Но все же, черт побери, даже если это так, имею ли я право убить человека, чтобы спасти этот мир? Не понимая масштаба, не зная последствий, веря случайным людям и, возможно, навязанным представлениям? Может, я становлюсь той самой бабочкой, взмахом крыльев которой изменяется Вселенная? Но стоит ли Вселенная человеческой жизни? И почему я поставлен перед выбором – или убить и спасти, или погибнуть вместе в этим миром? Значит, я убиваю чтобы остаться в живых, а не ради спасения этого мира? И если я не могу сделать свой выбор, случайность становится хозяйкой судьбы".
Макс сделал несколько шагов к пятну света, струящегося ровными мутными линиями сквозь темное от старости окошко, разрезанное рифлеными полосками дерева. Под ногами скрипнула полусгнившая доска. Он остановился, прислушиваясь к пространству. Нет, показалось. Ничего подозрительного – вот машина на улице, шурша шинами и скрипя тормозами, выскакивает из-за поворота. Вот трещит, спеша, полицейская таратайка. Вот где-то забил хвостом ящер, погоняемый нагайкой полицейского.
Но все-таки что-то было не так, что-то висело невидимой угрозой в воздухе. Он сжал рукоять бульдога до судороги в пальцах и прижался к деревянной колоне.
А если, – шальная идея стукнула в голову, – если открыть это окошко и посмотреть в сторону крыши, что выходит на набережную? Увижу я винтовку? Она же длинноствольная. Снайпер наверняка сидит наизготове. Нет, глупость – внизу полиция, заметит, пошлют наряд. Время, время уходит! Должно же быть простое решение…
* * *
…Снайпер проверил предохранитель и, сняв черные очки в тонкой оправе, прильнул к прорезиненному окуляру прицела. Улица была девственно пуста, лишь вдоль набережной стоял в линию полицейский караул, да с противоположной стороны улицы ровным ромбиком выстроились серомундирные жандармы.
Перед кораблем натянули антрацитовую ковровую дорожку, и вокруг нее бегали взмыленные, в поту полицейские чины, отдавая последние распоряжения. На самой дорожке, ожидая прибытия высшего лица, между собой переговаривались пара морских офицеров, судя по петлицам – из корабельной команды, и кто-то из адмиралтейства в снежно-белом кителе. Стрелок качнул винтовку вбок, в визире заполоскался флаг одной из имперских провинций. В верхнем секторе прицела из-за поворота показалась первая группа мотоциклистов. Он удовлетворенно вдохнул, замирая.
Оркестр ударил громким бравурным маршем, над караулом прокатилось: "Смирна! Направо равняйсь!". Команда броненосца замерла на изгибе борта, принимая равнение. Подбоченились, выкатив грудь и втянув животы, полицейские на набережной. Офицеры и адмиралтейский чин двинулись по черноте антрацитовой дорожки к площадке, где должен был остановиться императорский кортеж.
Мелькнул зайчиком отраженного никеля спойлер белого лимузина-кабриолета, а затем и сама машина плавно выкатилась из-за поворота. В мощной оптике прицела возникло умиротворенное лицо водителя машины, покачивающейся на мягких амортизаторах.
Стрелок коснулся спускового крючка подушечкой пальца, машина проехала еще немного вперед. Перекрестье прицела набежало на парадный фиолетовый императорский мундир, перетянутый золотыми аксельбантами. Затрепетал шарф, раздутый порывом ветра.
– Пуфф, – винтовка выдохнула выстрелом. Оркестр тут же сбился в разноголосицу, и, сорвавшись с ритма, стих.
Макс рванул вперед что есть силы. Куралесью заметались нависающие стропила, полетела клоками срываемая паутина, он перепрыгивал какие-то переломанные доски с торчащими гвоздями, пригибался от потолочных перекладин, поднятая пыль лезла колючим комком в горло.
"Где же он, где?! " – он неся вперед, не обращая внимания на разорванную о гвозди куртку и затекшую до онемения руку.
Желтая вспышка пламени обожгла, горячий огонь опалил шею, пройдя мимо. В нос полез горький запах порохового дыма.
– Черт! – закричал он. В тень перед ним шмыгнула низкорослая, сухопарая фигура.
"Стреляйте, второго шанса может и не быть" – вспомнил он и, выставив вперед пистолет, выстрелил в след беглецу. Пуля щелкнула о доски и, засвистев, рикошетом выбила треугольную дырочку в потолке. Он прицелился еще раз, но и в этот раз свинец, дзынькнув, прошел мимо.
– Ушел! Вот винтовка его валяется! Туда, за ним! – подбежавший Берроуз толкнул его в спину, – Не отставайте!
Молодой человек пустился следом, стараясь не потерять из виду широкую спину капитана, огибая низкие балки-перекладины, пытаясь не наглотаться паутины. На невидимой с чердака улице творилось что-то невообразимое, гудели полицейские сирены, корабельный ревун заходился в нескончаемом вое. Испуганно свистели полицейские свистки, срывались в форсаж моторы.
– Ойй! – успел крикнуть споткнувшийся на торчащей из пола доске Макс, ловя в воздухе кувыркающийся выбитый из рук "бульдог".
– Макс, – перед его лицом появилась широкая ладонь.
– Мичман, Вы? – он поднял голову, удивленно рассматривая лицо Стени.
– А Вы думали, кто? – моряк улыбался, вытирая ладонью пот, струящийся по лбу.
– Я уже решил, что это снайпер.
– Так его уже и след простыл.
– А Эмма?
– Да что ей станется, вон она стоит, нас дожидается.
– Отставить балагурить! – рявкнул Берроуз. – Мы опоздали, но это не самое худшее. Сейчас начнут искать, кто стрелял, да хватать всех подряд, мы можем попасть под раздачу. Квартал оцепят, хорошо бы знать, куда он бежал – если уцепимся за его хвост, тоже уйдем.
– Он попал в него, да? – спросила девушка.
– Похоже на то.
– Там окно выбито во двор, и лестница приставлена, ступайте сюда! – крикнул капитан, – Торопитесь же!
Они начали поочередно спускаться по хлипкой дощатой лестничке, приставленной к вентиляционному окну, выходящему во двор здания, когда на беду из арки выбежало двое полицейских с револьверами – и тут же с криками запалили в воздух. На лестнице в этот момент оставался только Макс, остальные уже успели спуститься вниз.
– Стой! – заорал первый страж порядка, прицеливаясь и выпуская пулю в сторону девушки и Берроуза. К счастью, выстрел оказался не слишком меток и свинец выбив пласт серой штукатурки над головами, осыпал их меловым облаком.
– Вниз! – Берроуз схватил девушку за шиворот и оттолкнул ее за кирпичный бруствер. Сам же перескочил через оградку в заглубление, ведущее в какой-то полуподвал, выпустил несколько пуль в сторону служителей закона.
Завязалась перестрелка, жандармы попрятались за мусорными баками, в изобилии сваленными у арки и время от времени неожиданно стреляли в направлении противника, по счастью, не особенно метко. Макс и Эмма, как люди гражданские, по приказу капитана, залегли ничком за кирпичным выступом и, не высовываясь, ожидали завершения боя.
