Что касается географического распространения, мы должны допустить, что в течение долгого ряда веков происходила усиленная миграция из одной части света в другую, вызванная прежними климатическими и географическими переменами и многочисленными действующими время от времени и неизвестными нам способами расселения; тогда на основании теории общности происхождения, сопровождаемого модификацией, мы будем в состоянии понять большую часть основных фактов, касающихся распространения. Мы можем понять и поразительный параллелизм, существующий между распространением органических существ в пространстве и их геологической последовательностью во времени, так как в обоих случаях существа были одинаково связаны между собой обычными узами родства и способы модификации были одни и те же. Мы вполне поймем смысл изумительного факта, поражавшего каждого путешественника, а именно: на одном и том же континенте при самых различных условиях –в жарком и холодном климате, в горах и на равнинах, в пустынях и болотах – большая часть обитателей, принадлежащих к одному и тому же обширному классу, обнаруживает явные черты родства, потому что они являются потомками одних и тех же родоначальников и первых колонистов. На основании того же принципа прежней миграции, связанной в большинстве случаев с модификацией, мы можем с помощью ледникового периода понять идентичность некоторых растений и близкое родство многих других на большинстве отдаленных друг от друга гор и в северном, и в южном умеренных поясах, а также близкое родство некоторых обитателей морей северного и южного умеренных поясов, несмотря на то, что они отделены друг от друга всею частью океана, лежащей между тропиками. Хотя две страны и могут обладать физическими условиями, настолько сходными, насколько это необходимо для одного и того же вида, мы не должны удивляться тому, что их обитатели резко отличаются друг от друга, если эти страны в течение долгого периода были совершенно разобщены; действительно, так как взаимные отношения между организмами – самые важные из всех отношений и так как две страны должны были получать колонистов в различные времена и в различных соотношениях из какой-нибудь другой страны или обмениваясь друг с другом, то и направление модификации в обеих областях неизбежно должно было быть различным.
С этой точки зрения на миграцию, сопровождаемую последующей модификацией, мы можем понять, почему океанические острова населены только немногочисленными видами и почему большая часть этих видов относится к своеобразным, или эндемичным, формам. Для нас ясно, почему виды, принадлежащие к тем группам животных, которые не могут переселяться через значительные пространства океана, каковы лягушки и наземные млекопитающие, не встречаются на океанических островах и почему, с другой стороны, новые и своеобразные виды летучих мышей – животных, которые могут пересечь океан, – нередко встречаются на островах, далеких от какого-либо материка. Такие случаи, как например присутствие своеобразных видов летучих мышей на океанических островах и полное отсутствие других наземных млекопитающих, – факты совершенно необъяснимые с точки зрения теории отдельных актов творения.
Существование близкородственных или замещающих видов в каких-нибудь двух областях предполагает, согласно теории общности происхождения, сопровождаемого модификацией, что одни и те же родоначалъные формы прежде населяли обе области; и мы действительно почти всегда убеждаемся, что всюду, где многочисленные близкородственные виды населяют две области, для обеих областей общими являются некоторые идентичные виды. Всюду, где встречаются многочисленные близкородственные, но все же различные виды, встречаются и сомнительные формы и разновидности, принадлежащие к тем же группам. Весьма широко распространено следующее правило: население любой области связано с населением ближайшего источника, откуда могли произойти иммигранты. Это обнаруживается поразительным образом в связи почти всех растений и животных Галапагосского архипелага, Хуан-Фернандеса и других американских островов с растениями и животными соседнего американского континента; то же самое отношение существует между населением архипелага Зеленого Мыса и других африканских островов с населением Африканского материка. Необходимо признать, что эти факты не получают никакого объяснения с точки зрения теории творения.
Как мы видели, все современные и когда-либо существовавшие организмы могут быть распределены в пределах нескольких больших классов в подчиненные группы, причем вымершие группы нередко занимают положение между современными группами; этот факт вполне понятен с точки зрения теории естественного отбора с ее необходимыми последствиями – вымиранием и дивергенцией признаков. На основании тех же принципов мы видим, почему взаимное родство форм в каждом классе представляется таким сложным и окольным. Мы видим, почему некоторые признаки значительно более пригодны, чем другие, для целей классификации; почему адаптивные признаки, весьма важные для обладающих ими существ, вряд ли имеют какое-либо значение для классификации; почему признаки, относящиеся к рудиментарным частям, хотя совершенно бесполезны для обладающих ими существ, часто так ценны для классификации и, наконец, почему эмбриональные признаки нередко представляются наиболее ценными. Истинное родство всех органических существ, в отличие от их сходства в адаптациях, зависит от наследственности или общности происхождения. Естественная система – не что иное, как генеалогическое распределение существ, причем приобретенные ими степени различия определяются терминами «разновидности, виды, роды, семейства» и т. д.; и мы должны раскрыть эти линии родства при помощи наиболее постоянных признаков, каковы бы эти признаки ни были и как бы ни было ничтожно их значение для жизни.
Сходный набор костей в руке человека, крыле летучей мыши, плавнике дельфина и ноге лошади, одинаковое число позвонков, образующих шею жирафы и слона, и бесчисленные другие подобные факты сразу становятся нам понятными с точки зрения теории общности происхождения, сопровождаемого медленными и незначительными последовательными модификациями. Сходство в основном строении крыла и ноги летучей мыши, функции которых совершенно различны, челюстей и ног краба, лепестков, тычинок и пестиков цветка также в значительной степени понятно с точки зрения постепенного превращения частей или органов, первоначально друг с другом сходных у какого-нибудь отдаленного предка каждого из этих классов. Согласно тому принципу, что последовательные вариации не всегда проявляются в раннем возрасте и наследуются в соответствующем позднем периоде жизни, мы можем ясно понять, почему зародыши млекопитающих, птиц, пресмыкающихся и рыб так поразительно между собой сходны, между тем как взрослые формы так различны. Нас не будет более удивлять, что зародыши дышащих воздухом млекопитающих или птиц имеют жаберные щели и артериальные дуги, подобно рыбам, дышащим воздухом, растворенным в воде, при помощи хорошо развитых жабер.
Неупотребление, иногда при содействии естественного отбора, нередко приводило к редукции органов, ставших бесполезными при смене образа жизни или жизненных условий; отсюда нам становится понятным значение рудиментарных органов. Но неупотребление и отбор будут обычно действовать на каждое существо, достигшее зрелости и принимающее полностью участие в борьбе за существование, и таким образом будут оказывать мало влияния на орган в течение раннего периода развития; следовательно, орган не будет редуцироваться или становиться рудиментарным в этом раннем возрасте. Так, например, теленок унаследовал зубы, которые никогда не прорезываются сквозь десны верхней челюсти, от древнего предка, имевшего вполне развитые зубы, и мы можем предположить, что зубы взрослого животного когда-то редуцировались вследствие неупотребления благодаря тому, что язык, нёбо или губы силою естественного отбора сделались в высшей степени приспособленными к ощипыванию травы без помощи зубов; между тем у теленка зубы, лишенные деятельности и на основании принципа унаследования в соответственном возрасте, наследуются с отдаленных времен до настоящего дня. С той точки зрения, что каждый организм со всеми его частями был специально создан, совершенно непонятно, каким образом так часто могут встречаться органы, бесполезность которых очевидна, такие, например, как эмбриональные зубы у теленка или сморщенные крылья под спаянными надкрыльями многих жуков. Природа как будто нарочно позаботилась о том, чтобы раскрыть перед нами при помощи рудиментарных органов, эмбриологических и гомологических структур свой план модификации, но мы слишком слепы, чтобы понимать, что она хотела этим выразить.
