На первый труп мы наткнулись у соседнего барака — на уровне второго этажа висел прибитый гвоздями к стене молодой пацан в сером балахоне Чистых. Немного поодаль лежали еще трое мертвецов, но уже явно уродов: совершенно лысые черепа неестественно вытянуты, на спинах наросты горбов. Эти забиты железными прутьями.
Дальше больше — вскоре трупы стали попадаться почти на каждом шагу. На окровавленном снегу валялись вперемешку погромщики и местные обитатели. Выходит, шпана с северной окраины все же дождалась удобного случая и нанесла в гетто ответный визит. Вот только легкой прогулки не получилось: хоть оставшиеся в Черном квадрате уроды и не были вооружены, многие из них смогли дать бандитам отпор. Что творили волчатники — это вообще за гранью. В темноте половины не разобрать, но и меня от вида кишок, тянувшихся за пытавшимся уползти от смерти человеком, мороз пробрал. А уж как Чистые в ответ отрывались…
— Что здесь произошло? — Вера вздрогнув, отшатнулась от стены дома, которая до третьего этажа оказалась забрызгана струями крови. — Зачем?!
— Боюсь, дальше хуже будет, — судорожно сглотнул лейтенант, чья невозмутимость дала трещину при виде наваленной у входа в барак кучи трупов. Оно и понятно — смотреть на останки разорванного надвое человека приятного мало. А тут не один такой. Похоже, бандитов окружили и бойню устроили. Те, правда, тоже в долгу не остались, и когда подошло подкрепление, уродов и вовсе на куски покрошили. Тут уж пощады не было никому — ни калекам, ни женщинам. Ладно, хоть детей среди измененных не было.
— Но зачем? Это же люди… — Девушка едва удержалась от визга, наступив на отрубленную кисть с неестественно распухшими костяшками длинных пальцев.
— А чем люди хуже зверей? — вытер вспотевшее лицо побледневший, как мел, лейтенант и указал на взмывшее за домами зарево далекого пожара. — Похоже, здесь будет веселее, чем я думал.
— Так может, нам туда? — предложил шумно прочистивший легкие Ветрицкий, когда мы обогнули чуть присыпанную снежком здоровенную кучу мусора. Замерзшие помои скользили под ногами, и представляю, какая здесь стояла вонь, если б не мороз. Кучи мусора, еще и трупов столько. Куда там скотобойне…
— Вам, может, и туда, — остановившись, посмотрел на него усатый и похлопал себя по петлицам, — а нас Чистые наравне с уродами порешат. Мы ж от них этих долбаных измененных и защищали…
Как ни странно, по мере приближения к клинике трупы стали попадаться все реже. Может, заброшенных домов на окраине гетто больше, может, уроды в центр Черного квадрата отошли оборону держать.
— А чего-то ни одного крестоносца видно не было. — Ветрицкий прислонился к стене барака.
— Вон лежит, — указал лейтенант на труп мужика в синем пуховике с черным крестом во всю спину.
— Вот то-то и оно, — перевел я сбившееся дыхание. — Чистых и прочей швали сколько трупов было? А крестоносец первый раз попался. А они, между прочим, ребята наглухо отмороженные, не стали бы за чужие спины прятаться.
— Считаешь, специально дождались, пока дорогу расчистят, и прямиком сюда пришли? — выглянул из-за угла дома лейтенант и неожиданно выругался. — Твою мать!
— Что такое? — сунулась следом Вера и тут же спряталась обратно. Судя по начавшей бить девушку крупной дрожи, ничего хорошего впереди нас не ожидало.
— Помоги Николаю, — дернул я ее за рукав и подошел к лейтенанту. Ну и чего там такого стряслось?
Да ничего особенного, просто перед клиникой лежали уроды. Мертвые уроды.
И далеко не сразу удалось сообразить, зачем кому-то понадобилось выкладывать из трупов волчатников, слизней, жабов, и прочих изувеченных излучением Севера калек широкое кольцо вокруг трехэтажного особняка. На самом деле все оказалось совсем не так: никто трупы не перетаскивал, нет — всех этих бедолаг просто-напросто сюда согнали, а потом зарезали, как приведенных на бойню коров. Но зачем? Кому это могло понадобиться? Крестоносцам?
— Вы все еще собираетесь туда идти? — повернулся я к лейтенанту.
— Пожалуй, уже нет, — глядя куда-то в сторону, сознался тот.
— Напалм долго не протянет, — напомнила нам Вера.
— Не думаю, что в клинике нам окажут медицинскую помощь, — окинул я взглядом освещенные окна на последнем этаже особняка.
— Если там будут лекарства и инструмент, я справлюсь сама, — уверенно заявила девушка.
— Да ну? — удивился я и подошел к лежавшему поверх постеленного прямо на снег брезента пироманту. Что-то он совсем сдал… Черт, что же делать? В клинику идти неохота — просто жуть. Но какой выход? Пытаться Напалма доволочь на руках до ближайшего целителя? Так он помрет еще до того, как мы с северной окраины выберемся. Придется идти. И кто знает — вдруг один нехороший человек по фамилии Ялтин мне все же там повстречается? Очень, очень на это надеюсь. — Сейчас смотаюсь на разведку, если что — уходите без меня.
— Я с тобой. — Ветрицкий, кинув на снег чехол с луком, забрал один из автоматов у рядового, контролировавшего проход между домами.
— Пошли, — не стал отказываться я от помощи и подошел к лейтенанту, который прислушивался к разгоравшейся где-то на юго-западе гетто перестрелке. — Вы нас ждете?
— Само собой, — кивнул усатый. — Судя по всему, из ДШК лупят. Значит, наши подошли.
— Нас-то они как миновали? — засомневался Николай. — Да и на Красном пока тишина.
— Скорее всего, с Северной промзоны через западные ворота людей перекинули, — предположил лейтенант. — Сестры, думаю, через свой сектор проход открыли.
— А может, это сами валькирии и пожаловали? — Ветрицкий сунул автоматный рожок в глубокий боковой карман теплой куртки и взвесил в руке предложенную солдатом гранату.
— Надеюсь, скоро узнаем, — пожал плечами служивый. — Ну вы идете?
— Идем. Коля, прикрывай, — взяв наизготовку пистолет-пулемет, я медленно выбрался из-за барака и побежал к покосившемуся крыльцу клиники.
Все бы ничего, но как-то очень уж гадко на душе. Будто весь в дерьме измазался, а когда — даже и не заметил. И чем ближе к валявшимся на снегу трупам, тем хреновее становится. Оно понятно, денек сегодня не из легких, но слишком уж притащившаяся рука об руку с депрессухой безнадега захлестывает. И такое впечатление — будто враз как-то темней стало. Даже проглядывающие меж облаков звезды толком не светят.
Нет, чего-то здесь не то. Может, оно, конечно, просто нервы расшатались, но все время на спине чей-то недобрый взгляд чудится. Тяжелый взгляд, липкий. Заинтересованный. Так прильнувший к витрине бродяга на мясную вырезку смотрит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
