Но все это, увы, «дела давно минувших дней». И отголоски «преданий старины глубокой» донесли до нас сторонние наблюдатели — в основном греки. Непосредственного пересказа своей истории от сарматов, а уж тем более скифов мы не получили. Если и представить, как считают некоторые, что скифы имели какую-то письменность, то до нас ничего не дошло.
Уже в III веке до н. э. скифов вытеснили с Черноморского побережья готы (небольшое царство все же осталось в Крыму). Затем по степям Приазовья кто только не проходил — гунны и авары, кипчаки и печенеги.
Может быть, какие-то предания и застали славяне — жители Тмутараканского княжества, первого русского государственного образования на Таманском полуострове, между древней Меотидой и Эвксинским Понтом.
Но это княжество (конец X — начало XII века н. э.) само погибло под натиском с одной стороны Византии, с другой — кочевников.
И снова накатываются, сменяя друг друга, орды кочевников, оставляя в степи курганы да каменных баб на них. И лишь в конце XVII века в связи с определенной политической стабилизацией в те края начинают проникать первые путешественники и исследователи. Первые — из числа тех, на чьи работы мы можем сослаться. Ибо, без сомнения, путешественники были всегда. И если у Азовского моря все исчезло, то не осталось ли следов на Кавказе?
Во второй половине XVII века в Москву и в Персию отправился голштинский посол Адам Олеарий. Проезжая через Кавказ, он записал местные легенды — да, в них были сведения о воительницах. В 1712 году черкесов посетил Обри де-ля Моттре, с удивлением отметивший, что местные женщины не только ездят верхом, но и стреляют из лука.
В конце XVIII века академик Петр-Симон Паллас, описывая быт черкесов, особо подчеркнул, по его мнению, странный обычай — чуждаться своих жен. Через год после него по югу России проехала англичанка Мэри Гэсри. И ее заинтересовала эта странность-у черкесов женщины живут отдельно от мужчин, а те тайком посещают своих жен. Не от древнейших ли обычаев, уходящих корнями в эпоху амазонок, идут эти привычки?
Не случайно любопытство англичанки было направлено в сторону «женского вопроса». Мэри Гэсри в прошлом являлась директрисой… Смольного института. Она же записала, что во время боевых действий среди убитых обнаружили женщин в полном вооружении.
Наступает период завоевания Кавказа. Идут бои, русские войска, тесня горцев, продвигаются вперед, пока не берут в плен Шамиля. Сотни тысяч черкесов эмигрируют, переселяясь в Турцию, а через нее и дальше на Ближний Восток. В этой заварухе растворяются последние обычаи и привычки, сохранившиеся у горцев с древнейших времен и, вероятнее всего, связанные с бытом тех, кого мы зовем амазонками.
И что — все, с ними покончено? Как бы не так. Старинное правило французов — в любом деле ищи женщину, сработало не так давно на юге нашей страны. Впрочем, «ищи» — не совсем верно. Она сама нашлась.
VI
Произошло это в 1983 году на Таманском полуострове. Да, именно в том самом, наиболее подходящем месте — на стыке Азовского и Черного морей. Когда-то тут стоял древнегреческий город Гермонасса, а ныне расположена станица Тамань. Здесь ведет раскопки Гермонасская археологическая экспедиция Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника.
Здесь же раскинулись земли совхоза «Юбилейный». Директор решил расширить площадь под виноградники. Внезапно плуг задел камень.
Удивленные появлением препятствия на поле механизаторы откопали находку — на мраморной плите, словно выходя из камня, стояла мужская фигура. Домысливая утраченные детали, в ней можно увидеть воина.
Выдвинутая вперед (и наполовину отбитая) левая рука явно когда-то держала щит, правая, опущенная к бедру, вероятно, была вооружена мечом.
(Более подробно обо всем см. очерк А. Тарунова в «Вокруг света», № 4, 1986.) Стало ясно — сделана уникальная находка. И очень хорошо, что значение ее поняли не только прибывшие позже историки, но в первую очередь тракторист А. Н. Завгородний и директор совхоза Л. И. Киселев.
Именно они позаботились о сохранности находки, а директор и прекратил работы на поле, и позвонил в Таманский краеведческий музей.
Сезон раскопок следующего года начался с того, что для работы в «Юбилейном» создали специальный отряд. По мнению начальника Гермонасской экспедиции А. К. Коровиной, это изображение воина входило в многофигурную композицию. Найти бы ее! Ведь рельеф создан греческим скульптором не позднее IV века до нашей эры. Ничего подобного в Тамани не находили ранее.
Ну а почему возникла мысль о композиции? Во-первых, воин должен был на кого-то нападать, с кем-то воевать. Весь его порыв направлялся против еще неизвестного нам врага. Во-вторых, известна практика создания многофигурных композиций, где действующие герои высечены на отдельных плитах, позже составляемых вместе.
Две недели группа студентов под руководством Е. А. Савостиной (вот и весь отряд!) работала на поле. Нашли вымостку, и по тому, как были уложены камни, Савостина догадалась, что это древняя дорога.
Первые плиты перевернули — ничего похожего на изображение.
Копали и дальше, пока не приехала Коровина. Она осмотрела расчищенную площадку и удивилась, почему не переворачивали все каменные плиты. Начали осмотр. И среди первых же камней нашли рельефные изображения, часть из них удалось сложить. Дадим слово автору очерка.
«В центре сложенного, как мозаика, рельефа сразу бросались в глаза две фигуры. Всадник, схватив за длинные волосы женщину-воина (так показалось с первого взгляда), занес над ее головой тяжелый меч. Отчаянно взмахнула воительница дротиком, но ничто не могло спасти ее от разящего удара. Чуть выше, над этими фигурами, другой меч пронзил чью-то грудь, безжизненно повисла рука… За переплетением тел, рук и ног, принадлежавших фигурам, оставшимся за пределами уцелевшего фрагмента, проступал силуэт лошади, на шее которой странно смотрелись перевернутые головы без туловища».
Вот такая находка. И, хотя земля Тамани порадовала археологов еще одним открытием — плитой с изображением двух воинов («отца и сына»), все же осмелюсь утверждать, что этот рельеф имеет особое значение.
Тому есть ряд причин.
Начнем с материала. Воины — «боец» и «отец и сын» рублены скульптором из мрамора. Сразу видно работу греческого мастера — объемные фигуры, классические позы. Словом, прекрасные изображения, но они могли быть сделаны не обязательно на Тамани — и в самой материковой Греции, и на любом из островов, и в малоазиатской части. И вовсе не должны были устанавливаться на месте изготовления — на судах (а море рядом) можно привести хоть откуда. Только тщательный анализ мрамора может показать, где брали камень, но не где его обрабатывали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
