в кармане, и он приподнялся, чтобы достать их. Как раз в этот момент на дорогу выскочила большая собака породы колли, и, не раздумывая, я нажал на тормоза, чтобы не врезаться в нее. И… Боже! Мне неприятно думать об этом. Андре потерял равновесие и вылетел из машины вниз по склону.
– Когда я добрался до него, он лежал лицом вниз, головой вниз по склону к реке, и, – Хейден содрогнулся при воспоминании, – он был мертв. Он ударился об острый пень молодого дерева, и тот глубоко вонзился ему в плечо. Я был так напуган, напуган и расстроен, что не знал, что делать. Моей первой мыслью было посадить Андре в машину и гнать как сумасшедшая и сообщить в полицию. Затем я подумал о положении, в котором я был. Я была наедине с Андре. У меня был проект, за который не было заплачено из моего кармана. И он умер от раны, похожей на удар ножом в плечо. Поверит ли полиция моей истории? Не будет ли это выглядеть для них как убийство? Был мотив – шахты Андре, не было никакого способа доказать мою историю, и даже если бы я это доказал, пошли бы слухи, подозрения, и я был бы замешан в полицейском деле, и меня могли бы задержать.
– Конечно, теперь я понимаю, как я потерял голову и как глупо я поступил. Я мог бы привести полицию к пню с кровью Андре, или я мог бы оставить его там, где он был, пока я не вызвал полицию. И у меня было много друзей, которые могли бы подтвердить мой характер и темперамент. Но в то время я не видел ничего, кроме обвинения в убийстве и множества подозрительных обстоятельств.
– В общем, я отнес тело Андре к своей машине и поехал дальше, не зная, что делать. Затем я увидел дом и сарай у дороги и поехал туда, думая, что смогу найти телефон или что-нибудь сделать – на самом деле я точно не знаю, что было у меня на уме. Но там никого не было. Затем я увидела кусок мешковины и накрыла им тело Андре, чтобы никто не мог его увидеть, когда я поехала в город, потому что к тому времени я уже решила посмотреть правде в глаза. Но с каждой минутой, по мере того как я приближался к городу и думал о невероятной истории, которую мне предстояло рассказать, я нервничал и пугался все больше и больше. Затем, когда я проезжал по боковой улице, я увидел, как из подвальной двери вышел мужчина и бросил большой сверток в мусорное ведро. Я не знаю, почему это должно было натолкнуть меня на эту идею, но так оно и было, и я завернул тело Андре в мешковину. Я остановился, засунул его в бак и уехал. На следующее утро я был на грани сумасшествия. Я понял, что доводы против меня настолько убедительны, что я безнадежно заблудился, и я сел на корабль, который в тот день отплывала в Колон.
– Но я не мог спокойно отдыхать. Меня угнетала, преследовала смерть Андре, и еще больше преследовал страх, что какой-то невинный человек может быть обвинен в преступлении. Я со страхом и трепетом просматривал каждую газету, всегда ожидая увидеть свое имя, потому что был уверен, что кто-то, кто знал, что я имел дело с Андре, выйдет вперед и сообщит полиции, и я не мог понять, почему никто не опознал его. Я даже не осмелился пойти на шахты, и поэтому, когда дело утихло, и я понял, каким дураком я был… что ж, я вернулся, чтобы рассказать все, что знал, и встретиться лицом к лицу с правосудием. И вот я здесь.
– И я полагаю, что это скорее опровергает все ваши теории, да, доктор? – ухмыльнулся детектив. – Не очень похоже на преступление, которое вы вообразили.
Ученый, совершенно ошеломленный откровениями Хейдена и совершенно неожиданным, но простым решением загадки, сидел, уставившись, моргая сквозь очки.
Затем на его лице появилась улыбка.
– В некоторых отношениях да, – признал он. – Но я был прав в нескольких деталях. Человек, которого судьба убила тупым предметом, и удар не был преднамеренным. Более того, спутник убитого сбежал в Южную Америку, как я и предвидел, и, как я уже говорил, он вернулся и рассказал свою историю по собственной воле. Просто прочтите первые несколько абзацев моего отчета, Хейли.
Последний достал документ из ящика и разложил его перед собой.
– Вот оно, – объявил он. – Преступление не было преднамеренным, – прочитал он. – Смертельный удар был столь же неожиданным и непредвиденным для спутника покойного, как и для него самого. Не было никакого реального мотива для преступления – по крайней мере, достаточного, чтобы оправдать убийство. Страх перед тем, что произошло, заставил ответственную сторону искать убежища в бегстве – вероятно, в Латинской Америке. По всей вероятности, он был в море до того, как было обнаружено тело. По моему мнению, он вернется…
– Да, да, – воскликнул детектив. – Я думаю, мне придется взять назад кое-что из того, что я только что сказал. Похоже, вы попали в самую точку во многих отношениях. Но все равно в некоторых отношениях вам еще далеко до этого. Если вы получили свои идеи, рассуждая о психологии мужчин, как, черт возьми, вы так близко угадали, когда говорите, что спутник убитого был латиноамериканцем? Как вы все улаживаете? Меня поражает, как вы справились с этим, работая на основе латиноамериканского темперамента, когда все это время мистер Хейден был компаньоном парня.
Хейден, который с изумлением слушал, как детектив читал отчет, теперь заговорил.
– Доктор Тейн был прав, – объявил он. – Я сам начинаю верить во все эти психологические штучки. Видите ли, моя мать была чилийкой.
– Хорошо, пусть меня повесят! – воскликнул капитан Хейли.
– Итак, кто победил? – воскликнул доктор Тэйн. – Наука, сэр, – это точная вещь. Хотя иногда она может немного ошибаться, Хейли, в конечном итоге она всегда торжествует.
– Возможно, вы правы, – несколько неохотно признал детектив, убирая отчет ученого. – Но откуда взялись эти собачьи волосы и хромитовый песок?
Доктор Тейн фыркнул.
– Разве мистер Хейден не заявил, что собака перешла дорогу? – спросил он. – Без сомнения, она оставила на земле волосы, которые прилипли к руке убитого, когда он падал. А что касается золотоносного гравия, он потянулся за образцом в кармане, когда его выбросило из машины. Этот образец, сэр, был золотоносным или, другими словами, золотоносным гравием, и, несомненно, хромитовым. Он, без сомнения, был судорожно зажат в руке
