— Нормально всё, — дежурно ответил тот.
— Я тогда завтра приду, можно? — Настя посмотрела на врача, но тот отрицательно покачал головой:
— Не надо. Через неделю приходите.
Следующие сутки тянулись как раз словно неделя. Пару раз позвонил Саня, задавая один и тот же вопрос: как дела. Настя каждый раз так же односложно отвечала, что всё нормально. На самом деле всё было совсем не нормально. Опять начались эти видения, странные внутренние разговоры в голове. Всю ночь она не могла уснуть, пытаясь разобраться, где сон, а где реальность. В конце концов Настя чётко услышала енота, с которым не так давно говорила во сне:
— Твой Виктор вряд ли справится, так что если хочешь его ещё раз увидеть, то поторопись, — отчётливо сказал зверёк в её голове.
Настя посмотрела на часы — девять утра. Наскоро оделась и уже через минуту бежала вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Она долго не могла попасть ключом в замок зажигания, закрыла глаза, потом глубоко вздохнула, задержала дыхание и уже спокойно, заведя мотор, выехала со стоянки. Спокойствия хватило на несколько минут, потом Настя летела как угорелая, пару раз чудом не попав в аварию. Наконец добралась до больницы. Даже не надевая белого халата, промчалась мимо охраны и бегом — на второй этаж, туда, где реанимация. Дёрнула дверь — конечно, закрыто. Села на тот же стул, где в прошлый раз провела ночь, огляделась. Никого. Где-то время от времени были слышны голоса или шаги, но здесь было тихо, как в глухом лесу. Настя сидела, прижав сжатые кулачки к груди, и молилась, повторяя одну и ту же молитву «Отче наш». Через какое-то время дверь открылась, из отделения реанимации вышла медсестра и быстрым шагом, почти бегом промчалась мимо Насти. Дверь тут же закрылась, и девушка пожалела, что не успела прошмыгнуть внутрь. Встала и, приложив обе руки, посмотрела сквозь зеленоватое матовое стекло. За дверью ничего не было видно. Настя услышала шаги, повернулась и увидела уже знакомого строгого доктора, который с ней в прошлый раз разговаривал. С ним шли ещё несколько человек.
— Здравствуйте, — сказала Настя, — а можно мне к Виктору?
— Нет, нельзя, — сурово отрезал доктор, потом добавил: — Почему без халата? И вообще, вам нечего здесь делать, я же сказал в прошлый раз.
Они зашли в отделение, закрыв за собой дверь. Настя вытащила белый халат из своей сумочки, надела. За дверью слышалась какая-то возня, кто-то громко разговаривал. Стало немного страшно. Настя опять подошла к двери, пытаясь хоть что-то там разглядеть. Минут через пять дверь открылась, из неё вышли две медсестры и прошли мимо. Настя подставила ногу и не дала двери закрыться. Заглянула внутрь — в длинном светлом коридоре никого, зашла. Дверь в палату, где лежал Виктор, была приоткрыта, и оттуда слышались приглушённые голоса. Говорил доктор. Он словно читал по написанному, ровно, спокойно, без малейших эмоций. Настя сделала несколько шагов, сердце сжалось от чего-то страшного и необратимого. В следующую секунду она услышала в спокойной размеренной речи врача два ужасных слова «время смерти». Настя сделала ещё шаг и оказалась в дверном проёме. Все четыре человека, что были в палате, одновременно посмотрели на неё. Виктор лежал на той же кровати, так же с закрытыми глазами, только к нему уже не было присоединено никаких проводков и капельниц.
— Вам нельзя сюда, — большая полная медсестра тут же подошла вплотную к Насте, разведя руки в стороны и пышной грудью выталкивая её в коридор.
— Альбина, оставь её, — громко сказал строгий доктор и добавил уже Насте: — Я сожалею, девушка.
— Нет! — затрясла головой Настя и, протискиваясь мимо отступившей грузной медсестры, подбежала к кушетке.
Её никто не остановил. Виктор лежал мертвенно-бледный, словно в его организме больше не было ни кровинки. Моментально вспомнился тот день, когда они в первый раз ехали вместе на машине в Череповец. Он был такой живой и разговорчивый. Шутил и прикалывался над ней, а теперь…
— Витька! — закричала она изо всех сил. — Ты не должен умереть!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Настя сорвала с шеи амулет Нуо и, вложив Виктору в холодную руку, изо всех сил сжала её.
— Пожалуйста, пожалуйста, Боже, пусть всё будет хорошо! Ну пожалуйста, пожалуйста!.. — шептала она.
— Девушка… — медсестра дотронулась до её плеча, намереваясь что-то сказать.
Но Настя, дёрнув плечом, скинула её руку и продолжала шептать только одну фразу:
— Боже, ну пожалуйста!..
* * *
— Беатрис! — громко позвал Авелло. Он только что пулей влетел на её уровень — сегодня даже без приглашения и предварительной договорённости.
— Да, Авелло, я знаю, что ты хочешь мне сказать. Всё-таки считаешь, что им стоит быть вместе там, на Земле?
— Конечно, дорогая Беатрис, я так считаю. Его девушка постоянно молится, и теперь я думаю, что это будет правильно. Они ведь ещё даже не жили счастливо, всё время решая чьи-нибудь проблемы. Пожалуй, уже достаточно испытаний на их голову. И вообще, я думаю, что пора рассказать всем людям про Нуо.
— Насчёт Нуо я бы с тобой поспорила, мой Авелло. Думаешь, пришло время?
— Думаю, да. Людям иногда надо напоминать о нас. Надо давать какую-то надежду. Мы даём эту информацию только избранным, но почему бы не рассказать всем без исключения?
— Возможно, ты прав, — она задумалась, потом добавила: — Знаешь, а ведь они всё равно не поверят. Люди скорее поверят в чёрную кошку, переходящую дорогу, или в несчастливую цифру тринадцать, чем в реальные вещи.
— Мы расскажем, а поверят или нет, это будет их выбор, дорогая Беатрис.
— Хорошо, Авелло, а как ты хочешь реализовать свой замысел?
— Простейшим способом, как всегда, через книгу. Этот парень, Дэвид Мартин, уже начал её писать, осталось только дать ему больше информации. Для этого нам как раз понадобится его приятель Виктор.
— Или Настя, — улыбнулась Беатрис.
— Или вместе, – улыбнулся в ответ Авелло.
— Хорошо, мой Авелло, ты и сам знаешь, что нужно делать. — Беатрис помедлила, потом спросила: — Как скоро ты собираешься туда, в своё новое воплощение?
— Примерно через семь месяцев, дорогая Беатрис. Я уже выбрал себе замечательных родителей, — он улыбнулся. Было приятно, что они с Беатрис понимают друг друга с полуслова.
— Хороший выбор, Авелло! Я буду ждать тебя здесь.
Он поклонился ей и поспешил вернуться на свой уровень. Оставалось сделать самую приятную часть его работы — подарить двум любящим людям кусочек счастья.
* * *
— Девушка, — доктор положил свою руку Насте на спину, — пойдёмте. К сожалению, вы ничего уже не сможете изменить.
Настя, держа Виктора за руку, сквозь слёзы опять громко повторяла:
— Зевс, не уходи, не оставляй меня, у нас будет ребёнок, Зе-е-евс!
— Пойдёмте, — опять повторил доктор, терпеливо и по-доброму, а не так сурово и строго, как разговаривал с ней в коридоре.
Настя встала, потом снова присела, нагнулась — ей показалось, что у Виктора дёрнулось веко. Нагнулась ещё ниже — точно, теперь губы его слегка пошевелились.
— Витька, — тихо прошептала она, — ты меня слышишь?
Виктор широко открыл глаза. Сначала зрачки блуждали, он пытался на чём-то заострить свой взор, потом, словно настроив резкость, увидел Настю и слабо улыбнулся.
— Витька, мой любимый! — прошептала Настя, не отводя от него взгляда, — Зевсик мой хороший!
Она дотронулась рукой до его щеки, которая теперь не была такой уж бледной. На ней появился живой румянец. В следующую секунду все как по команде забегали по палате, подключая разноцветные проводки и трубочки. Доктор коротко отдавал команды. Снова подключили мониторы, тут же заморгали цифры и лампочки индикаторов. Полная медсестра опять попыталась отодвинуть Настю от кровати, но на этот раз Настя стояла как стена и, держа Виктора за руку, не отходила ни на шаг. Он слегка сжал её руку в ответ и даже попытался притянуть поближе, Настя наклонилась.
