– Именно. Нам не нужна шестёрка, потому что выше пяти люди, как считается, подняться не могут. То есть в цифрах больших попросту нет нужды. Так и до открытия полюсов: люди не могли подняться выше тройки – по прежней шкале девятый-десятый уровень, – поэтому цифры одиннадцать и двенадцать считались божественными, для человека невозможными.
Дари кивнул. Поднял на Тенки внимательные глаза и снова спрятал.
– Твой уровень сейчас по старой шкале... – нинъе прищурился, посылая луч определения, – пожалуй, между первым и вторым. На грани. По-нынешнему – ноль ноль девять, один ноль один.
«Ух ты», – прочиталось в быстром взгляде первокурсника. Восторг и нечто вроде смутного благоговения – то ли перед Тенки, так легко определяющим чужой уровень, то ли перед воображаемым уровнем самого «наставника». И ещё радость – от осознания себя магом, пусть и будущим.
Первый младший курс – ещё бы. Сейчас любое подтверждение собственной принадлежности к миру магов кажется им чудесным, пронзает до глубины души.
– Это потенциальная сила, – поспешил Тенки охладить ученика, – знание теории её увеличит, отсутствие знаний, соответственно, уменьшит. И вообще, результаты тестов, которые вы проходите за время обучения, понятно, гораздо точнее, чем мои эти беглые прикидки.
Мальчишка преданно кивнул.
– Значит, насчёт уровней, – продолжил Тенки. – Разумеется, им, тогдашним магам, хотелось силы. Больше силы, больше энергии, больше возможностей – короче, как обычно. И умные головы начали думать, как этого добиться. Как сделать так, чтобы получить больше силы, но при этом не создать всемогущих зазнаек, с которыми никто не сможет совладать. Как сделать новое поколение – магически сильных, умных, хорошо обученных, но при этом идеально лояльных и послушных государству воинов.
Дари кивнул, отвечая направленному на него взгляду.
– Намерение, в общем-то, понятное, ага? Но, как водится, у этих магов были и противники. Те, которым не по нраву было подчиняться государству. Те, которые превыше всего ставили собственную волю. Эти люди стали искать свой способ поднять магический уровень. Открыть новые способности. И обе эти группы независимо друг от друга такой способ нашли.
Солнце село – или садилось, уползая за раму – в комнате темнело. Лицо мальчишки, сидящего напротив, чёрным красили тени. Дари сидел неподвижно, внимая словам старшего.
– Ну, как ты, я думаю, уже догадался, из одной группы получились теперешние светлые. К заклинанию полюса привязаны определённые изменения в личности, они настраивают мага на неукоснительное следование законам. Это уже неизбежно, раз выбрал светлого – будешь вынужден подчиняться, – Тенки спохватился – объяснение перестало быть объективным. Включились эмоции: постоянное неодобрение методов светлых, – и, понятно, не остались незамеченными этим пацаном с внимательными глазами. – Ну а с другой стороны, мнящие себя свободными тёмные издавна считаются ненадёжными типами, готовыми предателями, преследующими сплошь только личные выгоды, – поспешил нинъе исправиться.
– Наставник, – подал голос Дари, – а если не нравятся ни те, ни другие?
Тенки наклонился, легко шлёпнул по макушке – Дари не успел отдёрнуть голову, только зажмурился. Почуяв, что наказание окончено, раскрыл элхеские большие серо-синие глаза, снова уставился на практиканта.
– Ну, недостатки можно найти везде, было бы желание искать, – пожал плечами нинъе. – Вообще считается, что светлые – хорошие исполнители, но в случаях, когда поколеблена их вера, незыблемая обычно… вера в законы и принципы, они становятся беспомощны. Зато в этом их уравновешивают тёмные. Там, где светлый растеряется, не находя ответа в привычных формулах, тёмный поступит так, как ему в тот момент покажется правильным. Или же, как предпочитают говорить светлые – выгодным. Там же, где тёмный решит сворачивать делишки, светлый выполнит порученное досконально.
Дари слушал.
– И ещё, – добавил Тенки, – светлый, объективно говоря, считается более сильным, нежели тёмный того же уровня. Это связано именно с верой светлого в некие абстрактные, ну или не всегда абстрактные – категории. Вроде счастья, благополучия и мира в королевстве, порядка и отсутствия преступлений. Светлый также, поскольку более привязан к государственным устоям, с большей лёгкостью найдёт себе работу и пользуется большим доверием, – вспомнились слова Тардиса, сказанные утром, и Тенки чуть поморщился.
– А вы же – тёмный?
– Ага. Сейчас на службе Огненной девы предпочитают боевые пары – впрочем, тому «сейчас» уже добрая сотня лет. В общем, у каждого из магов есть свои достоинства и свои недостатки. И, если тебе не нравится ни светлый путь, ни тёмный, – выбирать никто не заставит, ты можешь остаться адептом.
– Это несколько, – Дари поморщил лоб, – неинтересно.
Тенки усмехнулся:
– Подбираешь слова? Невежливость меня не испугает, мог бы и сообразить, – и, стремительно протянув руку – Дари опять не успел отпрянуть и только сощурился, вжал голову в плечи, ожидая шлепка, – взлохматил мальчишке волосы.
– Принципы светлых мешают им жить, как мне кажется. Ну и своим выбором я вполне удовлетворён, – нинъе ухмыльнулся, не глядя долго в широко раскрытые глаза первокурсника.
Ещё бы ему не быть удовлетворённым своим выбором. Стань Тенки светлым, наверняка сдох бы при первом приступе, не осмелясь перейти невидимую грань. Стань Тенки светлым, сейчас – выбери Ацу другую сторону и окажись опять его напарником – остался бы в одиночестве, перед неизбежной нуждой искать нового товарища. Тёмный маг-одиночка. Как Йисх.
Интересно – на миг Тенки позабыл о присутствии Дари, – отчего умер напарник Йисха? Почему Красноглазый так хорошо осведомлён в заклинании Эллгине? Зачем наблюдает за ним, за Тенки, каких целей добивается?
Что вообще побудило боевого мага преподавать в Королевской школе – ведь не тяга же к самопожертвованию? Что за личную выгоду он преследует, пестуя новые, хм, таланты?
– Наста... – Дари заткнулся на полуслове, поймав неожиданно суровый взгляд. – Простите.
– Послушай, Дари, – Тенки поднялся, машинально потёр оставшийся на заднице след от края столешницы. – Послушай, я пойду в город – дела, всё такое, а с тобой мы потом ещё поговорим, ага?
– Да, наставник, – первокурсник тоже вскочил. Метнулся к двери, уходя от подзатыльника.
– Прошу прощения за вторжение, – донеслась оттуда ещё предписанная правилами вежливости фраза.
– Проси-проси, – отозвался Тенки фразой совершенно не предписанной. Оглянул по привычке комнату – всё ли выключено, – и отправился следом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
