— Это верно, — соглашался Гетт — Держись нашего барона — и всё у тебя будет хорошо.
После таких слов Красавчику становилось не по себе.
«Так уж устроена жизнь — говорил себе Оуен — Я лишь выбрал сильнейшую сторону».
Но пока что он продолжал жить в доме барона, и доносить на него. И каждый раз, доставая устройство для подслушивания, Красавчик трясся от страха. Он бы с удовольствием разбил и выкинул проклятую штуковину — но страх перед церковью был сильнее. Неужели я им мало рассказал? Неужели я всё ещё должен рисковать своей жизнь? Неужели барон может хоть как-то им навредить?
Оказалось, может.
— Я на краю пропасти, Гекхарт — устало говорил Велингвар, вызвав управляющего к себе в кабинет. До запуска производства оставалась неделя — Церковь, король, знать… даже торговцы — все против меня. Боюсь, успешный запуск меня уже не спасёт.
— Ещё не всё потеряно, ваша светлость, — возражал Раен.
— Я знаю, — голос барона сделался тише, и Оуену пришлось напрячься, чтобы услышать следующие слова — У меня ещё остались средства. Я ещё сделаю свой ход. Но ты, Гекхарт? Ты пойдёшь со мной до конца?
— Думаю, я уже сделал достаточно, чтобы доказать свою преданность.
— Да. Да, верно. Смотри, — теперь барон говорил торопливо — Вот оно, моё последнее средство. «Прах».
До Оуена донесся изумленный вскрик управляющего.
— Откуда?
— Это неважно. Впрочем, нет, важно. Он из запасов посланника. Лотора Сазерленда. Но гораздо важнее, для кого он.
Оуен вжал приемник сильнее, боясь пропустить хоть слово.
— Послушай, Гекхарт — голос Велингвара упал до шепота, и Оуен подался вперёд, будто надеясь лучше слышать — Это предназначено принцу. Погоди, не перебивай. Смерть наследника — да ещё от препарата из Свободных Земель — изменит всё.
— Послушайте, господин… — начал управляющий, но барон перебил его.
— Опасно? Я знаю. Но это вернёт всё вспять — договоры будут забыты, а союзы обратятся против Церкви. Я выиграю время, я приведу свои дела в порядок, и тогда уж…
— Но если у убийцы не получится? Что, если его поймают? Если он укажет на вас? Сумеет ли он вообще исполнить… такое? — в голосе управляющего Оуен уловил панические нотки. Не удивительно — бандит и сам был поражен отчаянием барона. Покушение на принца — это сведения, ценнее которых он не получал.
— Не волнуйся, Гекхарт — раздался голос барона — Тот человека сумеет всё выполнить. Он всегда рядом с принцем, и у него есть все возможности. Главное — ты со мной?
На этот раз молчание затянулось.
— Да, ваше сиятельство, — наконец ответил Гекхарт.
Дальнейший разговор Оуен плохо слушал. Ему хотелось в ту же минуту вскочить и отправиться с докладом, но было глупо так рисковать. Всю ночь Оуен не сомкнул глаз, обдумывая услышанное. А уже утром служитель, прочитав донесение, бегом кинулся к Хашу. И через час под сводами церкви Света и Разума бушевала гроза.
— Невероятно — восклицал Архиепископ Прайбурга — Просто невероятно!
— Эноби, вы должны проверить это донесение, — мрачно заметил Хаш.
— Каким образом?
— Езжайте к посланнику. Скажите ему прямо, в лоб, что барон купил его зелье.
— А если сам Сазерленд его и продал?
— Посмотрите за его реакцией. Постарайтесь понять.
— Он же почти всё потерял, — продолжал возмущаться Архиепископ — Ни с чем остался — а всё равно полон чёрных замыслов. Как после этого можно сомневаться в его связи с Изнанкой? Нет, братья, надо с этим заканчивать. Дело и так затянулось.
«Удивительно — размышлял Эноби, наблюдая за Архиепископом Хашем — Ещё зимой мы слушали о том, что грядет важнейшая битва между Светом и Изнанкой, а теперь, когда мы почти добились победы — нам говорят, что дело затянулось».
— Вы же знаете, ваше преосвященство, что с бароном будет покончено в день открытия его производства.
— Но это уж наверняка?
— Да. После неудачи барон исчезнет. Бежит из королевства.
— А если у Сильдре ничего не выйдет, — добавил епископ Хаш — То мои бойцы сделают всю работы.
— Зальют кровью улицы Прайбурга, — мрачно заметил Эноби.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что поделать? — пожал плечами Епископ.
— Ты прав, брат! А вы, Эноби, думайте не о смертях, а о жизнях, которые мы спасаем.
Служитель мрачно кивнул, а уже через несколько минут его карета неслась к представительству. Он не стал заходить внутрь, а лишь пригласил посланника к себе на короткую беседу.
После неё Лотор буквально вылетел из кареты и устремился в особняк. Сазерленд мчался по коридорам, и все встречные испуганно шарахались к стенам. Распахивая двери могучими ударами, посланник добежал до лестницы, ведущей в подвалы, и устремился вниз, перепрыгивая через ступени.
— Живо! — прорычал он кладовщику, и тот поспешно ткнул ключом в замок, отмыкая двери в хранилище. Лотор в три прыжка преодолел комнату с заваленными товаром стеллажами, и замер у дальней стены. Требовалось вытащить нужный камень, но у Сазерленда всё прыгало в глазах от ярости.
Наконец справившись с собой, посланник положил ладонь на стену, нажал скрытые пружины и потянул за едва выступивший камень. За ним обнаружилась выемка. Лотор несколько раз вздохнул, успокаиваясь и осторожно, одними пальцами, достал длинный узкий ящичек. Открыв его, он увидел десять ампул, похожих на те, что Мириам показывала Валери. Отличался лишь содержимое — тут содержалась тёмная субстанция, клубившаяся как пар. Сазерленд провел пальцем по стеклянному ряду ампул — и достал одну. На первый взгляд такую же, как остальные. Но на ней отсутствовала печать — знак мастера, изготовившего изделие. Пальцы Лотора напряглись и так сжали коробку, что раздался слабый хруст. Опомнившись, посланник, спрятав в карман ампулу, убрал коробку на место и положил камень обратно. А затем стремительно покинул хранилище.
Вскоре в комнатах слуг, имевших доступ к хранилищу, начался тщательный обыск. Самих слуг привели в кабинет Сазерленда, где они, под присмотром охранников, ждали окончания. Лотор неподвижно сидел в кресле, и это пугало больше, чем крики и ругань. Спустя время в комнату вошел один из тех, кто проводил обыск, и обратился к посланнику.
— Вот что мы нашли — стражник протянул Сазерленду небольшой кожаный мешочек. Лотор высыпал содержимое на ладонь — три черных камня, ярко блестевших в свете ламп.
— Ага, — протянул посланник — И у кого же они были?
— У Лакрица, — ответил стражник.
— Что? — один из слуг вскинул испуганный взгляд и затряс головой — Клянусь, господин Сазерленд, клянусь вам….
Он попятился, но посланник уже подскочил к слуге и вцепился в его горло обоими руками.
— Кому ты его продал? — ревел Сазерленд, сжимая горло слуги — Говори!
Слуга лишь хрипел, не в силах вымолвить ни слова. Лицо его на глазах темнело, наливаясь кровью, и казалось ещё чуть-чуть — и голова лопнет от прилившей крови.
— Говори!
Ноги слуги уже не доставали до земли, он вцепился в руки Сазерленда, пытаясь разжать их, и Лотор, зарычав, ударил несчастного затылком о стену. Брызнула кровь — то ли с шеи, то ли с пробитого черепа, — и руки слуги безжизненно обвисли.
— Неважно, — тяжело дыша, произнес посланник, и разжал руки. Тело мешком рухнуло на пол — Мы и так знаем.
Один из слуг мог бы поспорить с Лотором. Но сейчас он лишь благословлял свою уловку — спрятать камни в комнате соседа.
Отправив Эноби к посланнику, Епископ направился к Йериону. В двух словах он рассказал ему о замыслах Велингвара. Данте пришёл в ярость, но Хаш сумел успокоить его.
— Запомните, шевалье, сейчас самое главное для нас — жизнь принца. Время для мести настанет позже.
— Жизнь Фернана проще всего сохранить, — надменно ответил Данте — Если немедленно покончить с бароном.
— И как вы это хотите сделать, шевалье? Пойдёте и проткнете его своим великолепным мечом?
— Но раз вы узнали…
— И что же теперь, отнести донесение в суд и поклясться, что наш шпион не лжёт? Или сразу пойти к королю?
— Но если Лекруа узнает…
