Заннат поднялся и сказал:
— Пойдемте домой.
Эдна тоже поднялась и позвала Аргентора:
— Рыцарь Серебро, ключ от портала у тебя.
Он встрепенулся и достал из-за пояса зеленый рог Муаренса.
— Ну, в Озеро! — подсказала Эдна. Озеро поглотило рог и вскипело.
Все подошли и посмотрели. Далеко, почти у горизонта, по однообразным пескам пустыни двигались тёмные точки — это ехали машины, шла помощь экспедиции. Очень скоро они приблизятся к разорённому лагерю — надо поспешить.
— Смелее! — подбодрила Эдна.
Ааренс и Маргиана взялись за руки, как тогда, в пещере снов. На них мгновенно сменились одежды на те, в которых они прибыли на планету. Дворец прощался. Соломон и царица Савская оглянулись на всех и прыгнули в портал.
Аргентор и Наяна подошли к озеру. И тоже оглянулись, прощаясь навсегда с Рушарой, с дворцом, и со своим народом — сибианами. Ланселот, рыцарь Серебряный, и прекрасная Джиневра обрели друг друга.
— Помните нас! — крикнули они, и озеро поглотило Боба и Нэнси.
Заннат простился с монками. Он оставлял им Говорящие Пески Урсаммы. Когда печаль охватит монков, и будут сожалеть они и о своём пророке — о Синните — и о Синем Монке, пойдут они долиною Чинночи мимо бразеларов и тантарусов, мимо бродячих и дышащих теллуровых скал, к узорчатым пескам и будут слушать песни, сказки, будут говорить и будут вспоминать.
Фарид, прощённый всеми, вручил свой маленький народец — мерцающих урзоев трём оставшимся на планете расам и ушёл, простясь сердечно.
— Наш выход, дорогая. — Моррис позвал Алисию.
Бывшая дама-Инквизитор до сего момента пребывала в оцепенении, пока наблюдала уход своих бывших сокурсников. Кажется, она не могла поверить, что их пребывание на Рушаре подошло к концу, и все её надежды погорели.
— Ах, чёрт! — ругнулась Железная Королева. — Моррис, скотина, всё из-за тебя! Пока вы занимались трёпом, я сто раз могла бы сбегать в гардероб! Если бы я знала, что за гад превратил в мышиное дерьмо всю мою сокровищницу! Хоть бы моя шуба из песцов осталась! Красавчик, сволочь, ты у меня за всё заплатишь!
Выпалив всё это, она вздёрнула нос и решительной походкой направилась к озеру. Габриэл комически раскланялся перед оставшимися и догнал Алисию. Он заглянул в озеро, не замечая, как роскошная одежда на нём снова превратилась в джинсы и рубашку.
— Не смейте меня переодевать! — завизжала королева, топая ногами. Как была, в длинном вечернем платье, и на каблуках, она прыгнула в Портал. Моррис пожал плечами и последовал за ней.
Альваар подошел к Кондору.
— Профессор, Мариуш, я знаю, ты мечтал…
— Да, но Маркуса ведь больше нет. Мне некого просить о прощении.
— А стоит ли? Мы так неплохо понимали друг друга.
— Наверно, ты прав. Давай простимся.
— Прощай, Лгуннат. Прощай, сестра. Ты будешь счастлива, я знаю.
Варсуйя подошла к Эдне Стоун и легко коснулась её щеки ладонью.
— Кто знает, может, встретимся. — отвечала та.
Почти все покинули дворец. Остались только Вилли с Джедом, Пространственник с Варсуйей, волшебник Альваар. И в своём кресле, по-прежнему ни на кого не глядя, остался сидеть Рушер.
«Вилли, я должен сказать Джерраксу. Маркус определил его на гибель, когда замыслил свою Замену. Пусть этого не произошло, и не могло произойти, но мне очень тяжело от своего решения. Я должен объяснить ему.»
«Нет, Альваар. Не говори! Он ничего не знает. Остается только дружба. Прошу, не отнимай у него светлой памяти о себе. Возможно, эта дружба — лучшее, что он нашел в своей жизни.»
— Вилли, Джед, — проговорил Пространственник. — Как трудно с вами расставаться.
— Прощай, Хозяин. — сказал дворец. — Прощай, Фальконе.
— Элеадар, лларриаллас! — ответил по-додонски Джед.
Остался Рушер. Он смотрел на озеро. Глаза его сухи, рот крепко сжат.
— Калвин, останься с нами, — позвала его Варсуйя.
Он усмехнулся:
— Жизнь на поводке?
Пространственник приблизился и взял его за плечи. Заглянул в глаза.
«Не надо ничего говорить. Я сам так захотел.»
«Хорошо.» — ответил Пространственник.
И снял защиту.
* * *
Машины уже виднелись вдали, когда вся группа вышла к Стамуэну. В воротах города стояла старая шаария.
— Мы уходим, — просто сказала она, — прощайте.
И направилась к центру — к круглой площадке, мощёной белыми камнями. Со всех сторон туда уже сходились додоны. Снимали с голов и бросали на камни серые тюрбаны, из-под которых развертывались длинные чёрные волосы. Высокие фигуры входили в круг и исчезали один за другим. Шаария осталась в одиночестве.
— Время мёртвых! — крикнула она.
Из песка потянулись тени. Множество и множество теней. Они безмолвно затекали в круг, и тут же исчезали. Последней вошла шаария.
Стены Стамуэна просели и рассыпались в песок.
Машины приближались.
— Мы выехали через три дня, когда вы не вышли на связь! Но, почему-то компасы забарахлили! Вот, только что добрались! — воскликнул загорелый дочерна человек в тропическом шлеме. Он спрыгнул с машины и подошел к Кондору. Тот не ответил и посмотрел в небо. Там кружил большой орел.
— Всё в порядке? — встревожился человек.
— Всё в порядке. — успокоил его Кондор.
Машины уже почти уехали, как с севера появилась ещё одна фигура.
— Я сейчас! — воскликнул Фарид и выпрыгнул из машины. Он побежал навстречу. Неизвестно, что он там говорил, но вернулся вместе с Калвином. Они сели в машину.
— Поехали, — вздохнул профессор и искоса взглянул в место раскопок, где под сухим белесым небом лежали куски разбитого жёлтого камня. Какие-то остатки древних культурных слоёв.
* * *
Вместо эпилога. Семь лет спустя
— Ты не видел газеты? Куда все у нас девается? — сердилась Нэнси, раскидывая на столике под навесом всякую мелочь.
— Какие газеты? — спросил, не отрываясь от черепков Боб. Он сидел на складном стульчике и увлеченно чистил кисточкой керамическую чашу.
— Свежие газеты! Сегодня только привезли! Здесь, в пустыне, можно отстать от жизни! Я просто чувствую, как обрастаю чешуёй! А! Вот!
Она достала откуда-то помятые и местами порванные газеты.
— Боб! Ты использовал их для упаковки?!
Боб посмотрел на неё поверх очков в тонкой золотой оправе, которые придавали ему излишне интеллигентный вид, и осторожно проговорил:
— Нет, дорогая, я ничего такого не делал.
— Я тебе не верю!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
