бродил по Скаханну в поисках подвигов, так как с тех самых событий в подземельях не попал ни в одну легенду.
На самом деле, видеть нас хотели родители Кудеяра, которых заинтересовала возможность путешествовать между мирами. Кроме того, Истэка, когда мы с Арландом и Люциусом не вернулись из лабиринтов, возобновил свои исследования межреальной материи, но так и не смог ничего добиться, потому ему до пены у рта хотелось поговорить со мной.
На Охмараге, – идеальном курорте, по сравнению с которым лучшие отели Земли отдыхает, – нас приняли, как великих героев. Хотя все представители человеческой расы ходили по местным городам только в крепких, но легких ошейниках, с нами обращались, как с очень ценными гостями. Некоторые сенари даже напрямую спрашивали, не помассировать ли наши ноги, которые, возможно, устали от суровой земли чужих миров.
Я никак не могла понять, как весть о наших с Арландом путешествиях могла обойти континент, на котором мы даже не появлялись, и откуда они все могли узнать о нашем путешествии, если мы никому не говорили о нем?
Ответ оказался проще, чем я думала – при царском дворе, обители всех сплетен страны, разодетый в фиолетовые шелка, красуясь неимоверно длинной серой косой, сверкая двухцветными глазищами уже семь лет как крутился Леопольд.
Этот кадр надо было видеть! Когда мы расставались, оборотню только исполнилось двадцать лет, а сейчас он был моим ровесником и выглядел… не то чтобы совсем иначе, скорее в нем просто ярче выразились прежние черты. Тело, казавшееся раньше непропорционально длинным, набрало мышечной массы и приобрело атлетическую стать, черты лица преобразились из детских, и теперь Лео язык не поворачивался назвать женственным – безумно красивым, но точно не женственным. Из молочно-бледной его кожа стала загорелой, и это только подчеркивало его новую красоту.
Встретившись с нами, Леопольд никак не мог успокоиться: он беспрестанно душил в объятиях то меня, то Арланда, как будто боялся, что мы снова исчезнем. Он закормил нас своей стряпней, а затем провел целую экскурсию по окрестностям царского дворца – почти как Эстония.
То, что рассказывали об Охмараги, оказалось правдой. Здесь трава казалась зеленей, а небо – чище, цветы были больше и ярче, воздух – насыщеннее и свежее. Столько зелени, сколько на острове, я не видела даже в глухих деревнях посреди лесов. Повсюду были прекрасные сады, не стесненные жесткой рукой садовников, все строения – из белого камня, пронизанного толстыми зелеными лианами. Каким-то образом тут воссоединялись природа и цивилизация.
Сенари были не менее удивительны. Совершенно несуразная внешность гармонично сочеталась с неизменным буддийским настроением. В развивающихся легких одеждах сенари не шли, а как будто плыли сквозь свои джунгли.
Арланд, когда впервые увидел сенари, впал в очередную депрессию. На Земле ему сломали все представление о сущности природы, а на Охмараге – все представление о природе вообще. Инквизитор готов был биться головой о белоснежные стены: он не мог понять, как сенари ветра меняли цвета тел быстрее, чем хамелеоны, как сенари воды истекали водой и при этом почти не пили, сенари земли выращивали на коже мох и удерживали почву, совершенно не стесняясь в движениях, и как сенари огня жили в практически белковом теле с температурой более шестидесяти градусов.
Меня, в отличие от него, больше занимали другие вопросы: зачем же нас сюда вообще привезли.
Несколько дней нам дали прийти в себя после долгой дороги, никто нас не беспокоил, даже Рэмол и Истэка не приходили. Только Леопольд, закончив дела на царской кухне, спешил к нам и начинал болтать без умолку. Он расспрашивал о нашей жизни на Земле, о Люциусе, и рассказывал то, что происходило здесь за время нашего отсутствия.
Было только одно, о чем Лео говорить отказывался. Куда бы он ни пошел, вокруг него всегда крутились двое детей, девочка и мальчик, пяти и шести лет. Оба они были очень похожи на самого Лео, а младшая даже могла оборачиваться в серого ягуара. Как дважды два было ясно, что это были дети Леопольда, но кто была их мать – вот это оставалось неразрешимой загадкой. Сам оборотень молчал, как пленный партизан. Когда же я спросила о матери у самих детей, они ответили, что мама у них самая красивая, самая добрая, самая лучшая и скоро вернется с подарками. Мальчик только проболтался, что она «магичить умеет», а имя у нее сложное и он его не помнит.
Арланд недоумевал, что брат скрывает от него свою жену, а я была в тихом ужасе и помалкивала, потому что глаза девочки были подозрительно синие и наглые.
Через некоторое время нас вызвали в личный сад царской четы. Мне было не по себе встречаться лицом к лицу с такими особами, и Арланду тоже, но отказываться было нельзя.
Но, вопреки нашим опасениям, знакомство оказалось более чем приятным. Повелители встретили нас в роскошном цветущем саду вместе с серафимами и двумя шестнадцатилетними дочерьми. Возле них на простыне находились шедевры мастерства Леопольда и несколько кувшинов лучшего охмаражского вина.
Царица, – она выглядела так же, как на пластинке, которую много лет назад мне показал Кудеяр, – попросила меня рассказать о наших путешествиях между мирами, и это затянулось на несколько часов, так что разошлись мы уже ночью.
Истэка после этого разговора подловил меня на пути в нашу с Арландом комнату и утащил в старую лабораторию Кудеяра.
Краснокрылый серафим тормошил меня до двух ночи, пытаясь вытащить из меня секрет перемещения между мирами, но я молчала.
– Да как ты можешь скрывать такое!? – воскликнул он, будучи на пороге отчаяния. – Это же навсегда может изменить наш мир!
– Если хочешь знать, как, спроси у драконов. Это не моя тайна и не мне ее раскрывать, – заявила я и оставила его лезть на стены от любопытства.
Нас с Арландом еще несколько раз приглашали к повелителям, и мы рассказывали о культурах миров, которые нам удалось изучить. На прощание царь Вольга, – огромный синий гигант, по сравнению с которым даже Кудеяр казался слабеньким, – сказал, что они с супругой хотели бы сделать из наших записей книгу, которая могла бы стать одним из главных сокровищ их библиотеки… при нашем согласии, конечно.
Подумав, мы с Арландом согласились передать им уже готовые записи, и непременно сообщить, когда появятся новые.
Но новым записям было суждено появиться не так скоро, как мы рассчитывали – а ведь мы уже решили, что будем исследовать другие миры, пока не надоест. Была ли то магия родного мира или дурманящий воздух цветущей Охмараги,
