Я теряю сознание за мгновенье до того, как элитник закидывает наши кровоточащие тела в гигантскую пасть.
И снова погружаюсь в беспросветную черноту.
А через какое-то время чернота взрывается очередным флешбэком…
Отвернувшись от набегающих лотерейщиков, я хватаю Мараджелу в охапку и бросаюсь вдогонку за прошмыгнувшими мимо тварями.
И через секунду едва не врезаюсь в стену, задетый шипом плечевой брони обгоняющего топтуна.
— Мне жаль, Мараджела, но похоже это конец, — пыхчу, отчаянно работая ногами.
— Почему?
— Перезагрузка кластера!.. Конечный кисляк!.. Обнуление!..
Подтверждая мое бессвязное объяснение, белесый туман выстреливает из межплиточных щелей пола и начинает стремительно заполнять окружающее пространство.
А до выхода в спасительную лабораторию еще остается не меньше полутора десятков метров.
Увы, я никак не успеваю их преодолеть.
В метре передо мной через мгновенье ожидаемо загорается желтый огненный овал портала. Ускорения придает тычок в спину от набежавший сзади рубера. И с дамой на руках я буквально влетаю в огненное кольцо портала…
Но вместо удара головой о стеклянную стену, вдруг оказываюсь пленником злосчастного стекла. Тело бессильно бьется по полу в коридоре, голова же растерянно озирается по сторонам внутри помещения, а шея, как в колодке, намертво зафиксирована в стеклянной стене.
— Я сейчас помогу! — доносится сзади голос Мараджелы.
Не успеваю ответить, и стекло, над головой, сотрясает мощный удар тяжелого ботинка.
Раздается хрустальный звон трескающегося и рассыпающегося стекла…
Перед глазами загорается и тревожно мигает до боли знакомая короткая строчка уведомления:
Внимание! Сбой системы. Блокировка возрождения. Производится перезагрузка…
Не успеваю дочитать ее до конца, как рухнувший сверху на шею пласт стекла, как гильотина, мгновенно отрубает мне голову…
Я снова погружаюсь в беспросветную черноту.
А через какое-то время чернота взрывается очередным флешбэком…
Спина горит огнем. Правая рука болтается сбоку безжизненной плетью. В пистолете осталось всего три-четыре патрона, а бежать еще ой как далеко. Но азартное урчанье за спиной стимулирует лучше пастушьего кнута. И не решаясь оглянуться, я бегу. Изо всех оставшихся сил!
Ноги с каждым шагом наливаются свинцовой тяжестью. Шаги делаются короче, я замедляюсь, а топот преследователей сзади неумолимо нарастает.
В правую руку возвращается чувствительность, я снова могу ее согнуть, и неловко подхватываю под попу дрожащее от ужаса тельце девочки. Освободившаяся левая поворачивает пистолет к заходящему сбоку бегуну, и от души потчует пускающую голодные слюни тварь горячим свинцом.
— Седьмой! — объявляет, ведущая подсчет убитых тварей, Шпора и информирует: — До провала сто метров!
Тут же в спину впиваются когти невидимого преследователя. И, завопив от боли и бессильной ярости, я понимаю, что дальше тянуть нельзя.
— Круши! — хриплю из последних сил. И облегченно выдыхаю, чувствуя мгновенно разливающуюся по телу ураганную мощь.
Воздействие Дара превращает меня в чемпиона. В спину будто бьет ураганный ветер, из ног исчезает тяжесть и усталость. Я легко отрываюсь от толпы преследователей и выпущенной из тугого лука стрелой лечу дальше, увеличивая дистанцию. Волна встряхнувшей меня бодрости передается и Гале, девочка перестает плакать и устало кладет голову мне на плечо. Толпа сзади разочарованно ревет в бессильной ярости.
Но дотянуть стометровку до конца и гигантским прыжком окончательно избавиться от погони мешает чертов Кровавый Попрыгун, появившийся в этот раз на пару минут раньше положенного срока.
Тень элитника, на миг заслоняя луну, проносится у нас над головами. Кровавый Прыгун приземляется на краю провала, мгновенно разворачивается и, как гребаный тираннозавр, сверху атакует раззявленной пастью.
Я едва успеваю заметить вспышку перед глазами знакомой строки уведомления:
Внимание! Сбой системы. Блокировка возрождения. Производится перезагрузка…
Страшные челюсти смыкаются на наших телах, мгновенно умерщвляя и меня, и Галю…
Я снова погружаюсь в беспросветную черноту.
Молю Стикс прекратить сводящий с ума чудовищный калейдоскоп искаженных воспоминаний.
Но через какое-то время чернота взрывается очередным флешбэком…
Под действием Дара Чужая лапа, я в личине зараженного стою, окруженный толпой низкоуровневых слепунов. С потолка рывками спускаются десятка два высокоуровневых слепунов, и самый мощный из них, зависнув буквально в полуметре от моего лица, спрашивает:
«Ты кто? Зачем здесь?»
Уровнем тварь, по прозвищу Вскрыватель, соответствует матерому топтуну, и шутить шутки с таким серьезным противником чрезвычайно вредно для здоровья. Потому предельно серьезным голосом я выдаю уже не раз с блеском спасавший меня ответ:
— Я — Жрун! Ближник Кровавого Прыгуна! Знаешь Кровавого Прыгуна?
«Не знаю такого, — озадаченно шипит слепун. — Это наши просторы. Ты здесь лишний, Жрун! Уходи!»
— Конечно уйду. Но у меня к тебе, Вскрыватель, имеется выгодное предложение.
«Откуда ты знаешь мое имя?»
— Кровавый Прыгун сказал. Ты его не знаешь, но он тебя знает. И если со мной что-то по твоей вине случится, сам понимаешь, найдется кому за меня отомстить.
«Угрожаешь?»
— Просто информирую, во избежание недоразумений… Так как на счет предложения?
«Говори.»
— Я сопровождаю корм Кровавого Прыгуна. Дело срочное. Из-за срочности вынужден был без спросу заскочить в ваши просторы. Выдели мне охрану из своей мелочи. И, за это, я поделюсь с тобой частью корма.
«А почему сейчас ты, Жрун, без надежной охраны?»
— Была охрана. Мы угодили в засаду врагов, попытавшихся отбить корм. Уцелел я один… Вскрыватель, ты принимаешь мое предложение?
«Ну ты наглец, — в шипении твари слышу насмешливые нотки. — Твой корм уже мой. Зачем соглашаться на часть, когда можно забрать все?»
— Я не отдам корм! Тебе придется меня убить!
Но вместо ожидаемого вызова на поединок, слепун вдруг подло плюет мне в лицо ядовитой нитью. Из-за короткой дистанции промахнуться невозможно. Тварь попадает точно в мой единственный глаз.
От страшной боли в глазнице я теряю контроль, падаю на пол, и кончаюсь в мучительной агонии.
Из-за наступившей слепоты, в этот раз я не вижу короткого уведомления. И погружаюсь в беспросветную черноту без мигающей перед глазами строки.
А через какое-то время чернота взрывается очередным флешбэком…
Я в лифте, отбиваюсь от ковыряющего снаружи потолок кабины лотерейщика, чиркаю тварь по ладони, и на ней появляется широкий надрез.
Раненая тварь начинает остервенело выдирать руку из узкой дыры, и дергает ее так, что о края дыры в потолке начинает до крови сминаться крепчайшая чешуя.
Пока тварь выдирает руку, я успеваю еще трижды рубануть по мягкой ладони. Последний раз самый удачный — удается отчекрыжить толстый, как сосиска, мизинец лотерейщика. Брызнувший после ампутации фонтан крови окатывает меня с ног до головы.
Выдернув-таки покалеченную руку, наученная горьким опытом тварь не спешит совать в узкую пробоину здоровую пятерню.
Злобно урча, тварь начинает расширять пролом в крыше.
Увы, помешать ей изнутри кабины я никак не могу. Приходится, сцепив зубы, ждать, когда урчащий хозяин положения созреет до повторной атаки.
Мучительное ожидание затягивается минут на десять, показавшиеся мне целой вечностью.
Тварь основательно расширяет дыру в крыше. Теперь в нее совершенно свободно проходит вся рука целиком и даже остается место, чтобы, прижав к плечу голову, подглядывать одним глазом и направлять атаку когтистой пятерни.
Длиннющая рука лотерейщика легко дотягивается до середины кабины. Чтобы не угодить под жестокий замес когтей, рвущих сталь, как картон, мне приходится в буквальном смысле сложиться на полу гармошкой и кое-как отмахиваться из неудобного положения Шпорой, пытаясь рассечь уязвимую ладонь.
