Поведя плечом, Мэт стряхнул руку Мелиндры, приподнялся на локтях, извернулся и поглядел на девушку:
— Ты уверена, что слова «Дочь Девяти Лун» для тебя ничего не значат?
— Я же говорила тебе, для меня эти слова — пустой звук. Ложись.
— Если ты мне врешь, клянусь, я тебя по попе отшлепаю.
Уперев руки в боки, она смотрела на него сверху вниз, в глазах ее плясали опасные огоньки.
— А ты уверен, Мэт Коутон, что сумеешь… отшлепать меня по попе?
— Ну, уж постараюсь изо всех сил. — А вот она, пожалуй, вполне может ткнуть ему копьем под ребра. — Клянешься, что никогда не слыхала про Дочь Девяти Лун?
— Никогда, — медленно промолвила Мелиндра. — А кто она? Или что? Ложись-ка, и дай я…
Запел черный дрозд — будто и в палатке, и снаружи. Через мгновение раздалась трель краснокрылки. Славные птахи Двуречья. В Пустыне таких птиц отродясь не водилось — сигналы тревоги Ранд выбирал из того, что знал.
Мелиндру разом будто ветром с Мэта сдуло. Она подхватила свои копья и щит, обернула шуфа вокруг головы и закрыла лицо вуалью. И в таком виде выскочила из палатки.
— Проклятие и распроклятый пепел! — пробурчал Мэт, влезая в штаны и от спешки путаясь в штанинах. Краснокрылка означала юг. Они с Мелиндрой разбили шатер с южной стороны лагеря вместе с Чарин — как можно дальше от Ранда. Но Мэт вовсе не собирался вылезать наружу, в самую гущу терновника, нагишом, как Мелиндра. Черный дрозд означал север, где стояли палатки Шаарад. Таким образом, напали сразу с двух сторон.
Натягивая сапоги и притоптывая в них под низким сводом палатки, Мэт покосился на серебряную лисью голову, лежащую подле его одеял. Снаружи поднялись крики, зазвенел металл. Мэт уже успел сообразить, что медальон каким-то образом воспрепятствовал первой попытке Морейн Исцелить его. Пока юноша касался серебряной висюльки, Сила ничего не могла сделать с ним. Хотя Мэт никогда не слыхал об Исчадиях Тени, способных направлять Силу, но существовали Черные Айя — так говорил Ранд, и он верил словам друга. К тому же всегда есть вероятность, что кто-то из Отрекшихся наконец надумает разобраться с Рандом. Перекидывая через голову кожаный ремешок, чтобы медальон висел на груди, Мэт подхватил свое клейменое воронами копье и, пригнувшись, шагнул из палатки на стылый лунный свет.
Ледяного холода он почувствовать не успел. Едва выйдя из палатки, Мэт чуть не лишился головы от кривого, как коса, троллочьего меча. Юноша поднырнул под вражий клинок, прошелестевший ветерок коснулся его волос, а еще через мгновение Мэт, перекувырнувшись, уже оказался на ногах с копьем наготове.
В темноте троллока с первого взгляда можно было принять за рослого мужчину, пусть и раза в полтора выше любого айильца; троллок был облачен в черную кольчугу с шипами на оплечьях и налокотниках и в шлем с похожими на козлиные рога. Но рога эти росли из слишком человеческой головы, а ниже глаз выпирало козлиное рыло.
Троллок рыкнул и кинулся на Мэта, провыв что-то на грубом наречии, не предназначенном для человеческого языка. Мэт крутанул копьем, точно боевым посохом, отбил древком тяжелый кривой клинок и ткнул длинным наконечником в брюхо поганой твари — сработанная Силой сталь пронзила кольчугу с той же легкостью, как и скрытую под доспехами плоть. Козломордый со сдавленным хрипом сложился пополам, Мэт выдернул свое оружие и отскочил в сторону, уворачиваясь от падающего тела.
Повсюду вокруг айильцы, неодетые или полуодетые, но все в черных вуалях, сражались с троллоками. У тех были рыла кабанов-секачей, волчьи морды, орлиные клювы, а головы мерзких созданий венчали то рога, то гребень из перьев; вооружены они были причудливо изогнутыми мечами, шипастыми топорами, зазубренными копьями и трезубцами. Там и тут с громадных луков срывались зазубренные стрелы длиной с хороший дротик. Бок о бок с троллоками сражались и люди — в груботканых куртках, с мечами в руках. Погибая среди терновника, они отчаянно вопили:
— Саммаэль!
— Саммаэль и Золотые Пчелы!
Да, Приспешники Темного погибали, причем чуть ли не сразу после того, как сближались с айильцами, но троллоки умирали куда дольше.
— Я не растреклятый герой! — заорал, ни к кому не обращаясь, Мэт, столкнувшись с очередным троллоком, имевшим медвежье рыло и волосатые уши. Для Мэта это был уже третий троллок. Тварь размахивала топором на длинной рукояти, с полудюжиной шипов и крючьев на обухе, а расширяющимся клинком можно было без труда одним ударом срубить дерево. Это страшное оружие летало в волосатых лапищах точно игрушечное. И все из-за Ранда — Мэт остался рядом с ним и в который уже раз угодил в самое пекло! А ведь Мэту от жизни надобна всего малость: немного хорошего вина, игра в кости и хорошенькая девица, или лучше три. — Зачем меня в это втянули? Не хочу! — Тем паче не хочется, коли где-то рядом ошивается Саммаэль. — Слышишь меня?
Троллок рухнул наземь с рассеченным горлом, и Мэт чуть ли не нос к носу столкнулся с Мурддраалом, только что убившим двух одновременно напавших на него айильцев. С виду Исчезающий походил на человека — хоть и одутловато-бледный, в черной пластинчатой броне, напоминающей чешуйчатую змеиную шкуру. И двигался он совсем как змея — быстрый, плавный и будто без костей; черный как ночь плащ не шелохнувшись висел у Получеловека за спиной. И у него не было глаз — просто мертвенно-белая кожа на их месте.
Этот безглазый взор обратился к Мэту, и тот задрожал, страх липко потек по его членам. «Взгляд Безглазого — страх», — говаривали жители Пограничных Земель, а кому знать, как не им! Даже айильцы признавали, что взор Мурддраала ознобом ужаса пробирает до мозга костей. Страх — первое оружие этого создания. Получеловек надвигался на Мэта текучим бегом.
Взревев, Мэт бросился ему навстречу, закрутил копьем, точно боевым посохом, делая им выпады и ни на миг не прекращая движения. А в руке у Мурддраала был клинок такой же черный, как и плащ, меч, выкованный в кузницах Такан'дара, — если эта сталь хоть царапнет Мэта, то он, считай, мертвец, если только Морейн не поспешит со своим Исцелением. Но есть лишь единственный верный способ победить Исчезающего — непрерывная атака. Надо сокрушить Исчезающего прежде, чем он одолеет тебя, а всякая мысль о защите один из способов умереть. Мэт даже мимолетным взглядом не мог окинуть кипящую вокруг него в ночи битву.
Клинок Мурддраала мелькал змеиным жалом, разил черной молнией, но только отражая Мэтову атаку. Когда клейменная воронами, сработанная с помощью Силы сталь сталкивалась с металлом из плавилен Такан'дара, вокруг бойцов вспыхивало голубое свечение и словно трещала ударяющая рядом молния.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
