Хорошо, что в темноте не было видно, как Стас покраснел.
- Ему-то вообще хорошо, - продолжала Наташка. - Готовить не надо, стирать и убирать тоже. Послушает иногда бабушкины истерики, и снова уходит. А на меня наплевать. Я уже скоро вырасту и сама решу, что делать.
- Поэтому ты здесь все время проводишь?
Наташа снова дергала плечом:
- Не все время, понятно?
Стас не спорил. Последние три месяца они каждый вечер смотрели фильмы и играли на приставке. Он сдавал бутылки после школы, чтобы наскрести денег на очередной сеанс, а еще научился виртуозно клянчить у родителей на книжки. Хорошо, что они так и не заметили, что книг у Стаса в комнате не прибавлялось.
Наташка могла просмотреть четыре фильма подряд. Стас любовался ее профилем, освещенным бледным светом экрана. Чуть вздернутый носик, большие ресницы, тонкие губки. А после фильмов они переходили в игровой зал и играли до тех пор, пока дядя Егор не свистел в свисток три рада и не орал из коридора:
- Закрываемся, слышите? Живо на свежий воздух, тунеядцы!
В приставках «Денди» была одна замечательная вещь: если не успел доиграть, то завтра придется начинать сначала. Стас обожал начинать сначала. Ему казалось, что пока игра не пройдена, время не движется. Замирает. И можно каждый день проживать, как предыдущий.
Стас каждую ночь провожал Наташку до дома. Они стояли у подъезда, спрятавшись от света фонарей, и долго, страстно целовались. Его руки скользили по ее волосам и шее, не решаясь опуститься ниже. Наташка водила языком по его губам.
За неделю до отъезда Стас сказал:
- Мы навсегда будем вместе!
А она ответила:
- Это странное слово «навсегда»
В одном из старых писем Наташка написала о бабушке.
Писала, что та совсем сбрендила. Заставила выбросить старую обувь и купила всем одинаковые ботинки и туфли. Темно-серого цвета. Это был цвет спокойствия, говорила бабушка, а в нашей семье необходимо быть предельно спокойным. Когда Наташка заявила, что не выбросит свои голубые туфли на молнии, бабушка взяла ножницы и изрезала туфли в лохмотья. Одной рукой бабушка не давала Наташке приблизиться, а второй щелкала ножницами
щелк-щелк!
распарывая ткань, ломая молнию. Седые волосы сползли бабушке на лоб и на глаза, на висках пульсировали вены.
«Я ее ненавижу! – писала Наташка. – Когда-нибудь убью и закопаю!»
В том же письме она сообщила, что даже папа не выдержал. Он назвал бабушку дурой и ушел, хлопнув дверью. Спустя десять минут Наташка выскочила за ним следом, намереваясь больше никогда не возвращаться.
Конечно, она вернулась. В крохотном городке не очень-то много мест, чтобы уйти навсегда. Наташка просидела в видеосалоне до его закрытия, а потом побрела по ночному городу, вспоминая, как Стас провожал ее до дома.
«Мне так тебя не хватает!»
Это было одно из последних ее писем, вспомнил Стас, оглядываясь.
В игровом зале работали телевизоры. На трех из них бегала по экрану серая рябь. На четвертом одинокий танчик героически защищал орла в кирпичном квадрате. По залу разносился монотонный звук, имитирующий работающие гусеницы.
Стас различил в темноте приставку «Денди» с вставленным в нее желтым картриджем. Один джойстик валялся на краю табуретки, шнур от второго тянулся куда-то… Стас повернул голову… у стены на куске тряпки сидела, поджав ноги, Наташка. Та самая Наташка из прошлого – семнадцатилетняя, светловолосая, с чуть вздернутым носиком и большими глазами. Закусила нижнюю губу. В руках джойстик.
- Привет, - сказала она, не отрывая взгляда от экрана. – Я думала, ты никогда не приедешь. Думала, не увижу больше.
- О, господи, - шепнул Стас.
Внезапно он ощутил себя чрезвычайно, необратимо старым. Ему недавно стукнуло сорок два. Годы проредили его шевелюру, изрезали легкими морщинами лицо, округлили живот. Появилась одышка, замучила изжога, постоянно кололо в печени, а еще по вечерам дрожали от усталости кончики пальцев.
И вот он стоял перед молодой Наташкой, в которую был влюблен все это время, образ которой хранил в памяти, чувствуя, как жизнь изменила его навсегда.
Это странное слово…
Конверт выскользнул из пальцев и упал у Наташкиных ног.
- Что ты здесь делаешь? Как ты вообще такая?..
- Какая?
- Молодая!
Она усмехнулась, поставила на паузу, и в наступившей внезапно тишине, шумно отбросила джойстик в сторону. Легко поднялась:
- Я очень по тебе скучала все это время. Размышляла, написать или нет. Пригласить ли.
- А почему не писала раньше? – Стас увидел, что одета Наташка была в свои любимые старые джинсы и рубашку в клеточку, которую завязывала узелком на пупке, как героиня сериала «Элен и ребята».
- Боялась разрушить твою жизнь.
- Какая там жизнь… Баловство одно.
- Видишь, как удачно совпало. Женат?
- Нет.
- Дети?
- Не случились.
- Скучаешь по прошлому?
Он пожал плечами:
- Странно все это.
- Ничего странного. Помнишь, мы говорили друг другу, что останемся вместе навсегда? Так вот, я решила, что это «навсегда» уже пришло, - Наташка протянула руки. – Давай обнимемся, что ли. Как в старые добрые времени.
- Я не понимаю. Почему ты не изменилась? Почему ты здесь? Почему не ответила на мое письмо, а теперь вот зовешь сюда, в старый и заколоченный видеосалон. Он же не работает, верно? Давным-давно не работает…
- Ты ошибаешься.
- Мне мама рассказывала. Клуб закрыли, когда директора школы обвинили в том, что он изнасиловал и убил шестерых подростков! Дядю Егора арестовали. Я видел, что тут вокруг все разрушено и разбито. Только пустой зал… и ты, каким-то образом…
- Хочешь «Юпи»?
- Что происходит?
- Видеосалон работает, - ответила Наташка. – Можем посмотреть «Техасскую резню бензопилой» или «Хэллоуин». Двести пятьдесят рублей…
- Что, блин, происходит?
- Я скучала по тебе. Поэтому решила написать письмо. Я гадала, что будет, если ты приедешь. Понимаешь, если бы ты не приехал, если бы у тебя было все хорошо, и ты бы подумал, что письмо, это просто чей-то розыгрыш, я бы смирилась и еще сто лет проходила эти блядские уровни в «Танчиках». А вот что делать, когда ты будешь стоять здесь? Я не ожидала. Не верила в такое счастье. Я ведь хотела быть с тобой навсегда. С того самого вечера.
- Но ты так и не ответила на мое письмо!
- Глупый, - отозвалась Наташка и вдруг неуловимо быстро оказалась рядом со Стасом. Он заметил, какая нежная и молодая у нее кожа. Уловил легкий аромат духов. – Я бы с радостью написала, если бы могла. Но обстоятельства изменились.
Наташка положила руки Стасу на плечи и заглянула ему в глаза. Взгляд ее заставил Стаса задрожать – от жгучего желания прикоснуться губами к ее молодым губам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
