Вот тебе и раз. И, как назло, не наличествует при мне родного советского ранцевого огнемета. Даже «березина» с его двенадцать запятая, или, как говорил старшина Ушаков, комма семь, который не то что волчару — слона одиночным завалит. Всего арсенала — нож, пистолет да «ППШ». Машинка хорошая, но против зверюги… полосовать очередями, да ждать, пока сдохнет, — это ж патронов не напасешься.
Имелись, конечно, у меня в рукаве, то есть на самом деле в особых кармашках куртки, козыри — две обоймы к «ТТ». В них-то пули даже не просто серебряные — особого заговора. Причем не здешних придворных магов, а какого-то чуть ли не заграничного спеца, магистра Чева. Товарищ комбриг Клименко при мне эти патроны на манер бриллиантов доставал: из сейфа, в смысле, из шкафа, который он сейфом кличет… ну да магии там не меньше, чем железа, из шкатулки, из мешочка бархатного, да еще промасленными платочками обернуты в три слоя, каждый патрон ин-ди-ви-дуаль-но.
Только ведь если козыря вот так, в первую же, считай, ночь на стол выкидывать — далеко мы не уедем.
— Ну а если саблей твоей… в смысле, — живо поправляюсь, — Сиятельным Мечом Эскаландером?
— Эскаландер справится с ними шутя. Но… весть, что один из Великих Мечей почуял кровь, разносится далеко.
— Ясно, — киваю, — демаскировка. Отпадает. А что-нибудь менее магически громогласное в арсенале наличествует?
— Вот как раз над этим я и размышляю! Ну, дело, конечно, нужное.
Я тоже кое-что в голове прокачал — и принялся остатки нашего костерка затаптывать.
— Сергей… зачем?
Отвечать я сразу не стал, а сначала дотоптался и уже потом аккуратно так взял ее высочество за плечико, развернул в нужном направлении, да еще и пальцем ткнул, для верности.
— Видишь?
Вопрос, что называется, риторический — луна здешняя габаритами раза в два больше нашей. И когда она, как этой ночью, полным диском… даже не сияет — наяривает во всю ивановскую… хоть книжку читай, иголкой вышивай, никаких лампочек не требуется. Благо, и облаков по ночам здесь тоже не предусмотрено — облака днем солнце от людей закрывают, а луна ночная… она не для людей, для других.
— Костер, — говорю, — даже если мы в него сено из фургона покидаем, в плане освещения даст не так уж много. А вот засветку глазам он устроит отменную, круг шагов десять — и все, за его пределами шиш чего разглядишь! Спрашивается, зачем он вообще тогда нужен, если в небе такая иллюминация развешана? Свету ведь, — добавляю, — и так хоть вагонами вывози!
Добавлял я, впрочем, уже пустому месту — слушать лекцию до финала ее высочество не пожелала. Правильно, к слову сказать, сделала — а я хорош, нашел время…
Со временем у нас, кстати, не так чтобы очень — вой все ближе.
— Держи!
Я повод схватил — и едва удержал. Кони-то тоже на слух не жалуются и волчий вой от соловьиных трелей отличают превосходно. Отличив же, нервничают. К примеру, на дыбы встают и копытами машут так, что только успевай башку из-под них выдергивать.
У меня получилось… ну а дальше и принцесса подоспела.
— Быстрей!
Я на козлы вскочил, вернее, попытался вскочить, чуть обратно вниз не улетел, развернулся — как раз вовремя… чтоб одно летающее седло поймать руками, а не, что называется, мордой лица.
— Ты не верхом?
— Один в фуре не отобьется. — Дара мимо меня скользнула, загремела чем-то. — А Красотка за себя постоять сумеет, у нее «серебряные когти» на копытах. На, возьми!
— Что это еще?
— Перчатка. Боевая. С серебряной насечкой. На правую руку.
— А размерчик?
— Натягивай! На ней заклятье Рхасса… — Дара на миг замялась. — Магия подходящего размера.
Я эту… Рхассом клятую боевую рукавицу повертел так, сяк, попробовал надеть — а она и впрямь на руку легла, словно вторая кожа. Еле обратно стащил.
— Нет уж, — говорю, — давай меняться. Мне левую, а тебе…
— Малахов! Я левой управлюсь ловчее, чем ты — двумя! И что тут возразить? Вот и я заткнулся.
Когда выкатили на тракт, вой уже совсем близко раздавался. Зато и кони под эдакий аккомпанемент враз такой разгон взяли — были б у нашего фургона крылья, свечой бы в небо ушел, не хуже любого «яка».
Кнут я, впрочем, все равно приготовил. Не для лошадей — для этих… певцов серых. Хорошим кнутом много чего интересного натворить можно, если умеючи. А я умею — так уж вышло. У Вани-Синицы во взводе — до того, как он к нам в разведку попал, — цыган один был, так он как-то на спор полено напополам перешиб. Ну и капитан наш, когда Синичкин про этот спор ляпнул, загорелся, приказал старшине Раткевичу кнутов раздобыть и две недели нас дрессировал… пока не счел результаты «условно применимыми». Так что полено я, конечно, не перешибу, да и насчет прибить вусмерть полной уверенности нет, но приложить сумею!
Прислушался — нет, догоняют все-таки гады. Медленно, потихоньку, но сокращают дистанцию, уже отдельные голоса четко определить можно… и сосчитать. Подумал я — и сменил обойму в «ТТ» на заговоренные. Жалко, конечно, будет, ну да жадность — она в жизни далеко не всегда полезна.
Эх, Аризону бы сюда! Шесть цилиндров — не две конячьи силы! И это, что называется, вынося за скобки крупнокалиберный в кузове. Он хоть и не серебром лупит, но, думается мне, с перевариванием бронебойно-зажигательных пуль тоже обязаны проблемы возникнуть, даже у оборотней.
— Сергей, готовься!
Я еще пошутить напоследок успел: «всегда готов» — и тут одна зверюга справа сквозь кусты проломилась и прыгнула.
Скажу честно: прыгни он на меня, может, чего-то б и выгорело, в смысле, получилось. Потому что когда такая вот туша — раза в полтора, а то и в два больше обычного волчары — на тебя летит, кнутом или даже прямым справа в челюсть черта с два ее остановишь. Инерция… просто и тупо за счет массы пробьется.
Но — повезло. Прыгнул волк коню на спину, в полете схлопотал от меня кнутом по хребту и оттого на конской спине не удержался — посыпался вниз, под копыта и колеса… фургон чуть ли не на метр вверх подлетел, а уж что громче хрустнуло, наша ось или волчий хребет, я и думать не стал. Тем паче, что думать-то было особо некогда.
Следующий был умнее — попытался ко мне на козлы заскочить. Вот его-то я своим коронным «справа и снизу в челюсть» поприветствовал. Даже слегка перестарался — вложился в замах так, что сам едва следом за оборотнем не улетел.
— Сверху!
Едва успел руку вскинуть — клыки перед самым лицом клацнули. Хорошие такие клыки, большие, длинные, много их в пасти… и, наверное, острые, но дарина перчатка этим зубкам оказалась не по зубам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
