– Иногда мудрость – ужасное бремя, – тихо сказал отец Льюлем. – Надеюсь, Брофи сумеет пройти через мрак, держась за рукав Ога. Но рисковать я не мог.
Он поверну лея к корме.
– Идем, лодка ждет. Помоги нам всем, чем можешь.
ГЛАВА 21
Сопя и чертыхаясь, Брофи брел по темному туннелю. Длинный меч волочился по земле.
– Я все равно найду тебя, дрянь, – ворчал он. – Найду, сука, и вырву сердце.
Раскрашенная ведьма исчезла. Скрылась! Как в воду канула. Затерялась в темноте и путанице бесконечного подземного лабиринта. Ему не найти ее здесь. Не найти.
Надо найти.
– Я еще отведаю твоей крови… – прохрипел он.
Все дело в ребенке. Ребенок – вот ключ. Убей младенца – и цепи лопнут. Убей младенца – и ты свободен. Весь мир – твой. Весь мир – поле для охоты. Убивай и поедай, поедай, поедай. Утоляй непреходящий голод.
Он вытер пену с подбородка, почесал когтями щеку. Ребенок – вот ключ. Ребенок должен умереть.
Брофи замедлил шаг, увидев впереди мерцающий свет. По коже пробежал холодок – на стене пещеры танцевали радужные блики. Зловонный ветер пронесся по коридору.
Держа меч обеими руками, он осторожно прокрался вперед, выглянул из-за угла и увидел небольшой зал, заполненный сталактитами и сталагмитами.
Он вскинул почерневшую руку, защищая глаза от мерзкого, переливающегося всеми цветами света. В ушах зазвучала странная музыка, от которой в животе заворочалось что-то противное, тошнотворное. Мерзость. Гадость. Музыку тоже надо убить.
В центре комнаты лежал на пьедестале алмаз. Огромный искореженный, с неровно сколотыми гранями камень.
Камень пел, и голос его становился все громче и громче. Музыка вторгалась в мозг и гремела, гремела. Брофи заткнул уши. Отвернулся. Помотал головой. Ее надо остановить.
Подняв над головой меч, он ворвался в зал и, как молот, обрушил клинок на алмаз. Яркая, слепящая вспышка… лязг стали о камень… эхо от стен. Меч вывалился из онемевших пальцев, звякнул о пол, а самого Брофи отбросило отдачей.
Злобно шипя, он потряс головой. Камень все так же лежал на подставке; клинок не оставил на нем даже царапины.
Брофи зарычал, прыгнул вперед и, ухватив камень обеими руками, попытался поднять его. В тот же миг судороги пробежали по телу. Камень не поддавался. Мало того, он не отпускал Брофи.
Ударивший из алмаза ветер разбросал волосы и выбил слезы из глаз. Брофи дергался из стороны в сторону, но не мог оторвать руки от камня.
– Отпусти меня! – возопил он. Внезапная острая боль пронзила ладони, и притяжение ослабло.
Брофи повалился на пол. Ветер понемногу стих. В голове прояснилось. Два воевавших между собой голоса умолкли.
Он поднял руки. Длинный и тонкий осколок пылающего камня словно впечатался в правую ладонь. Чернильные нити и узлы отступили от раны. Когти уменьшились, сжались и превратились в обычные ногти. Кожа вокруг осколка стала прозрачной и светилась, как Камень.
Черные щупальца отступили, но не исчезли; густая сеть их по-прежнему покрывала кожу. Зубы оставались длинными и острыми, но безумная жажда плоти и бессмысленный гнев съежились, отошли в тень и там затаились.
Брофи поднялся, и красный осколок на ладони запульсировал. Верхушка его была такой же многогранной, как и у камня в груди Беландры, а другой конец, пронзивший руку насквозь, – острым, как игла.
Ребенком он часто дотрагивался до камня в груди Беландры. Помнил запах горелой плоти, исходивший от лежавшего на похоронном помосте Селидона. Видел мерцающую подвеску Шары.
Вешал на шею камень с отцовской могилы. Брал алмаз погибшего Селинора.
Но те камни принадлежали другим. Этот же предназначался ему. Этот он должен был всадить в собственное сердце. Испытание началось.
– Нет… – прошептал Брофи.
Нет. Он еще не готов. Мелодия, бывшая его спутницей много лет, грохотала в ушах.
По подземной палате снова пронесся порыв ветра.
Он не мог пройти испытание. Не мог, потому что уже отступил перед злой силой, и черный голод все еще сидел в нем, выжидая подходящего момента, чтобы снова им овладеть. Каменное Сердце просто убьет его.
Всматриваясь в меняющиеся цвета, Брофи протянул руку к Камню. Сердце колотилось так быстро, что болели ребра. Красная капля упала на поющий алмаз. И тут же его как будто встряхнуло. Он опустил ладонь на Камень.
Это было похоже на удар молнии. Брофи рухнул на колени перед пьедесталом. Неистовый огонь прошил его с головы до ног. Из горла вырвался крик. По грубо обработанным стенам пещеры запрыгали, разбежались, меняясь и мигая, радужные блики. Голос уже не просто гремел, он достиг хаотичного крещендо и проник в тело Брофи, раскатился по рукам и ногам, заполнил голову. Разрозненные картины пролетали перед ним, как подхваченные ураганом клочки тумана.
– Нет! – Он попытался отдернуть руку, но Камень не отпускал. Дороги назад не было.
Мысли и воспоминания закружились и, будто затянутые водоворотом, устремились в Каменное Сердце. Образы его матери. Беландры, с распростертыми руками встречающей бегущего к ней малыша. Шары, смеющейся и гладящей его по волосам на марсовой площадке керифского корабля. Самые интимные, самые далекие воспоминания стали достоянием Камня. Воющая буря унесла все, опустошила его и оставила ни с чем.
Привычные, знакомые картины заменялись другими. Через образы Камень передавал ему свои намерения, указывал предуготовленный путь. Весь, от начала до конца.
– Нет, – прошептал Брофи. – Только не это…
Вихрь кружил по пещере, голоса и видения сталкивались, сливались или разлетались в стороны в его голове.
– Я не могу… – Он сжал каменный осколок. – Не хочу…
И снова видения хлынули через него могучим потоком. Снова и снова повторял Камень свое послание. Снова и снова указывал предначертанный ему путь. Картины менялись, но конец у всех был один и тот же. У всех, кроме одной. Брофи приник к Камню, прижался к его прохладной поверхности горячим лицом. Голос ввинчивался в грудь, и сердце замедляло ход до тяжелых, глухих, отчаянных толчков. И образы, многочисленные пути в будущее, начали тускнеть и меркнуть.
Силы покидали его.
– Я не могу… не хочу…
Огненный вихрь сдавил сердце, и оно… остановилось.
Вялое тело сползло на пол к основанию пьедестала, и только правая рука осталась на Камне.
Какой-то миг – а может быть, вечность – Брофи еще сопротивлялся Камню, хотя и без надежды на победу, но в конце концов сдался и, отдав ему свою жизнь, принял его взгляд, его представление о будущем и свою судьбу.
Рука соскользнула с алмаза. Голос Камня опять звучал тихо и нежно, пробуждая в нем силы, наполняя энергией, как магия Зелани. Брофи перекатился на живот и поднялся на колени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
