Эти качества проявились действительно как в учении, так и в практике измаилитства.
Вычитанная якобы в священных книгах теория Абдаллаха ибн Маймуна гласила, что история мира протекает в семи периодах, из которых каждый имеет своего пророка. Такими пророками были Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус, Магомет. Теперь идет седьмой период, в который должен явиться седьмой пророк, и последний, то есть Махди. Махди — это то же самое, что Мессия. Посему привлекаемые к учению христиане могли под этим наименованием ждать второго пришествия Христа, евреи могли разуметь своего Мессию, персы — последнее явление Заратуштры. В обществе измаилитов Абдаллах учредил четыре степени посвящения, к которым потом прибавилось еще несколько высших. Каждый неофит ничего не знал о содержании учения следующих степеней, но обязан был повиновением и должен был распространять весть о близгрядущем Махди и вербовать ему последователей.
На первой степени неофит оставался правоверным магометанином, и соблюдение всей обрядности магометанства вообще было строгой обязанностью измаилита даже и тогда, когда он уже узнавал о вздорности и иллюзорности ее. Он должен был казаться в глазах магометанской массы строгим последователем ислама. «Последовательность изучения основ учения, — замечает А. Мюллер, — сильно напоминала правила, существующие в наших масонских ложах»[412].
Истина каждой новой степени открывалась посвящаемому не раньше чем он вполне пропитывался тем, что внушалось предшествующей степенью. Полная же истина не открывалась для большинства никогда, ибо в пять высших степеней принимались люди лишь с самой сильной волей и выдающимися способностями, остальные же так и кончали век в низших степенях. Разумеется, кроме воли и способностей нужно было усвоить точки зрения учения. На низших степенях член ордена оставался правоверным мусульманином, и единственный добавочный пункт веры составляло ожидание Махди и вербование ему приверженцев. Этот ожидаемый Махди был Магомет, сын Измаила. Он действительно куда-то пропал, и Абдаллах объявил, что Магомет Махди перешел в скрытое состояние, назначив его своим наместником, так что правоверные должны пока во всем повиноваться ему, Абдаллаху, во имя Махди. Таким образом, Абдаллах ибн Маймун сделался неограниченным владыкой ордена, низшие степени которого наполнялись фанатическими мусульманами, не имевшими понятия об учении более высоких степеней. Орден скреплялся железной дисциплиной и широко развитым шпионством. Впоследствии, с организацией «гашишимов», к орудиям действия прибавилось и убийство. Владыки ордена жили с царской пышностью, как и члены высших степеней, а их опору составляли наивные фанатики низших степеней, которых они называли своими «ослами».
С переходом на более высокие степени в посвящаемых начинали возбуждать критические сомнения в магометанстве путем обсуждения недоуменных мест Корана и т. п., а также приучать к символическому пониманию текста, при помощи чего можно доказывать что угодно. Строгая тайна учения привела к тому, что оно осталось недостаточно известно истории. Известно, во всяком случае, что постепенно внушалось убеждение в относительности всех религиозных истин, а равно на каждой степени объяснялось, что учение предыдущей степени было только символично, и это доходило до такой степени, что на девятой степени символичным объявлялось даже самое пришествие Махди. Действительное же значение «пришествия Махди» состоит лишь в усвоении людьми полной истины и ее распространении между всеми. На промежуточных ступенях уже раньше объяснялось, что, в сущности, все религии одинаковы и в одинаковой степени содержат истину и ошибки, так как пророки были простые люди, часто ошибавшиеся.
«Можно допустить, — говорит А. Мюллер, — что некоторой смесью древнеперсидских, греко-философских и гностических представлений пользовались с целью постепенно вытравить все прежние религиозные убеждения неофита, так что в конце концов его доводили до абсолютного скептицизма или материализма, в нравственном же отношении превращали в эгоиста и циника»[413].
Должно, однако, оговориться, что если таковы были стремления крупных руководителей измаилитства, то нельзя видеть в этом смысла самой философской доктрины. Для аналогии и уяснения можно вспомнить крайние отрицательные учения нашего времени, которыми легко злоупотреблять, но в которые можно и искренне верить, полагая, например, что, освободившись от всех религиозных представлений и даже от «условной» морали и решивши, что можно делать все, что угодно, люди будут жить гораздо более счастливо. Точно так же можно искренне верить в уподобление Богу, в то, что человек, по существу, есть действительный Бог и т. д. Такие, несомненно искренние, верования существовали и среди измаилитов, как показывает судьба одного из их гроссмейстеров — Гассана II. Точно так же некоторые «даи», прежде чем достичь высоких ступеней власти, десятки лет проводили в величайшей скудости и безвестности. Очевидно, для этого нужно было иметь кое-какие убеждения.
Члены высших степеней назывались «даи». Они были главными миссионерами и правителями, под руководством, конечно, глав ордена.
Общество измаилитов, основанное Абдаллахом ибн Маймуном Каддахом, находилось под главенством сначала его самого, потом сына его Ахмеда и затем — родственника его Саида ибн Хусейна[414], который назвался впоследствии Обейдаллахом и сделался первым так называемым фатимидским калифом Египта, выдавши себя за сына Магомета Махди и себя провозгласивши в Звании Махди. Это было крупнейшим успехом в карьере маймунидов, или каддахов.
Это произошло таким образом. Когда начальником измаилитов стал сын Абдаллаха Ахмет, он послал одного даи в Персию формировать там свое общество. Даи обратил в измаилитство некоего погонщика Хемдана, прозванного Карматом (уродливый или безобразный), который обнаружил необычную энергию и действительно сформировал общество, прозванное его именем — «карматы» и сделавшееся скоро страшилищем Азии. Сам Хемдан впоследствии отказался от деятельности, ибо он искренно думал действовать в пользу скрытого имама Али, а затем убедился, что все совершается из-за интересов маймунидов-каддахов. Но самое общество продолжало существовать, и его даи вели всюду пропаганду. Они распространили измаилитство, между прочим, в Северной Африке, среди берберов, которые низвергли свою владетельную династию и отдали власть Саиду, в это время уже наследовавшему Ахмету в начальствовании измаилитами. Саид живо следил за этими событиями, лично отправился в Африку, и через несколько времени его власти подчинился и Египет. Тогда он объявил себя сыном будто бы Магомета Махди и потомком Али и Фатимы, с которыми не имел ничего общего. Став калифом Египта, он выдавал и себя самого за Махди. Это был человек страшной энергии и жестокости, и власть свою построил на жесточайшей дисциплине и беспрекословном повиновении ему, как облеченному божественным духом Махди. Он убивал самых верных приверженцев своих, если замечал в них проявление малейшей тени самостоятельности. «Лишенный всякого религиозного чувства, — говорит К. Казанский, — он создал и поддерживал в народе новый культ, предметом которого поставил свою собственную особу»[415].
Основанная им династия Фатимидов (не имевшая в действительности никакого отношения к Фатиме) упрочилась и существовала от 909 до 1169 года, когда была уничтожена Саладином. Ее судьбы не входят в наш предмет, так как это было обыкновенное государство, в котором из измаилитских идей утвердилась только разве веротерпимость да иногда проявлялись чудачества вроде того, что полоумный калиф Хаким объявлял себя в 1017 году богом. Вообще же Фатимиды правили не хуже других магометанских династий. Как династия Махди, потомков Али и Фатимы, они считались главами измаилитского мира, но действительными владыками измаилитских сект Азии стали другие лица, вовсе не желавшие работать на пользу египетских калифов.
Эти измаилитские секты, в общем, страшно истощили магометанский мир. Сначала особенно свирепствовали карматы. Они образовали общества совершенно коммунистические, даже введя общность жен, отвергли всякие обряды и религиозные предписания ислама и объявили, что Аллах разрешает им грабить имущество и убивать всех неизмаилитских мусульман. Членами секты делались неимущие из низших классов, которые свирепствовали в Аравии, Сирии, Персии, всех грабя, захватывая жителей в неволю и т. д. По приказанию египетского калифа Обейдаллаха карматы решили уничтожить пилигримство в Мекку, напали на священный город, разграбили его и даже увезли оттуда знаменитый черный камень Каабы, который лишь через несколько лет возвратили магометанам за огромный выкуп. Впоследствии карматы перестали подчиняться Фатимидам, и их могущество постепенно стало уничтожаться.
