Если не считать плохого качества исполнения рисунка и подпорченности оригинала, настоящий и нарисованный пауки были совершенно идентичны.
— Что это значит? — прошептала Кристина. — Это же невозможно.
— Она срисовала его, — пробормотал Алексей. Его голос был почти умоляющим. — Она ведь его просто срисовала. Чего вы на измену подсели сразу?!
Алина встала и развернулась в сторону двери, ведущей в зал, и одновременно с этим туда посмотрел Виталий.
— Гиацинты завяли, а часы остановились, — негромко сказал он.
— Дело не только в этом! — Алина подбежала к креслу, подпиравшему дверь залы, вцепилась в обе ручки и дернула, сдвинув тяжелое кресло на несколько сантиметров. — Не только в этом!
— Что ты делаешь, мы же специально закрыли эту комнату, там же оружие, — воскликнула Кристина, — там же…
— Мне нужно увидеть часы! — кресло отъехало еще на несколько сантиметров.
— Зачем?
Подошедший Жора одним легким движением отодвинул, почти отбросил кресло в сторону, потом внимательно посмотрел на Алину.
— Паук пауком, но ведь каждый знает, как выглядят часы.
— Да? А ты в них разбираешься? Мог бы их починить?
— Не знаю, смотря какие. Смотря, какая неисправность, опять же. Я, все-таки, не часовщик. Может, и смог бы.
— Я бы смог, — подал голос Олег, не отводя глаз от рисунка Марины. — Если б механические, то смог. Уж что-то, а в шестеренках…
— Тогда иди сюда! — Алина резко распахнула двери и вошла в залу. Взглянула на засохшее пятно крови на паркете, на свисающую с потолка веревку, на торчащую из пола алебарду и, сглотнув, отвернулась и направилась к столику, на котором стояли замершие часы. Олег и Жора вошли следом за ней, остальные остались в гостиной. Виталий обошел кресло и прислонился к дверному косяку, сжимая в пальцах дымящуюся папиросу.
— Что ты ищешь? — осведомился Жора, глядя, как Алина водит пальцами по задней стороне часов.
— Крышка как открывается?
— Пусти, — Олег отодвинул ее и наклонился над часами. — Так, так… ага!
Он отошел к оружейной стене и с величайшими предосторожностями снял с нее офицерский кинжал, вернулся к столику и начал сосредоточенно ковыряться в часах.
— Ты бы смог их починить, Жорка бы смог их починить… — пробормотала Алина, наблюдая за его действиями. — А Борис смог бы их починть?
— Шутишь?! — Олег фыркнул. — Он же художник, а не… то есть, он был художник…
— Но он ведь был ювелиром, — Жора устало опустился на стул.
— Ювелиру вовсе не обязательно разбираться в часах, — заметил Виталий от дверей, выпуская в залу густое облако дыма. — Ему главное разбираться во внешнем виде изде…
Он замер с приоткрытым ртом, и в тот же момент Олег справился с крышкой и, осторожно сняв ее, заглянул внутрь и присвистнул.
— Елки! А как же они работали-то?!
Он растерянно потрогал пальцем несколько больших зубчатых колес, вставленных внутрь часов. На часовой механизм это не походило совершенно, казалось, шестеренки здесь находятся исключительно для того, чтобы хоть как-то заполнить пустое пространство. Каждая стояла отдельно, не касаясь других и единственное их достоинство заключалось в том, что они были очень красивыми, сияя благородным золотым. Олег дернул одну из шестеренок, она снялась легко и осталась у него в пальцах.
— Это просто футляр без начинки, — сказал он недоуменно, разглядывая шестеренку. — Все равно, что машина без двигателя. Здесь ничего нет. Это не часы, это… — Олег покачал головой. — Я бы мог, конечно, сказать, что кто-то выковырял из них механизм, но не могу, потому что здесь никогда не было механизма. Здесь нет и намека на его присутствие.
— Но они же шли! — Жора встал и тоже заглянул внутрь, а следом за ним и Алина с Виталием. — Мы же все видели! А может, их подменили…
— Они же тяжеленные — довольно затруднительно бегать с ними по дому. Да и к тому же, когда так мало времени на все. Ведь они шли, когда Борис… иначе все наши версии летят к черту! — Виталий прищурился. — Может, где-нибудь тут была батарейка?
— Не-а, — протянул Олег, придирчиво оглядывая и простукивая копию Реймского собора со всех сторон. — Ни хрена тут не было. Но как же они могли идти… без механизма?! Как?!
— А ты не понял?! — Алина ударила ладонью по столешнице — беспомощ-ный и бессмысленный жест. — Они шли, потому что Борис этого хотел! Он понятия не имел, как выглядит часовой механизм — просто знал, что там крутятся какие-то колесики — и все. Они выглядят именно так, как он себе представлял — и представлял он их себе идущими. Обязательно. Тикающими. Звонящими с наступлением нового часа. Понимаете?!
— Подожди, но ведь мы-то знаем, как устроен меха… — начал было Жора, но Алина тут же перебила его:
— А мы тут, Жора, не при чем! Это вещь Бориса. Это он хотел эти часы. Он о них мечтал! Он их себе представлял! И именно такими они и получились! Это его часы! Но Борис умер, поэтому часы больше не могут работать. Они тоже умерли. И вы даже не представляете себе, как это ужасно!
— Почему? — спросил Виталий, не донеся папиросу до рта. Олег скривил губы и покачал головой, глядя на шестеренку в своих пальцах.
— Ничего не понимаю. Что ты тут сейчас навертела? Что значит, представлял часы? Они тут были. Он же не волшебник, чтобы сотворить их силой мысли?!
— Он — нет, но кто-то другой — определенно да, — Алина закинула голову и посмотрела на потолок, на большую хрустальную люстру. — Знаете, а ведь я совершенно не разбираюсь в электромоторчиках.
— А это-то тут при чем? — спросил совершенно сбитый с толку Кривцов. Виталий смял папиросу в пальцах, просыпав пепел на паркет, и тоже посмотрел на люстру, потом на Алину.
— Подвеска? Твоя заветная вещь?
— Надо убедиться! Ведь ты-то разбираешься в электромоторчиках?! — она схватила Олега за руку, и тот автоматически согласно кивнул, но тут же с нервной деликатностью попытался высвободиться.
— Какие моторчики?! Какая связь между этими дурацкими часами и электромоторчиками?! Цветы еще приплела какие-то! Ты мне объясни, что это за тварь сейчас по гостиной бегала, а уж моторчики…
— Не что за тварь, — перебила его Алина и снова ухватила Олега за запястье, словно боялась, что он сейчас даст деру. — Ты неправильно задаешь вопрос. Не что, а почему.
Виталий прекратил дебаты самым простым способом, обхватив обоих за плечи и выпихнув из гостиной. Обернувшись, бросил Жоре, все еще разглядывавшему открытые часы.
— Закрой залу! Сделай все, как было. И проследи, чтобы никто ничего не стащил.
Он взглянул на остальных, которые собравшись в кучку неподалеку от двери, опасливо наблюдали за происходящим в зале с выражением предельного непонимания на застывших лицах. Хотел было сказать, чтобы и они следили, чтобы сам Вершинин чего-нибудь не свистнул, поскольку доверия нет никому, но тут же отказался от этой мысли. В ней не было нужды. Все и так следили друг за другом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
