И вот позади осталась Франция. Мы ступали по землям, принадлежащим испанской короне. Мне приходилось не раз бывать здесь раньше, и я любил эти края. Ах, Испания! Это бурные, порожистые реки и вольготные плоскогорья со степной растительностью. Это горы, простирающиеся через всю страну, и разбросанные в иссушенных солнцем бескрайних просторах оазисы. Это гордые люди с горячей кровью, которые могут быть сентиментальными, добрыми и открытыми или жестокими и безрассудными. Да, Испания – это и красные тряпки в руках тореадоров, и яркие костры, пожирающие еретиков, приговоренных к аутодафе святой инквизицией. Да, да, ведь Испания еще и свора иезуитов, прославившихся небывалым коварством и распустившим свои цепкие щупальца по всему свету. Лучшая в мире пехота – тоже Испания. И великие географические открытия. Но и позор, который принесли ей конквистадоры, от описаний зверств которых стынет кровь в жилах. Светлые дни и ночи, жестокость и сострадание, добро и зло – все в контрасте на этой земле. Ну а кроме всего прочего, Испания – это окраина Европы, которая уже сотни лет пытается, порой небезуспешно, стать ее центром, равно как и центром всего мира.
Путь наш лежал через Пиренеи, самый высокий пик которых гораздо ниже пиков этой же Европы, не говоря уже о величественных азиатских горах.
На высоте царила благостная прохлада, но, когда мы спускались вниз, нас терзало солнце и мучила жажда. Начало лета в этом году выдалось очень жарким.
Население относилось к нам вполне доброжелательно. Говорили здесь на искаженном португальском языке, который вполне доступен моему пониманию. Испания – многоязычная страна. Здесь можно услышать и испанскую, и баскскую, и каталонскую речь. Все эти диалекты знать довольно затруднительно.
Мы преодолевали перевалы и горные реки, неторопливо, но неумолимо двигаясь вперед. Мы не спешили, поскольку поспешность порой хуже опоздания.
Дорога не слишком сильно утомляла нас. Мы не испытывали нужды в деньгах, и, значит, у нас не было и проблем с ночлегом, продовольствием, лошадьми.
Я настолько свыкся с дорогой, фырканьем лошадей, стуком копыт, что порой мне казалось, дорога эта не кончится никогда. А может, это и неплохо? Может, именно в дороге кроется тот смысл существования, который многие люди ищут всю жизнь и не могут найти?
Впрочем, иногда вечерами меня одолевали привычные страхи, и я ждал, что вот-вот Хранитель явится перед нами во всей своей сатанинской силе. Он придет осколком кривого зеркала, дуновением урагана, зыбким клочком тумана. Придет, чтобы забрать нас в свой холодный, страшный, неустойчивый мир. Однако днем, при ярком свете, все это забывалось, и вообще древние Ордена, магические заклятия, закрытый для людей Абраккар – все это казалось нереальным. Но какие бы меня чувства ни одолевали, все равно дорога наша вела в город городов, и, если нам повезет, она приведет нас туда.
– Сегодня мы будем в Сарагосе, – сказал однажды Адепт. Этот город на реке Эбро славился величественными, богатыми дворцами, огромным готическим зданием биржи, воздвигнутым лет сто тому назад. Это был красивый, богатый торговый и административный центр провинции, а заодно и всей северной Испании.
Мы рассчитывали провести в Сарагосе дня два, осмотреться, разузнать последние новости. Тем более и здесь у Винера были дела. Его занимали в последнее время какие-то расчеты, и на привалах он вычерчивал на земле знаки, которые сверял с двумя книгами, с которыми не расставался ни на миг. Когда мы прибыли в город и нашли место для ночлега близ торговой площади, Адепт достал бумагу, чернильницу с пером и углубился в дальнейшие вычисления. Иногда он шептал какие-то слова, замирал, проводя так с полчаса, после чего опять начинал писать. Окончил он свои занятия поздним вечером и удовлетворенно отметил:
– Это довольно утомительно. Но в труде разума и состоит главный смысл бытия.
– Что ты высчитывал?
– В очередной раз пытался приподнять завесу над тайной нашего будущего.
– Успешно?
– О да! Я недаром потратил время на столь сложные расчеты. Думаю, кое-какой успех есть.
– И что же ты прочитал в книге судеб?
– Что наше будущее не стало определеннее с тех пор, как мы побывали на скале Оракула.
– И это все? Невелики же твои достижения.
– Ну почему же. Это знание ценно само по себе. Становится понятно, что мы с тобой – важные звенья в мировой цепи событий. Не так много людей наделены свободой воли и способностью самим определять свои судьбы. И уж совсем немногим дано по-настоящему распоряжаться судьбами других. Даже короли и тираны – всего лишь марионетки.
– Тряпичные куклы, – кивнул я, припомнив спектакль, который видел недавно.
На следующий день я по привычке отправился исследовать город, толкаться среди людей, прислушиваться к разговорам, вглядываться в лица. Еще раз я подтвердил наблюдение, общее для всех континентов, – ближе к югу становится более горячим не только солнце, но и людская кровь. Разговоры южан настолько эмоциональны, что где-нибудь на севере подобные бурные излияния чувств могли бы послужить поводом для хорошей потасовки, а здесь они воспринимаются как нечто обычное.
Естественно, я заглянул и в трактир, надеясь поболтать с кем-нибудь из завсегдатаев. По обыкновению своему уселся за стол в углу, чтобы насладиться видом самых разных посетителей, проникнуться мерным течением чужой для меня жизни. Кроме того, в углу – сидеть предпочтительнее, потому что никто не всадит тебе в спину нож и, в случае чего, легче драться.
Едва я пригубил стакан, как ко мне подсел статный, богато одетый черноусый испанец, пальцы его были усеяны перстнями. Я без труда определил, что он из купеческого сословия. Вскоре оказалось, что, не в пример многим другим представителям этого цеха, он учтив и образован. Испанец был слегка пьян и поэтому разговорчив. Он поздоровался и осведомился, не разделю ли я с ним кувшин, на что я согласился.
– Хозяин, принеси-ка нам настоящего крепкого вина из самого дальнего угла твоего погреба! – крикнул он. – Это красное пойло – сироп для детей!
Тут же на нашем столе появилась пыльная бутылка.
– Вижу, вы чужестранец.
– Да, немец.
– Это на другом конце света, но мне доводилось бывать в ваших холодных краях… Хочется побеседовать с человеком издалека. Надоели скучные и ленивые горожане. Эти бедные идальго, мечтающие об одном – поживиться, не затратив сколь-нибудь значимого труда. Эти купцы, думающие только о наживе. Эти ростовщики, ремесленники, крестьяне, их объединяет общая забота – набить брюхо и заработать побольше реалов. И даже представители святой церкви думают о том же самом.
– Вы неосторожны, – укоризненно произнес я.
– Да? Но нас никто не слышит. В этом я усомнился: купец дон Санчес говорил достаточно громко, а инквизиция в Испании создала чрезвычайно развитую систему наушничества и шпионажа. Причем слуг Господа всегда интересовали богатые горожане. Впрочем, в последние десятилетия нравы святых отцов сильно смягчились, и подвиги великого инквизитора Торквемады, при котором двести лет назад сожгли почти десять тысяч еретиков, ушли в прошлое. Хотя до сих пор продолжают умирать на кострах люди, уличенные непонятно в каких грехах. До сих пор опасно распускать в Испании язык сверх меры. Молчание – залог долгой и спокойной жизни. Но подобная жизнь скучна и уныла, поэтому нигде в мире даже при страшных тиранах, никакие языки не спрятаны за зубами достаточно надежно.
– Вы первый раз в Сарагосе?
– Был одиннадцать лет назад.
– Одиннадцать лет назад? Так давно? Наверное, вы были еще ребенком?
– Ну что вы Я просто молодо выгляжу. На самом деле мне уже за сорок.
– Сорок – это очень много. Вы опытный, похоже, много повидавший человек, – кивнул дон Санчес. – Эх, Сарагоса – великий город! Ему Бог знает сколько лет, и он всегда был великим городим. Еще при римлянах он был великим городом.
«Вряд ли, – подумал я. – Насколько я читал в книгах, город действительно основан римлянами еще при жизни Иисуса Христа. Но в те времена это была обычная дыра».
– Испания катится вниз, – вздохнул купец. – А всему виной то, что столицей избрана эта проклятая крысиная свалка, именуемая Мадридом. Почему он должен быть столицей?
– Так уж получилось.
– Это несправедливо! Сарагоса всегда была главным городом Арагоны, а значит, и всей Испании. Кто бы что ни говорил, но именно отсюда началось изгнание мавров, завоевавших наши земли и люто ненавидевших христианский люд!
– Реконкиста, – кивнул я.
– Точно!… Именно здесь было королевство Арагон, устоявшее в самых страшных битвах с этими смуглыми врагами. Наши воины завоевателями вступали в Сицилию и Сардинию, Неаполь и Валенсию и присоединяли эти земли к королевству. Наши предки были героями. А наши современники проиграли англичанам битвы при Гохштедте. Каково, а?
