Оказавшись в безопасности на Ньюпорт-авеню, она подрулила к фонарю и рассмотрела пустой пакетик из фольги.
«Нострадамус, — было написано на нем. — Касательно Конца Света», — и ниже, более мелким шрифтом:
ИСПОЛЬЗОВАТЬ ДО: 17 ФЕВРАЛЯ 2706 ГОДА.
Четырнадцать
Частью обязанностей Штата были более или менее регулярные инспекции некоторых удаленных департаментов, не имевших собственной внутренней системы контроля. Это занятие редко доставляло ему удовольствие, а департамент Жалоб был, наверное, наименее любимым из всех.
Доступ к Жалобам, само собой, открыт для всех и всего, что населяет вселенную, независимо от вида, метафизического статуса и темпоральной ориентации; однако в интересах удобства и эффективности административной работы, департамент сохраняет за собой право рассматривать только жалобы, поданные в соответствии с предписанной формой.
Предписанная же форма — это Форма С-301, буклет на пятнадцати страницах кованого золота, двенадцати миль в длину и пяти миль в ширину. Будучи заполненной, форма должна подаваться в трех экземплярах, причем первая копия должна быть заверена у апостола, святого (исключая меньших кельтских святых), архангела, бодхисаттвы, даосского патриарха, дэмона не ниже 5-й ступени, Избирателя Священной Римской Империи или другой личности, занимающей подобное же место в обществе.
— Эй! — позвал Штат, всем телом наваливаясь на дверь и тяжело вздыхая. — Есть здесь кто-нибудь?
Дверь подалась, и Штат, потеряв равновесие, ввалился в темное помещение. Он порылся по карманам куртки, вытащил фонарик и включил его. В этом месте он всегда чувствовал себя неуютно.
— Я здесь, — произнес голос, что не очень-то ему помогло.
— Где — здесь?
— Что значит «где»? Здесь.
Штат нахмурился: голос явно исходил из его собственной головы.
— Послушайте, — сказал он, — я, кажется, уже предупреждал вас насчет этого.
Раздался приглушенный шлепок, и возле него появился Гангер.
— Я знаю, — произнес он, — и прошу прощения. Мне просто пришлось, так сказать, немного проехать зайцем, чтобы миновать охрану.
— Понимаю, — кивнул Штат. — И что же оказалось столь существенным, что не могло подождать, пока… — слова испарились с его губ как дождь с раскаленной плиты, когда луч его фонарика коснулся чего-то огромного и сияющего в дальнем углу помещения. Одна часть его мозга — это была та часть, куда большинство его мыслей отказывалось заходить иначе, чем парами и при свете дня — сказала: «Я знаю, что это такое». Другая часть сделала вид, что не расслышала.
— Конечно, — сказал Гангер, — это действительно немного неожиданно. Однако все когда-нибудь случается в первый раз.
Штат замер на месте, повернулся и посмотрел на него.
— Не хотите ли вы сказать, — медленно произнес он, — что кто-то и впрямь…
— Подал жалобу, ну да, — кивнул Гангер. — К счастью, — добавил он, — она недействительна.
Луч фонарика вспыхнул на, казалось, совершенно бесконечном золотом пространстве; фотоны прыгали, и прыгали, и прыгали, отскакивая от поверхности.
— Недействительна?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю, как по-вашему, — ответил Гангер, — но лично я не думаю, что полковник Гадаффи входит в категорию лиц, чья подпись делает действительным подобный документ. Впрочем, если не считать этого, здесь все в порядке и соответствует Хойлю.
Штат поскреб подбородок.
— Вообще-то это спорный вопрос, — произнес он. — Но в любом случае мы можем оставить это ребятам из Права. От кого жалоба?
— Вот это-то и есть самое странное, — ответил Гангер, бесцельно теребя цепочку для ключей. — По-видимому, никто никогда не слышал о нем. Пойдемте, посмотрим, не зазвенит ли у вас звоночек при виде этого имени.
Воспользовавшись нашедшейся в пристройке турботележкой для гольфа, они совершили целое путешествие, пересекая Форму С-301. В конце концов, пережив ряд приключений (они сбились с пути, свернув не в ту сторону в конце параграфа 658 (с) (іѵ), а затем, на откосах рельефной печати, у них кончился бензин), они прибыли на место. Гангер поставил тележку на ручной тормоз и положил свой секстант в отделение для перчаток.
— Приехали, — сказал он. — Взгляните.
Штат передвинул ногу и увидел непосредственно под собой слова «Джереми Ллойд-Перкинс», неглубоко вдавленные в мягкий металл.
— Кто это?
— Чтоб я знал, — ответил Гангер. — Я хотел попытаться найти его по компьютеру, но, разумеется, треклятый ящик опять завис. Моя секретарша в данный момент роется по картотекам.
Штат опустился на колени и провел пальцем по бороздкам в металле.
— И на что же он жалуется? — спросил он.
— Именно это, как мне показалось, вы обязательно должны увидеть, — ответил Гангер. — Пойдемте, здесь недалеко.
У составителя Формы С-301 было такое множество вопросов, на первый взгляд не относящихся к делу, но, разумеется, продиктованных насущнейшей необходимостью, что пространство, отведенное формой для текста самой жалобы, имело размеры восемьдесят на двадцать миллиметров. Мистер Ллойд-Перкинс, однако, был наделен от природы мелким почерком. Гангер достал лупу и держал фонарик, пока Штат рассматривал крохотные буковки.
— Гм, — произнес наконец Штат.
— Вот именно, — подтвердил Гангер. — Выглядит не очень-то приятно, правда?
Штат поднялся на ноги и смахнул с коленей золотую пыль.
— Мне все же кажется, что в этом не было ее вины, — сказал он. — Вы знаете не хуже меня, что за бардак царит у них в управлении. Мы же и послали ее туда частично по этой причине.
— Конечно, — ответил Гангер. — Но ведь это не самое главное, не так ли?
— Не самое?
Гангер покачал головой, достал из кармана куртки складную трость-табурет, проткнул острием тонкую золотую мембрану и сел.
— Разумеется, нет, — ответил он. — Ну подумайте сами. Вот у нас есть смертный, о котором никто никогда не слышал, так? Из того, что он здесь говорит о себе, я заключаю, что он подписывается на «Оракул», ради финансовых сводок. Другими словами, он располагает душой, оборудованной «телетекстом», но если не считать этого, он скорее всего обычный краткосрочник. Пока все ясно?
Штат кивнул.
— Так вот, — продолжал Гангер, предлагая своему коллеге пластинку жевательной резинки, — вряд ли вы предполагаете хотя бы на минуту, что его положение позволяет ему знать о процедуре подачи жалобы. А даже если и так, никто не убедит меня, что человек, живущий в доме с четырьмя спальнями в пригороде Кардиффа, может себе позволить потратить такое количество золота только для того, чтобы пожаловаться на доставленное не по адресу сообщение. Нет, его кто-то подбил на это.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
