— Многие из вас были со мной в Албамарле. Другие присутствовали, когда мы сражались с культистами в замке герцога. Некоторые из вас ни черта не знают о том, на что я способен, хотя вы, возможно, слышали дикие россказни, — громко сказал я. Несколько человек тихо засмеялись. Я воспринял это как хороший знак.
— Некоторое время назад один добрый друг объяснил мне, что истинная сила — не в деньгах и не в магии. Я думал, что он глупец! Знаете, что он мне сказал? — спросил я, и приостановился, прежде чем продолжить. — Он сказал мне, что истинная сила — в людях, которые за тобой следуют.
— Но на их-то стороне чертовски больше людей! — крикнул кто-то из задних рядов.
— Ты прав! Но эти солдаты на самом деле нам не враги. Они — люди, как и вы, они — мужчины, пытающиеся заработать себе на жизнь. Вы правда думаете, что они хотят быть здесь? Они — призывники, которых заставили служить теократии, ныне правящей в Гододдине. У нас чертовски больше причин сражаться, чем у них. Настоящие враги — Вендраккас и тёмный бог, которому он служит. Что на самом деле меня бесит, так это то, что они заставили этих людей идти в бой. Знаете, почему?
Все молчали. На помещение опустилась полная тишина, пока я говорил, и я видел вопрос в их взглядах.
— Потому что я убью каждого проклятого солдата, который войдёт в нашу долину! Я никогда не был человеком, которому нравится проливать кровь, но сегодня будет день, за который я войду в историю. День, когда Мордэкай Иллэниэл стал самым великим мясником, каких только видел свет, — сказал я, и остановился, глядя на них в течение долгой минуты.
— Мне нужно, чтобы вы сделали кое-что для меня, — сказал я, окинув взглядом толпу. — Когда минует этот день, погибнут тысячи, но останется ещё больше. Мёртвые будут навалены кучами, от одного конца этой долины до другого, но кто-то останется. Этих людей вполне могут отправить нападать на нас. Они всё ещё могут превышать нас числом. Наши женщины и наши дети ждут нас в Ланкастере. Я не смогу их защитить. Я оставляю это на вас. Могу я рассчитывать, что вы сделаете это для меня?
В помещении долгий миг царило молчание, прежде чем один человек в первых рядах ответил:
— Да, милорд.
Я приложил ладонь к уху:
— Что ты сказал?
— Да, милорд! — повторил он громче.
— Я слышу тебя, а другие есть? — ответил я.
— Да, милорд! — крикнули ещё несколько человек.
— Громче, чёрт побери! — упрекнул я их. Вскоре по помещению эхом загуляли крики «Да, милорд!». Они подхватили эти слова, и понемногу стали их скандировать. В какой-то момент слова изменились, и прежде, чем я сумел это осознать, они уже скандировали моё имя. В другой день это могло бы меня смутить, но не сегодня. Они нуждались в надежде, а я — в их доверии. Я, весьма вероятно, поведу многих из них на смерть, и для этого мне определённо нужно было их доверие.
Они всё ещё стучали по столам и кричали, когда я вышел из помещения. Я стоял в пустом коридоре, слушая, и каждый громогласный клич напоминал мне военный барабан, гонящий меня к моей участи. Пенни подошла ко мне сзади.
— Ты был великолепен, Морт. Они действительно верят в тебя.
Во мне смешалось слишком много эмоций, и я засмеялся. Это был уродливый, истеричный смех — реакция на свернувшееся внутри меня напряжение.
— Ты правда так думаешь? — выдавил из себя я.
Она обеспокоенно наморщила лоб:
— Да, думаю.
— Посмотрим, как они будут себя чувствовать, когда вороны и стервятники явятся пировать. Посмотрим, что будут чувствовать выжившие, когда заполучат немного перспективы, — ответил я.
— Порой ты меня действительно беспокоишь, — внезапно ответила она.
— Не тебя одну. Идём смотреть, как продвигается враг, — сказал я, и мы направились к приготовленным мною телепортационным кругам.
* * *
Мы сидели на двух высоких скакунах рядом с усадьбой Лорда Арундэла. На мощёной террасе за домом был вытравлен большой круг. Я создал их несколько штук по всей долине. Имея диаметр в пятнадцать футов, они были достаточно большими, чтобы позволить мне перенести как нас самих, так и наших лошадей. Не имея доступа к каким-то способам обозревания долины получше, я поставил их в местах, которые, с моей точки зрения, могли оказаться полезны для наблюдения за противником. Соответствующие им круги были размещены в большом сарае, который мы построили рядом с конюшней Замка Камерон. Мне будет необходима хорошая информация о позициях противника, чтобы наиболее эффективно использовать мои железные бомбы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я перенёс нас туда, зная, что солдаты Гододдина уже будут проходить мимо Арундэла… или пытаться его разведать. Была высокая вероятность того, что они отклонятся от дороги, чтобы увериться в том, что никакие враги не ждут во владениях барона возможности напасть на них с фланга. Выезжая из-за дома, я заметил двух верховых в переднем дворе — их глаза расширились, когда они увидели нас.
На миг я подумал, что они бросятся на нас, но, будучи разведчиками, они пришпорили лошадей и поехали прочь. Я предположил, что информация была важнее схватки с неизвестным врагом. Я спешился, и поднял с земли два камня. Всадники были в менее чем сотне ярдов от нас. Слово и резкий выдох послали камни в полёт следом за ними. После того, как разведчики упали из сёдел, их лошади продолжили скакать. Их я решил отпустить, так они передадут сообщение от меня.
Я заметил, как Пенни наблюдает за мной.
— Ты кажешься довольно спокойным, — заметила она.
— Нет смысла накручивать себя из-за двух человек. Позже у меня будет кое-что гораздо худшее, за что искать искупления, — холодно ответил я.
— Мне не нравится то, что с тобой происходит, — сказала она.
Я снова сел верхом, и подъехал поближе к ней. Наклонившись, я поцеловал её.
— Я люблю тебя, Пенни, но не важно, что случится со мной. Сожалеть о своих действиях долго мне не придётся.
Она заскрежетала зубами:
— А что, если я ошибалась?
— Ты думаешь, что ошибалась? — гладко спросил я.
На это она не ответила, поэтому миг спустя я повернул свою лошадь, и мы поехали к дороге. Я хотел увидеть реакцию, которую вызовут лошади без седоков. Пока мы ехали, я перепроверил щиты, окружавшие Пенни, меня, и наших лошадей. События годичной давности преподали мне ценный урок насчёт защиты моей лошади.
Мы покрыли большую часть мили, отделявшей Арундэл от основной дороги через долину, когда углядели противника. Они маршировали в нашу сторону по пятеро в ряд, с небольшими группами кавалерии, растянувшимися с боков.
— Что теперь? — спросила меня Пенни.
Я засмеялся на этот вопрос, и сделал то, что казалось самым естественным. Привстав на стременах, я с широкой улыбкой на лице начал махать приближающимся солдатам. Они остановились, и я увидел, как их командир приказал арбалетчикам выйти вперёд.
— Пора ехать, — сказал я Пенни. Мы развернулись, погнали лошадей в Арундэл. Пока мы ехали, несколько болтов пролетело мимо, но расстояние было слишком большим, чтобы у них были хорошие шансы в нас попасть. Брошенный через плечо взгляд показал мне, что их кавалерия решила нас не преследовать.
Они, наверное, думали, что это ловушка. Я не мог их за это винить.
Мы вернулись в Камерон сразу же, как только достигли круга в Арундэле. Оттуда мы переместились через другой круг в точку долины, расположенную по другую сторону от дороги, где та проходила мимо земель барона. Я был осторожен, выбрав место чуть дальше полумили от дороги. Больше всего я боялся разместить где-то круг, а потом воспользоваться им, и оказаться в рядах противника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Оттуда нам хорошо была видна колонна солдат. Она уже тянулась от места, где дорога выходила из гор, через весь Арундэл. Я видел, что последняя часть колонны состояла из повозок и тех, кто, по моим предположениям, являлись маркитантами. Это значило, что колонна солдат была длиной почти в пять миль.
— Чуть больше тридцати тысяч человек, — подумал я вслух.
