Правда, уклон еще не был настолько велик, чтобы внушать нам тревогу. В крайнем случае остановимся и разобьем лагерь. Мчаться галопом вслепую под уклон в совершенно неизвестной местности было бы сумасшествием. Чего доброго, и ахнуть не успеешь, как свалишься в какую-нибудь пропасть. Как обычно, впереди ехал Хансен. Мне полагалось выполнять роль направляющего, но из-за неровного рельефа, а потом – быстрого хода, невозможно было соперничать в скорости с собаками. Поэтому я держался возле саней Вистинга и переговаривался с ним. Вдруг я увидел, как собаки Хансена прибавили ход и с бешеной скоростью понеслись под гору. Вистинг ринулся следом. Я успел крикнуть Хансену, чтобы он остановился. Ему удалось это сделать, развернув сани поперек. Его сани помогли остановиться остальным. Мы находились на крутом косогоре. Что ждет нас внизу – неизвестно, да в такую погоду лучше и не выяснять этого. Неужели горы остались позади? Да нет, скорее всего, мы очутились на склоне одного из многочисленных отрогов. Но окончательно убедиться в этом сможем только, когда наладится погода. Мы утрамбовали площадку в рыхлом снегу и быстро поставили палатку. Дневной переход получился не очень большим, всего 19 километров, но мы хоть ушли с «Бойни», а это уже было достижение.
Определив вечером температуру кипения, мы получили высоту 3030 метров над уровнем моря. Иначе говоря, мы спустились на 182 метра по сравнению с «Бойней». Мы забрались в палатку и легли спать, чтобы на рассвете встать и проверить обстановку. В этих краях лучше не зевать. Иначе можно надолго застрять и много потерять. Поэтому мы спали вполглаза: если что-нибудь произойдет, тотчас заметим. В 3 часа сквозь тучи проглянуло солнце, и мы выскочили из палатки. Не сразу удалось нам оценить ситуацию. Тусклое солнце еще не рассеяло мглу. Ветер хотя и притих, но не совсем угомонился. Нет хуже – вылезть из теплого, уютного спального мешка и долго стоять на ветру в тонкой одежде, сторожа погоду. Мы знали по опыту, что проясниться может неожиданно, и уж тут надо быть начеку. И вот прояснилось. Правда ненадолго, но нам и этого было достаточно. Оказалось, что мы находимся на довольно крутом отроге. К югу спуск был слишком крут, зато юго-восточный склон был более отлогим и заканчивался обширной равниной. Мы не заметили ни трещин, ни каких-либо иных препон. Впрочем, мы видели только ближайшие окрестности, и ни одной горы – ни Фритьофа Нансена, ни Дона Педро Кристоферсена.
Вполне довольные проделанной работой, мы снова легли и проспали до 6 утра, после чего возобновили свои утренние дела. Стихия, несколько присмиревшая за ночь, снова разбушевалась и норд-ост дул нещадно. Однако теперь, когда мы изучили окрестности, шторм и метель не могли нас остановить. Только бы нам выбраться на равнину, а там хоть ощупью, да пройдем. Наложив на полозья надежные тормоза, мы двинулись под уклон на юго-восток. Утренние наблюдения подтвердились. Спуск оказался отлогим и ровным, и мы одолели его без происшествий. Теперь снова можно было взять курс на юг. Сквозь пургу мы продолжали свой путь в неведомое, подгоняемые завывающим норд-остом. Мы снова начали ставить пирамидки; на подъеме в них не было надобности.
До полудня мы перевалили через еще один гребешок, последний на нашем пути. Дальше пошел хороший рельеф – гладкая равнина, никаких заструг. И все-таки мы двигались медленно и трудно. Виноват был снег. Истинная мука, скольжение отвратительное, чистая Сахара. Вот когда понадобились направляющие. Отсюда вплоть до самого полюса мы с Хасселем чередовались в этой роли. Постепенно погода стала налаживаться, и когда мы под вечер разбили лагерь, ландшафт выглядел совсем приветливо.
Выглянуло солнце и подарило нам столь желанное тепло после ряда хмурых дней. Видимость еще не позволяла рассмотреть окрестности. Три одометра показали, что пройдено 30 километров. Совсем неплохо, учитывая отвратительный снег. Определение высоты дало нам 2790 метров над уровнем моря; значит, мы спустились за день на 240 метров. Удивительно. Что это значит? Вместо того, чтобы понемногу набирать высоту, мы ее теряем. Нас явно ожидает впереди какой-то сюрприз – но какой? По счислению мы в этот вечер находились на 86° южной широты.
Двадцать восьмое ноября принесло нам далеко не идеальную погоду. Всю ночь с севера налетали холодные шквалы. Утром дул слабый ветер, но зато был туман, снегопад. Черт знает что. Идем по нехоженому краю и ничего не видим. Рельеф оставался примерно таким же, разве что стал более волнистым. Твердые, как железо, снежные наметы свидетельствовали, что здесь бывали сильные ветры. К счастью для нас, последний снегопад сгладил неровности. Сани скользили плохо, но все же лучше, чем накануне. Мы продолжали идти вслепую, досадуя на скверную погоду и плохую видимость, вдруг кто-то крикнул:
– Глядите!
На востоке-юго-востоке, высоко у нас над головой, из тумана торчала угрюмая, темная вершина. Совсем недалеко, так и кажется, что она угрожающе нависла над нами. Мы остановились, созерцая величественное зрелище. Но природа недолго показывала нам свои достопримечательности. Густой холодный туман тут же скрыл заветный клад. Во всяком случае мы знали, что надо быть готовыми к всяким неожиданностям.
Пройдя около 16 километров, мы в поредевшем на минуту тумане совсем близко, в одном-двух километрах, увидели на западе две занесенные снегом узкие гряды, протянувшиеся с севера на юг. Эти горы – горы Хелланд-Хансена – были единственными, которые мы видели по правую руку во время перехода через плато. Достигая высоты от 2700 до 3000 метров, они обещали стать прекрасным ориентиром на обратном пути. Между этими горами и кряжами, лежащими дальше к востоку, не было никакой явной связи в виде поперечных гребней. Похоже было, что это совсем обособленные вершины.
Мы продолжали следовать своим курсом, постоянно ожидая встретить еще какой-нибудь сюрприз. Черная мгла словно таила что-то. Непогоду? Вряд ли, она уже была бы здесь. Идем, идем – и ничего. За день было пройдено 30 километров.
Моя запись в дневнике 29 ноября начинается не очень весело: «Туман, туман, опять и опять туман. Да еще сыплет мелкий снег, из-за него ужасное скольжение. Бедные собаки, им пришлось сегодня крепко потрудиться». Впрочем, день в итоге оказался не таким уж плохим: кончилась безвестность, мы узнали, что таила черная мгла.
Около полудня выглянуло солнце и немного потеснило туман. И мы увидели на юго-востоке, в нескольких километрах, могучий горный массив. От него поперек нашего курса шел большой старый ледник. Солнце освещало его поверхность, покрытую огромными бороздами. Под горами они достигали таких размеров, что сразу видно: там не пройти. А вот прямо, насколько мы могли судить, на ледник как будто можно было подняться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
