День клонился к закату. Вернулись к домику Авдотьи Захаровны, нагруженные под завязку. Помогли развешать травы под навес, накрыв марлей. И с удовольствием остались на ужин. Знатные грядки и теплицы знаменитой травницы ломились от плодов и ягод. И как-то по-домашнему. Женщины настрогали салатов, пока запекались пироги в духовке и поджаривался бычок на вертеле, которого доставили через десять минут, а мужская часть пробовала наливки и бальзамы. А после любовались крупными звездами, испытывая и трепет, и волнение. Земляне, что где-то там каждый из них откроет еще не один мир, который позвал их, выдав неограниченный кредит доверия, а инопланетяне, что где-то там остался дом, который скоро обретут. Галактика Млечный Путь, наполненная звездной пылью и темной материей, рассеивала звездный свет — и не каждый дом можно было рассмотреть. С Авдотьей Захаровной было так же легко, как, наверное, с собственной бабушкой. Она разбиралась не только в растениях — она разбиралась во всем. Даже Гоблин, будучи опытным наставником, коренной семиреченец, прибегал посоветоваться, в иных вопросах полагаясь на нее, как на самого себя.
Кроме того, она была провидица. Подбирая учеников, никогда не спешила. Редкий случай, чтобы ее избранник не прошел испытание. И при этом часто рисковала, тогда, как другие, подбирали уже сформировавшиеся пары.
Но когда вернулись в академгородок — сумерки только-только начинались. Время в мирах Семиречья было не одинаковое — и сразу, пожелав друг другу спокойной ночи, отправились спать, чтобы не проспать начало экзамена. День предстоял волнительный. Особенно волновались гуманоиды. И всем им хотелось быстрее попасть домой и сообщить радостную весть — поступили! А пытаясь заснуть, каждый еще долго не мог сомкнуть глаз. Кирилл ворочался полночи — одеяло казалось колючим, и то холодно, то жарко, а то разные мысли лезли в голову, и когда выходил на балкон, кто-то да стоял уже там и вздыхал, как он, а титаны безмолвно взирали на них, не проявляя ни капли сострадания.
«Мы строим дом, мы строим до-о-ом…»
А дальше никак. Практика телепатического синхронного пения не давалась никому. Мало того, что в словах не было никакой рифмы, так еще голосовое воспроизведение каждый на своем становился сущим кошмаром. У кого-то это была последняя практика, для кого-то только ее начало. Профессор Кряжинский Игнат Раденович был неумолим — никто не выйдет отсюда живым, пока я не услышу созвучное: Слава, слава, Боже наш дом храни!
— Может мы сразу с последней строчки и начнем? — предложил кто-то.
— И не надо трясти хвостами, они вам не помощники — лучше шевелите извилинами! — издевался он, помахивая в такт рукой.
Репетировали третий день. Репетировали до полночи, собираясь у динов, понимая, что могут вообще лишиться каникул.
— Ну как можно такое спеть?! — горестно восклицали те, чьи корабли вот-вот должны были прилететь или улететь, а кому-то уже пришлось отказаться от брони.
— Ну давайте попробуем сначала спеть вслух на каком-нибудь языке, а потом попробуем мысленно.
— Да не могу я это петь, что за хрень?! — всклоченный Макс отбросил от себя текст, потоптавшись на листе ногами. — Это ни на одном языке не звучит! — он поднял лист, расправляя его. — проверяли же уже!
— В том-то и суть, — философски заметил Горгуль. — Нас пытаются научить думать синхронно. — Представьте галактические символы — мы думали нам их не осилить, но когда разобрались, оказалось проще простого. Да, он может быть не так удобен, как тот алфавит, к которому мы привыкли, но он понятен всем. И на любой язык символы переведут одинаково.
— Кир, а как ты догадался? Помнишь ты объяснял нам с Максом, что такое письменность?
— Не знаю… В голову прилетело… У меня тетя филолог — радуется каждому символу. Если бы не было письменности, она бы ее изобрела. Так что, для меня это было нетрудно…
— Послушайте, есть предложение, — Машка похлопала в ладоши, взяв руководство на себя. — Давайте на минуту забудем, кто мы и что мы, и дружно родим общегалактические символы… Ну, возьмите Авдотью Захаровну, или Гоблина, или… — она покраснела, заметив, что профессор Игнат Раденович стоял у окна и кормил с руки голубя, обернулся, усмехаясь про себя. — Извините…
— Нет, нет, продолжай… — махнул он рукой одобрительно. — Вы совершенно правы! Все мы открываем вам суть созвучно вашему восприятию. Именно это я и хотел бы от вас услышать. Вы, Марфа, идеально раскрыли содержание задания.
— Не называйте меня Марфой, лучше Машей, я привыкла, — Машка снова покраснела.
— Совершенно необоснованно, имя красивое и древнее. Вы, Маша, по имени жрица самой Марены. «Мару хвалить». «Ф» пришло в русский язык с христианством и завоевателями, а коренное звучание этой буквы глухое «хв». Быть жрицей Смерти — знать демона смерти во всех его проявлениях. Посвященная в тайны бытия, открывающая причины видений, лжи и обмана. Я буду рад за тебя, когда ты примешь свое имя с должным почтением. Или Дарина, Дарья — подаренная. Итак… Не будем терять время!
Польза от пения оказалась немалая. На следующий день слова шли от сердца и звучали тихо, но громко. И как-то в лад. Сначала промычали, потом попробовали использовать те или иные слова, а после обрушили свод громким, на разные голоса, звучанием своего гимна уже на девять последующих лет.
— Отряд, становись! Смирно! — пошутил Макс, перед тем как профессор Кряжинский поздравил студентов с окончанием его практики, попрощавшись с ними до следующего учебного года, не преминув упомянуть, что летние каникулы должно проводить с пользой.
— Вы, наверное, и не заметили, как все вы изменились. Но для нас это очевидно. Сущая, казалось бы, безделица, пожать гуманоидному собрату руку или заменяющую ее конечность, но кто станет отрицать, что даже на самых гостеприимных планетах существует некий барьер между коренным населением и пришельцами. Вы преодолели его и вошли в общество, как полноправные его члены, открыв для себя, что жить среди людей гораздо приятнее, чем среди себе подобных, но нелюдей. Не буду вас задерживать! — он развел руками. — Мы еще много обсудим с вами, когда соберемся в этом зале вновь. Бегите, бегите… Собирайте чемоданы! — благословил он. — А у кого практика продолжается, желаю вам успехов.
— Вы на чем теперь? — обступили Эльфа и Лейлу, корабль которых улетел два дня назад. В галактике до их звезды было дальше, чем до остальных. Располагалась она за ядром галактики, и все земляне смутно себе представляли, где это.
— Доберемся с ребятами до Руны, сделаем пересадку. Там самый крупный порт и наше представительство. Наши там бывают постоянно, а если нет, попросят ближайший корабль забрать нас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
