Очень медленно, уже дрейфуя на «холостом ходу», яхта приближалась к сейнеру, а на ее борту продолжалось бурное веселье «друзей»…
…Открылась дверь, и я в момент растаялВ прекрасной глаз бездонной синевы.Диванчик — плюш, болванчик из Катая,И опахало неизвестной мне страны…
…Складывалось впечатление, что этим гулякам было совершенно все равно, что с минуты на минуту, они могут столкнуться бортами со стареньким сейнером — мол, бабки есть, утонет, так новый прикупим…
…И в этот миг, она меня узнала
И прошептала тихо6 «Не, не может быть!..»
И вероятно в обморок упала б,
Но я успел ее роскошный бюст словить…
…Едва-едва перекрывая грохот музыки, до гуляк донеслось предупреждение на английском языке, прозвучавшее из громкоговорителя сейнера:
— Внимание на яхте! Вы создаете опасность! Веду водолазные спуски! Отверните в сторону! Внимание!
Но на это сообщение на яхте никак не среагировали…
Белоснежная, словно айсберг, она неотвратимо приближалась…
И вот настал момент, когда высокий белый борт практически навис над низким бортом сейнера…
— Ей! Брателы! Вискаря хотите?!!
С борта яхты свесился подвыпивший мужчина средних лет, размахивая зажатой в руке ополовиненной бутылкой виски…
— Че отморозились, макаки? Русского языка не понимаете?!! Ха-ха-ха!!!
Полковник Тесленко вышел на палубу сейнера, рядом с ним был второй «дельфин», который тоже не мог сегодня нырять из-за ранения и занимался тем, что перебирал и подготавливал к спускам лежавшее на палубе водолазное снаряжение.
Тесленко уже хотел, было, что-то сказать, как вдруг…
Мужчина, который только секунду назад улыбался «во все тридцать два» и предлагал виски, резко изменился в лице, отпрянул назад от борта, а вместо него возникли…
— Бах-бах-бах! — Рявкнул выстрелами пистолет.
— Бах-бах-бах! — Пролаял в унисон второй…
Пули ударили Тесленко в грудь, и он повалился на палубу сейнера…
Рядом с ним лежал один «дельфин», а в капитанской рубке, заливая кровью приборы, второй… …И словно черти из табакерки, перемахивая через белоснежный борт, и прыгая вниз, на палубу сейнера, посыпались люди затянутые в черную резину гидрокостюмов с пистолетами в руках…
Они рассыпались по сейнеру, бодро пробежались по его немногочисленным помещениям, и уже через несколько секунд, один из них подошел к борту и крикнул, ожидавшим доклада на борту яхты Клещу и отставному полковнику:
— На глушняк!.. Здесь больше никого нет!..
Отставной полковник кивнул головой, и обернулся к тем, кто оставался за его спиной на яхте:
— Готовьте сеть! Быстро!
В ту же секунду засуетились люди, и стали распаковывать тюк…
— Теперь, Вадим Сергеевич, обратной дороги нет! — Проговорил отставной полковник ФСК, обратившись к Клещу. — Мы с вами, только что переступили ту черту, из-за которой уже не вернуться — убитых сотрудников ФСБ нам с вами никогда не простят!..
Клещ взглянул на своего «старшего охранника» взглядом злого, затравленного волка:
— Значит, сделаете так, чтобы об этом не узнали! Всех валить на хрен!..
— Под водой, если не брать в расчет Игнатьева, восемь прекрасных профессионалов своего дела, Вадим Сергеевич — других на такое дело на послали бы…
Клещ резко обернулся, и посмотрел в глаза «Лаврентия Палыча»:
— Но ведь ты же придумал, как с ними справиться?
Взгляд отставного полковника остановился на какой-то точке:
— Не я… Просто вспомнил, как в 84-ом на учениях «Океан-84» в Средиземном море, недалеко от Греции погибла группа наших боевых пловцов… На тогда нам противостояли итальянские водолазы… — Проговорил задумчиво отставной полковник. — Я тогда еще совсем зеленым лейтенантом был… То дело замяли, чтобы не поднимать международный скандал… А наших водолазов орденами наградили… Посмертно…
— Ну, значит, и этих наградят!.. — Отрезал Клещ, и взглянул на часы. — Время 15.10, полковник!
— Да! Пора! — Отозвался «Лаврентий Палыч». — Они там, на дне, уже двадцать минут… За это время уже вполне могли извлечь пакет… Скоро должны возвращаться…
Он отошел к своим людям, закончившим, наконец, возню с тюком, и произнес приказным тоном:
— Начинаем!..
***17 июня 2008 г.
Красное море…
«Дед»… «Вечный» капитан третьего ранга Ананьев…
…Задерживаться и дальше в каюте «Звезды Аравии» нашим друзьям небыло никакого смысла — пакет, тот пакет который искало столько разных людей, уже покоился у Александра в сумке, закрепленной на талии…
Неспеша проплыв по коридорам, они добрались, наконец, до выхода на палубу, и выплыли наружу, оставив, теперь уже навсегда, остов затонувшего пассажирского лайнера… …Подводный бой… …Друзья успели проплыть всего-то несколько метров, когда…
Дед резко дернул Александра за руку, и показал куда-то вверх…
И Александр, и Катран, одновременно подняли головы, и посмотрели туда, куда показывал Ананьев…
И в этот момент…
Над их головами прошла большая, продолговатая тень… …Большие неприятности, судя по всему, начались немного раньше, тогда, когда наши друзья уже находились в каюте…
А теперь…
Над «дельфинами», которые почему-то проигнорировав приказ Ананьева, собрались одной «толпой» в районе кормы «Звезды Аравии», отбрасывая огромную тень, зависло довольно основательное, по размерам похожий на малый минный тральщик, судно…
И с его борта в воду полетели плотные капроновые сети с грузами…
И практически две трети группы тут же запутались в сетях…
Не повезло и Александру, и его друзьям…
Туарегу удалось дотянуться до прикрепленного к голени ножу, и… …Он с остервенением рубил толстую капроновую сеть, наблюдая еще и за тем, как то же самое делали Дед и Катран, и скольким «дельфинам» удается освободиться из таких же «липких объятий»…
«…Пока дышу — надеюсь!..» — Вспомнил Александр в этот момент недавно услышанный девиз боевых пловцов…
А тем временем…
Сверху одна за другой устремились в глубину черные тени…
«…Четырнадцать!.. — Сосчитал Александр, и оглянулся по сторонам. — Почти вдвое больше, чем нас!.. Вот теперь мы, кажется, попались! Вляпались не слабо, по самое «не балуй»!.. Кто же это нас вот так вот? Сергей, или бандиты? Да, нет… Сергей врядли… А вот эти бандюки могли!.. А пацанов выручать надо бы, а то всех здесь порежут, пока мы как селедка в сети болтаемся!..»
Наконец-то, через вечность, сеть поддалась…
Туарег бросился, если такое вообще применимо к передвижениям под водой, к ближайшему боплу, пытавшегося резать сеть ножом, но почему-то все больше и больше запутывавшегося в ней.
Подплыв вплотную, он заглянул в стекло маски, и увидел знакомые, очень сосредоточенные глаза…
«…Держись, каплей!.. Держись, мать твою!..»
Александр стал резать сеть, помогая другу…
И в этот момент его плеча коснулась рука…
Александр дернулся, словно от удара током, обернулся, и увидел…
Это был Дед…
В глазах Ананьева, буквально светился боевой азарт! Может быть, просидев десять лет на суше, и опять, так неожиданно попав в знакомую ситуацию под водой, Дед решил вспомнить молодость… Кто это знает?
Но сейчас…
Дед был в своей стихии — стихии командира!
И опять нес моральную ответственность за своих «подчиненных»…
Он подал знак Александру и Катрану уходить…
Уходить, не ввязываясь в драку, потому что именно у совсем неопытного Александра была закреплена на поясе сумка, в которой и находился вожделенный пакет, который так жаждали заполучить агрессоры… …Ананьев ткнул в грудь Александра и подал знак Катрану «Следуй своим курсом!»…
Катран покачал, было, головой, отказываясь, и тогда Дед направил на него свое гарпунное ружье…
Теперь все было предельно ясно, и…
Катран, оглядываясь каждую секунду, погреб ластами в сторону такого далекого берега, увлекая за собой и Александра…
«…Ну, вот и, слава Богу! — Подумал Ананьев, и бросился к боевому пловцу, тщетно пытавшемуся освободиться от пут капроновой сети. — Может хоть они уцелеют в этой мясорубке…»
Не зря, ох не зря подумал именно так отставной «кап-три»!..
Он, продолжая пилить сеть, опутавшую «дельфина», уже видел, как его группа несет потери… Ощутимые и невосполнимые потери!..
Агрессоры, напавшие на «дельфинов» были вооружены мощными ружьями для подводной охоты на два гарпуна… И эти смертоносные иглы, прочерчивая в воде стремительные белесые трассы, летели в сторону «дельфинов»…
И уже трое, за какие-то считанные секунды трое(!), опутанные сетями болтались в воде, похожие на сломанные и брошенные куклы…
«…Суки! С-суки!!! — Орал немым криком Ананьев. — Что ж вы творите-то гады? Ведь не война же!..»
