входе в наш славный лагерь.
И еще господин Квак, возможно у этого преступной части были какие-то особые приметы? Ну к примеру, я не знаю, хорошо видимая родинка на одной из двух частей? Это было бы неплохо и сильно облегчило наш поиск. В данной ситуации можно даже заявить, что родинка — это ключ к успеху!
С каждым словом перевода от КенВон речи рыжеволосой, лицо господина Квака вытягивалось в удивлении и непонимании, он как будто не верил своим ушам, не верил тому что сейчас слышит.
Госпожа НаБом стояла рядом с ним ну с очень и очень каменным лицом, смотря вдаль, только в виденную ей одной точку. И только плотно сжатые губы, и сузившие глаза говорили о том, что она с трудом сдерживается чтобы не засмеяться во весь голос. Чудеса, не иначе!
Неожиданно рядом с ней раздалось какое-то … похрюкивание? Нет не … похрюкивание, это был такой вот смех. Это заместитель директора, госпожа ДаХе как раз и издавала эти вот звуки, свое покрасневшее от натуги лицо она уткнула взглядом в землю, но вот звуки, исходящие изо рта заглушить все-таки не смогла.
Ну, а остальные присутствующие в большинстве своём прекрасно понявшие разглагольствования ирландки начали откровенно ржать.
Хотя надо признать, что не все. Кроме господина Квака, сдерживающейся изо всех сил госпожи НаБом, было ещё двое, чья серьёзность и невозмутимость просто зашкаливала. Во-первых, это была сама Аластрайона, которая все это говорила заму замминистра со спокойным и даже скучающим выражением лица, что на самом деле только добавляло этому монологу этакой фантасмагоричности.
Ну, а второй была как не сложно догадаться, невозмутимая КенВон, переводчица с испанского и английского на корейский. Вот по ней сразу видно, да и не первый раз она подтверждает, что профессионал своего дела. Ничего её не смущает ни в словах, ни в переводе, этакая бездушная машина-переводчик. Что-то подсказывает нам, что свой диплом переводчика она получила точно не в Ёнесайском университете!
Наконец предложение от ирландки дословно переведено. Осталось подождать ответа, но вот того похоже не будет. Так как Квак ЮнГи, чьё лицо сейчас могло запросто поспорить цветом со спелой очищенной брюквой неожиданно резко развернулся и быстрым шагом направился обратно.
Похоже в этот раз слов на ответ у него просто не нашлось, точнее они может и были, но в большей степени довольно специфические, и непереводимые с корейского в связи с использованием их в состоянии повышенной агрессии.
Поэтому данный господин решил уйти по-английски. Правда напоследок невозмутимая ирландка успела кинуть уже на плохом корейском фразу, которую вдогонку автоматически зачем-то «перевела» КенВон.
— Господин ЮнГи, если вас смущает фраза о гарантированном вознаграждение, то поверьте оно будет чисто символическим. К примеру упаковка черного немолотого кофе!
Впрочем, даже такое «выгодное» предложение не заставило обернуться и остановиться господина Квака, его скорость даже немного возросла, за ним явно не успевали НаБом с ДаХе, которые переглянувшись сразу направились следом за начальством.
— Ну не хочешь, как хочешь. — недовольно сказала ирландка уже в никуда. — Если ты такой важный, корейский неразговорчивый и надутый тип, то иди ты тогда … как раз в ту самую часть тела, которую видел!
Эти слова были сказаны ей по-английски, но добросовестной КенВон опять же автоматически переведены на корейский. Таким образом, добавив к ржущим уже до колик «англичанам» ещё и корейских «коней». Вот под такую какофонию даже не смеха, а громкого ржанья, быстро исчезал вдали важный корейский чиновник со своим сопровождением.
Похоже, что очередной его план не сработал. Интересно есть ли у него ещё один? Что-то типа план «С»? Впрочем, судя по господину Кваку, он больше силён в бюрократии и подковёрных играх чиновников, чем в стратегии и тактике противостояния с протестующими фанатами звезды.
Да и есть ли такие специалисты вообще в Корее это что говорится очень большой вопрос. Но мы подождем, вдруг они возьмут да объявятся?
Корея. Тюрьма Анян. В очередной раз кабинет НаБом после очередных неудачных переговоров. Кроме хозяйки кабинета в нем только важный, но уже не такой «надутый» чиновник.
Как оказалось, все-таки есть у господина ЮнГи такая партия… то есть и запасной план «С». В машине данный господин был хмур, задумчив и совсем неразговорчив.
Когда они подъехали к тюрьме, а после снова оказались в кабинете руководства то он в этот раз не стал рвать и метать, и грозиться всякими карами протестующим, как это было совсем недавно. Вместо этого он задумчиво выпил чашку кофе предложенной НаБом и также задумчиво спросил у нее.
— Госпожа НаБом, а могу я прямо сейчас поговорить с Агдан? В смысле с осуждённой Пак ЮнМи? Ее могут привести сюда в этот ваш в кабинет?
— В принципе особых проблем насчёт того чтобы вам поговорить с ней я не вижу. — пожала плечами женщина. — Но всё-таки не могу не поинтересоваться, о чём вы с ней хотите поговорить? Надеюсь вы не хотите в происшедшем сегодня у стен тюрьмы как-то обвинить её? Если это так, то тогда особого смысла в этом разговоре и встрече я не вижу.
— Нет, что вы госпожа НаБом. — отвечает ЮнГи, а про себя НаБом хмыкнула — надо же сразу госпожа, что-то по приезду сюда этот господин подобной вежливостью и учтивостью совсем не страдал. Но вот похоже полученная от протестующих моральная оплеуха после первой встречи, еще и разговор с начальником полиции Аньяна, а после и вторая встреча с протестующими всё-таки сильно поубавили спеси у данного господина, который тем временем продолжил.
— Я вот что подумал госпожа НаБом. Почему бы мне самому не поговорить с этой Пак ЮнМи? Можно же что-то ей пообещать … на будущее, чтобы она помогла нам решить эту проблему около тюрьмы Анян.
— И как она может ее решить? — несколько удивлена начальник тюрьмы, и после паузы. — Вы что, хотите, чтобы она как-то обратилась к своим поклонникам у тюремных стен и попросила их разойтись?
— Почему как-то? — немного удивился важный чин. — Мы запишем это ее обращение на видео, а после покажем его … этим в лагере. Вполне возможно, что это может сработать.
— Ну не знаю. — сомневается НаБом. — Нет, на самом деле план, наверное, хорош. — спохватывается она. — Но здесь я вижу две проблемы. Первая это где гарантия что даже увидев это видео эти граждане уберутся отсюда восвояси? К примеру, заявят нам что мы просто силой заставили ЮнМи сказать то что они видят и слышат.
Ну, а вторая проблема это сама ЮнМи, пойдет ли она на это?
