— Аммар, теперь речь идет не только о моих родителях, — сказала Джеана.
— Знаю. Мы сделаем что сможем. Иди с ними. Я знаю ваш дом. Будьте внизу. Если сможем, мы к вам присоединимся. — Он повернулся к Родриго. — Если услышишь, что нас одолели, выведи их из города. — Он помолчал, синие глаза смотрели прямо в серые в предвечернем свете. — Поручаю тебе это, — прибавил он.
Бельмонте ничего не ответил. Только кивнул.
Джеана и Капитан ушли. Не оставалось времени для слов, прощаний или чего-то другого. Кажется, для таких вещей никогда не хватает времени. Шум на улицах нарастал. Тут Альвар ощутил прикосновение страха, словно холодный палец прямо под кожей. Он никогда не имел дела с толпой и никогда не видел толпы.
— Они уже убили троих наших, — мрачно проговорил один из стражников.
Ворота квартала киндатов перегораживали узкую улочку. Толпа вольется в нее и застрянет. Это сделали нарочно, сообразил Альвар. У киндатов есть опыт в подобных вещах. Ужасная истина. Ему пришло в голову, что королева Васка, которую его мать почитает как святую, поощряла бы тех людей, которые идут сюда.
Не отрывая взгляда от открытого пространства перед воротами, Альвар снял со спины круглый щит, продел левую руку в ремень и обнажил меч. Аммар ибн Хайран сделал то же самое. Хусари дотронулся до своего меча, потом опустил руку.
— Сначала дайте мне несколько минут, — сказал он, и слова его прозвучали тихо, едва слышно за нарастающим шумом. Хусари вышел из ворот на открытое пространство.
Увидев это, Альвар инстинктивно последовал за ним, и в ту же секунду Аммар ибн Хайран тоже шагнул за ворота.
— Заприте ворота, — бросил ибн Хайран через плечо. Стражники не нуждались в приказах. Альвар услышал за спиной скрип металла, в замке повернулся ключ. Он посмотрел назад и вверх: еще четверо стражников-киндатов стояли на платформе над двустворчатыми воротами. Они держали луки, в которые уже вложили стрелы. Любое оружие было запрещено для киндатов в Аль-Рассане. Альвару показалось, что этих людей не слишком волнуют сейчас законы.
Он стоял рядом с Хусари и Аммаром ибн Хайраном на узкой улочке. Ворота за спиной заперты, бежать некуда. Ибн Хайран взглянул на Хусари, потом на Альвара.
— Возможно, — легкомысленным тоном произнес он, — это не самый благоразумный поступок в нашей жизни.
Глухой гул превратился в рев, и появилась толпа.
Первое, что увидел Альвар, были три отрезанные головы на копьях. Его затошнило. Шум стал оглушительным, превратился в стену звуков, которые казались не совсем человеческими. Воющая, орущая, напирающая толпа вывалилась из-за угла в пространство перед воротами, а затем, увидев стоящих там троих людей, передние остановились, с трудом сдерживая напиравших сзади.
Они несли полсотни факелов. Альвар видел мечи и пики, деревянные дубинки, ножи. Лица были искажены ненавистью, но Альвар почувствовал в толпе скорее страх, чем ярость. Его взгляд все время возвращался к этим отрезанным, капающим кровью головам. Ужас или гнев — это не имело большого значения, правда? Эта толпа уже совершила убийства. Стоит только начать, а дальше убивать легко.
В этот момент Хусари ибн Муса шагнул вперед и вышел из тени ворот под последние лучи заходящего солнца. Он поднял обе ладони, показывая, что они пусты. Безумие, у него на голове все еще красовалась шапка джадита.
Постепенно, от передних рядов к задним, распространилось молчание. Кажется, они дадут ему сказать. В этот момент Альвар заметил, как сверкнуло летящее лезвие в луче солнца. Не успев ничего сообразить, он рванулся вперед.
Его щит, выставленный перед Хусари, отразил удар летящего ножа, тяжелого орудия мясника. Нож со звоном покатился по камням. На этом ноже запеклась кровь, как заметил Альвар. Раздались крики, потом опять наступила тишина.
— Ты что, круглый дурак, Мутафа ибн Башир?
Голос Хусари прозвучал резко, четко, насмешливо. Он заполнил пространство перед воротами.
— Ведь не со мной спит твоя жена, а с ибн Абази, который стоит рядом с тобой!
В изумленном молчании, которое последовало за этими словами, кто-то рассмеялся. То был тонкий, нервный смех, но все же смех.
— Кто ты? — крикнул другой голос. — Почему ты стоишь перед воротами тех, кто убивает детей?
— Кто я? — воскликнул Хусари, широко разводя руками. — Я оскорблен и обижен. Кроме всего прочего, ты должен мне деньги, ибн Динас. Как ты смеешь делать вид, что не узнаешь меня?
Снова пауза, снова настроение чуть-чуть изменилось. Альвар видел, как люди из передних рядов быстро объясняли происходящее задним. Большая часть громадной толпы оставалась за углом и всего этого не видела.
— Это же Хусари! — воскликнул кто-то. — Это Хусари ибн Муса!
Хусари быстро сдернул с головы кожаную шапку и отвесил изысканный поклон.
— И завтра тебе доставят отрез хорошей ткани, ибн Жани. Разве я так изменился, что даже друзья меня не узнают? Не говоря уже о должниках?
«Конечно, он изменился. Очень сильно изменился. И еще он старается выиграть для них как можно больше времени», — понял Альвар. Рядом с Альваром Аммар ибн Хайран еле слышно пробормотал:
— Опусти меч, расслабься. Если он задержит их на достаточно долгое время, наместник пришлет сюда солдат. Он не может допустить, чтобы сегодня ночью в городе устроили пожар.
Альвар повиновался, стараясь найти нечто среднее между настороженностью и внешним спокойствием. Трудно было прикидываться спокойным, глядя на эти отрезанные головы, покачивающиеся на пиках прямо перед ними. Две их них принадлежали женщинам.
— Хусари! — крикнул кто-то. — Ты слышал? Джадиты идут!
— Ну и что? — рассудительно ответил ибн Муса. — Наши стены в свое время выдержали осаду пострашнее. Но во имя святого Ашара, разве вы сошли с ума, если устраиваете мятеж в собственном городе, когда враг у ворот?
— Киндаты с ними заодно! — крикнул чей-то пьяный голос. Того самого человека, который метнул нож. По толпе пронесся ропот одобрения.
Тогда Хусари рассмеялся.
— Ибн Башир, возблагодари звезды, под которыми ты родился, за то, что мяснику требуется не больше мозгов, чем тому мясу, которое он разделывает. Киндаты боятся джадитов больше, чем мы! На севере их держат в рабстве! Здесь они живут свободно и платят за нас половину налогов, да еще покупают твое жилистое мясо, даже когда ты придерживаешь весы своим толстым пальцем! — Альвар заметил в толпе улыбки.
— Ни один из них не погиб в День Крепостного Рва! — раздался другой голос, такой же хриплый, как у мясника. Альвар уловил рядом с собой какое-то движение и почувствовал, что остался один.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
