Царь набычился. Чувствовалось, что он с большим трудом сдерживает клокочущий в груди гнев, но распалившийся Виталик останавливаться не собирался и продолжил свою обличительную речь:
— Тоже мне, царь нашелся! Да разве настоящий царь такое в своем государстве допустит? Опомнись, Гордон! Это же твои люди, твое государство! Если к людишкам своим как к грязи под ногами относиться будешь, профукаешь ты свое государство. Тут вот только что один боярин стрельцов, отвечающих за охрану дворца, а значит, и за твою охрану, и за охрану царицы-матушки и детишек твоих, смердами обозвал! Царских стрельцов — смердами! Будут они после этого верой и правдой тебе служить? Сложат свою голову, тебя спасаючи?
— Где эта сволочь?! — взбеленился царь.
— От твоего имени велел стрельцам в темницу его бросить. Чтоб ждал твоего царского решения.
— На кол собаку! — грохнул кулаком по столу Гордон.
— Да толку-то? — фыркнул Виталик. — Если б в одном боярине Кобылине дело было! Все бояре так думают! Надо дело поставить так, чтоб к твоим подданным уважение было. И чтобы ни один родовитый хам не смел за чуприну людей царских таскать да посохами шпынять, словно это холопы в его вотчине! Или вот низменность Заовражная, что ты мне в качестве удела боярского презентовал. Раньше ведь это царские земли были?
— Царские, — подтвердил Гордон.
— А много от этих земель казна имела?
Царь только безнадежно рукой махнул.
— А все почему, как ты думаешь?
— Ну объясни мне, неграмотному, — сердито буркнул Гордон.
— Данью ты их дикой обложил! Тридцать процентов! С ума сойти! А сверху наверняка еще и Кощей с Доном мзду снимают. С эльфов, гномов и прочей иноземной нечисти точно не знаю, но с людишек снимают однозначно! Да еще с твоей доли и Хозяйке какой-то отстегивается. Ну и чего твоим подданным делать остается? Выход только один: утаивать от налогообложения да поборов бандюков всяких истинные доходы. А если учесть, что как минимум две трети собранного оседает в карманах сборщиков налогов, то до казны доходят вообще крохи.
— Хочешь сказать, что меня внаглую обворовывали? — опять начал наливаться кровью Гордон.
— Хочу. Обворовывали, и именно внаглую!
— Всех на плаху! Всех!
— Всех на плаху не пошлешь и на кол всех не пересажаешь, — осадил царя Виталик. — Не волнуйся. Я уже сделал так, что доходы с моих земель в казну рекой польются.
— И что же ты сделал? — настороженно спросил Гордон.
— Уменьшил на своих подданных налог с тридцати до десяти процентов. Десятина — и ни копейки больше!
— Ты в своем уме, сплетник?
— Разумеется.
— И деньги пойдут рекой?
— Потекут, польются, водопадом падать будут! Кому охота работать на дядю? Кому интересно сегодня пахать, зная, что завтра придут и львиную долю твоего труда отнимут? А вот если работяга твердо знает, что десять процентов отдал в казну, а остальное его, он будет пахать, как лошадь, и ему нет смысла скрывать свои доходы. Тем более если он твердо знает, что на эти деньги содержится армия, которая его, родного, от ворога иноземного да бандитов всяких защищает. И будет этот работяга богатеть, осваивать новые земли, создавать новые диковинные товары. Кстати, Гордон, тебе что предпочтительнее с души получить: тридцать копеек с рубля или десять золотых с честно заработанных ста червонцев?
Этот курс политэкономии добил Гордона окончательно.
— Ну а теперь честно, как на духу, ты мне эти земли всучил, чтобы избавиться от меня или чтобы я там действительно порядок навел? — требовательно спросил Виталик.
— Да ты что, сплетник! Ты же мне жизнь спас! Я тебе такие земли выделил, каких ни у одного боярина нет!
— А там ведь уже не один неугодный тебе боярин с жизнью расстался. Их эльфы сразу к троллям отправляли.
— Так ты ж не простой боярин, ты — царский сплетник, которого к тому же индусская богиня прикрывает.
— Янка проболталась?
— Василиса. А ей, конечно, Янка сообщила. Они частенько друг с дружкой шушукаются.
В этот момент в кабинет зашла уже полностью одетая Василиса с белотканной расписной рубахой и короной царя-батюшки в руках.
— Дети заснули, — сообщила она, передавая одежду мужу. Царица, испытующе посмотрев на Гордона, перевела взгляд на Виталика. — Надо же, не подрались.
— Что ты, матушка! — воскликнул Гордон, напяливая на себя рубаху. — Как можно! Мы с царским сплетником друзья не разлей вода!
— А жаль, — вздохнула Василиса, — я так надеялось, что хоть он тебе мозги вправит.
— Честно говоря, очень хотелось треснуть по державной шее, — удрученно вздохнул Виталик, — но поднять руку на царя есть государственная измена. За это сразу на кол надо сажать без всяких разговоров! По крайней мере, лично я на месте царя именно так бы и поступил.
— Ну вот, — разобиделся Гордон, — а ведь я его на торжественный прием в шемаханское посольство вторым после себя записал. Во какой почет и уважение оказал, а он по шее!
— Шемаханское посольство? — насторожился Виталик.
— Вчера в Великореченск целый караван прибыл, — подтвердила Василиса, — в посольской слободе им место выделили.
— Надеюсь, не с шемаханской царицей сюда это посольство приперлось? — слабым голосом спросил Виталик.
— Чего царице в посольском кортеже делать? — удивился Гордон.
— Ну как глава государства дружеские связи наладить приехала или еще там чего.
— А еще учить меня чему-то вздумал, — фыркнул державный, почесывая голую, покрытую мелкими рыжими волосиками грудь. — Шемаханами правит Джалилхан. Он царь, а не царица.
— А глава посольской миссии кто? — на всякий случай уточнил Виталий.
— Атабек. Дальний родственник царя по материнской линии.
— Ну тогда ладно, — сразу успокоился Виталик.
— Чем это тебе шемаханская царица не угодила? — испытующе посмотрела на Виталика Василиса.
— Да… были нехорошие прецеденты с этой мадам в моем мире… Правда, только в варианте художественной литературы, — честно признался юноша, пряча глаза от царицы. — Если, конечно, не считать того, что прообраз этой царицы присоветовал Иоанну Грозному ввести на Руси опричнину… Не хотелось бы, знаете ли.
— А при чем тут какой-то там Иоанн на вашей Руси и шемаханская царица? — не поняла Василиса.
— Так она женой его стала, вот ведь какая история, — поднял глаза на Василису царский сплетник.
Судя по тому, как Василиса скрипнула зубами, царица быстро экстраполировала ситуацию на свой мир, и эта аналогия ей очень не понравилась.
— Я так поняла, ты все это время болтался по своим землям?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
