интерферирующие продольные волны будут входить в резонанс с ее давно прошедшими жизнями.
Провожаемый жалобным взглядом своей подопечной, историк перешел к пульту управления, отделенному от камеры считывателя сорока миллиметрами прозрачного изолирующего композита.
Управление большой установкой сильно отличалось от портативного меморидера и требовало большой осторожности ввиду чрезвычайной мощности линейных усилителей. Сканирование было очень опасной операцией, в которой здоровье и жизнь индуктора зависели от умения оператора. Максим начал плавно увеличивать выход энергии на резонаторах.
Полевая сущность Ирины отозвалась включением в теле механизмов бегства от реальности: сердцебиением, холодным потом и, наконец, криком и слезами. Было видно, как она раскрывает рот в беззвучном крике. По движению губ явственно прочитывалось: «Макс, не надо!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
