— Они все знают.
Как только секретарь кончил, к суду приблизился Макс Фейн. На его лице не было никакого выражения.
— Ваша Честь, мне стыдно об этом докладывать, но подсудимый Леонард Келлог не может быть представлен в суде. Он умер, совершив прошлой ночью самоубийство в своей камере. Это произошло во время моего дежурства, — резко добавил он.
Всеобщее возбуждение, наполнившее зал заседаний, не было потрясением, это был вздох исполнившегося ожидания. Они все знали об этом.
— Как это случилось, Начальник Полиции? — спросил Пэндервис.
— Заключенный был помещен в камеру, один из моих людей постоянно держал его под наблюдением. — Фейн говорил монотонно, словно робот. — В двадцать два тридцать заключенный подошел к кровати и, не раздеваясь, лег, натянув на голову шерстяное одеяло. Человек, наблюдавший за ним, не заметил ничего тревожного, большинство заключенных делает так, закрываясь от света. Некоторое время он метался, потом заснул.
Когда утром охрана пришла будить его, койка под одеялом была пропитана кровью. Келлог перерезал себе горло. Он пилил его молнией от рубашки до тех пор, пока не разрезал яремную вену. Он был мертв.
— Хорошенькое пробуждение, Начальник Полиции! — Пэндервис был потрясен. Он думал, что Келлог сумел спрятать перочинный нож или бритву, и приготовился строго наказать Фейна. Но способ, подобный этому! Он потрогал пальцами зубцы молнии на своей куртке. — Я не думаю, чтобы кто-нибудь мог предвидеть подобный исход. Никто не мог ожидать ничего подобного.
Джанивер и Руиз согласились с ним. Начальник Полиции Фейн поклонился и отошел в сторону.
Лесли Кумбес, сделавший значительное усилие, чтобы казаться огорченным и потрясенным, встал.
— Ваша Честь, как я понял, у меня теперь нет клиента, — сказал он. — Я теперь без работы, дело против мистера Хеллоуэя вести абсолютно невозможно. Он стрелял в человека, который пытался убить его, вот и все. Следовательно, Ваша Честь, я прошу аннулировать обвинение, выдвинутое против мистера Хеллоуэя, и освободил его из-под ареста.
Капитан Грибенфельд вскочил.
— Ваша Честь, я прекрасно понимаю, что настоящий обвиняемый сейчас находится вне юрисдикции суда, но я и мои товарищи, принимающие участие в этом деле, надеемся, что суд установит классификацию планеты и утвердит определение разума, отвечающее современным требованиям. Это очень важные вопросы, Ваша Честь.
— Но, Ваша Честь, — запротестовал Кумбес, — мы не можем судить мертвого человека.
— ЛЮДИ КОЛОНИИ ВЕПХАМЕТА ПРОТИВ ДЖЕЙМСА СИНГХА, ПОКОЙНОГО, обвиненного в поджоге, А.Е.602, -вмешался досточтимый Густавус Адольфус Бранхард.
Да, в Колониальном Законе вы можете обнаружить любой прецедент.
Джек Хеллоуэй, державший на сгибе руки убаюканного Пушистика, встал. Его белые усы сердито ощетинились.
— Я не мертвец, Ваша Честь, я здесь, на судебном заседании. Я сам пришел сюда и надеюсь, что это может быть доказательством того, что я не мертвец. Я стрелял в Курта Борча, потому что он содействовал убийству Пушистика. Я хочу, чтобы суд установил, что убивший Пушистика является убийцей разумного существа.
Судья медленно кивнул.
— Я не аннулирую обвинение, выдвинутое против мистера Хеллоуэя, — сказал он. — Мистер Хеллоуэй привлечен к суду за убийство. Если он невиновен, он имеет право публично доказать это. Боюсь, мистер Кумбес, вам придется вести его обвинение.
Словно ветер по хлебному полю, по залу заседания пробежала волна возбуждения. Наконец заседание началось.
* * *
Этим утром Пушистики были доставлены в суд: шестерка Джека, пятерка с полицейского поста, Флора и Фауна Бена Рейнсфорда и четыре Пушистика, на которых претендовала Рут Ортерис. Возник вопрос, кому постоянно следить за ними. Один из Пушистиков с полицейского поста, Живодер или Заморыш, вместе с Флорой и Фауной Бена Рейнсфорда выволокли откуда-то шланг от пылесоса. Ахмед Кхадра нырнул под стол, схватился за другой конец шланга и попытался вырвать его у них. Это было замечательно. Пронзительно визжа от восторга, они вцепились в свой конец, а Майк, Майзи, Суперэгоист и Комплекс побежали на помощь. Всемером они вытащили Кхадру из-под стола и протащили его около десяти футов по полу, прежде чем он выпустил шланг и поднялся. В это время на другой стороне зала возник шумный спор между шефом Департамента Языков Академии Мэллори-порта и вдовствующей любительницей фонетики. Судья Пэндервис стукнул несколько раз молотком, но поняв, что прекратить этот шум не так-то просто, объявил перерыв.
— Кто хочет, может остаться здесь. Если кто-нибудь из тех, кто обсуждает различные аспекты нашей проблемы, сможет дать нам окончательное определение, доказывающее разумность, мы будет благодарны. Заседание начнется в одиннадцать тридцать.
Кто-то поинтересовался, можно ли курить в зале, Главный Судья разрешил. Джек достал сигару и закурил. Мамочка Пушистик замахала руками: ей не нравился табачный дым. Краешком глаза Джек видел, как вокруг столов бегают Майк, Майзи, Флора и Фауна. Когда он снова обратил на них внимание, они все сидели на судейском столе, а Майзи показывала судьям то, что было в ее сумочке.
Он взял Мамочку и Малыша, поднялся и перешел туда, где сидел Лесли Кумбес. Кто-то принес из кафетерия кофе. Пушистикам очень нравилось в суде.
* * *
Молоток тихо стукнул. Маленький Пушистик вскарабкался на колени Джека Хеллоуэя. За пять дней, проведенных в суде, они все поняли, что молоток судьи призывает Пушистиков и всех остальных людей к тишине. У Джека мелькнула мысль сделать маленький молоток, когда он вернется домой, и пользоваться им, если семейство слишком расшумится. Малыш, который еще не понял значения стука молотка, спрыгнул на пол. Мамочка бросилась за ним и быстро затащила его под стол.
Зал заседаний снова стал похож сам на себя. Столы были выстроены перед судом в стройный ряд, а стул свидетелей и скамья присяжных отодвинуты на свое обычное место. Пепельницы, кофейник и лоханка со льдом, которую принесли для охлаждения пива, исчезли. Это было забавно, особенно для одиннадцати Пушистиков, Малыша и маленького черно-белого котенка.
Но там была одна необычная особенность: рядом с судьями, чуть в стороне от них, сидел человек в шитом золотом мундире Военного Флота и делал вид, что все происходящее его абсолютно не касается. Это был Космический коммодор Алекс Напьер.
Судья Пэндервис положил молоток.
— Леди и джентльмены, вы готовы продолжить заседание и высказать свое мнение? — спросил он.
Поднялся лейтенант Убарра, психолог Военного Флота. Перед ним находился информационный экран, и он включил его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
