реставраторами капитализма, с их лидерами»[1611]. Главный редактор «Правды» Мехлис, всецело преданный Сталину, явно перестарался. Бухарин направил Сталину и другим членам Политбюро ЦК ВКП(б) записку с протестом против огульных обвинений в адрес «бывших лидеров Правой оппозиции»[1612]. Генсек напомнил Мехлису о том, что «вопрос о бывших Правых (Рыков, Бухарин) отложен до следующего Пленума ЦК»[1613]. Тем самым Хозяин намекнул Льву Захаровичу, что ему следует обождать. Следующим стал печально известный в отечественной истории Февральско-мартовский 1937 г. Пленум ЦК ВКП(б), вследствие которого сталинские политические репрессии приобретут новый масштаб. Поскольку репрессии в целом выходят за рамки нашей книги, расскажем вкратце о семьях рассрелянных в 1936 г. в Москве Зиновьева и Каменева, а также убитого по прямому приказу Сталина в 1940 г. в Койоакане Троцкого.
Первая жена Зиновьева, Сарра Равич, арестовывалась в 1934, 1937, 1946 и 1951 гг. Сарру Наумовну освободили в 1954‐м. Вторая жена Зиновьева, Злата Лилина (по характеру, судя по всему, главный мужчина в этой семье), к счастью, успела умереть своей смертью в 1929 г. Их с Григорием Евсеевичем сына, Стефана Григорьевича Радомысльского, арестовали и расстреляли в тридцать седьмом. Его жену, Берту Самойловну Джафарову (Левину), арестовывали дважды, она находилась в заключении и в ссылке. Третья жена Зиновьева, Евгения Яковлевна, находилась в ссылках и тюрьмах с 1936 по 1954 г.
В 1935 г. арестовали и в 1938 г. расстреляли старшего сына Каменева, тридцатитрехлетнего инженера Александра Львовича. Младший сын – школьник Юрий – был приговорен в свои 16 лет к высшей мере, приведенной в исполнение. Их маму Ольгу Давидовну (сестру Троцкого) расстреляли при приближении гитлеровских войск в сентябре 1941 г. в Медведевском лесу под Орлом. Погибли младший брат Каменева – Николай с женой, а также Татьяна Ивановна Глебова. Сын Александра Виталий, почти не знавший деда, едва окончив школу, оказался в 1951 г. в тюрьме, а затем в ссылке, которая неизвестно, чем бы для него закончилась, когда бы не весна пятьдесят третьего.
10 января 1937 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила к расстрелу за «участие в троцкистской контрреволюционной террористической организации» И.Т. Смилгу. Приговор привели в исполнение в тот же день. Супруга Смилги, Надежда Васильевна Полуян, член РСДРП с 1915 г., была арестована вслед за мужем и расстреляна в Карелии в ноябре 1937 г. вместе с группой других большевиков. Все ее родственники, за редким исключением, также стали жертвами сталинского террора или погибли в годы Великой Отечественной войны. Их дочь, 20‐летнюю Татьяну Иваровну Смилгу-Полуян, в 1939 г. вместе с четырьмя ее одноклассницами осудили за «контрреволюционную агитацию». В тюрьмах, лагерях и ссылке Татьяна Смилга провела 14 лет. Ее освободили из ссылки после смерти Сталина. Татьяна Иваровна добилась в 1956 г. частичной реабилитации, однако ей разрешили вернуться в Москву только в 1958‐м. В ссылке она встретила своего будущего мужа, и у них родилась дочь Оксана. В качестве дочери Ивара Смилги Татьяне не позволили работать по той профессии, как она хотела, и она преподавала в школе[1614].
Добавим к этому, что не уцелел почти никто из членов семьи Троцкого. Александра Соколовская, на которой Лев Давидович был женат всего несколько лет (до 1902 г.), была расстреляна в 1938‐м. Старшая дочь Троцкого, Зинаида Бронштейн (в замужестве Волкова) покончила с собой в 1933 г. после полученного требования правительства нацистской Германии немедленно покинуть страну; ее мужа Платона Волкова приговорила к расстрелу Военная коллегия Верховного суда в 1936‐м. Младшая дочь Троцкого от первого брака Нина Бронштейн (Невельсон) умерла от туберкулеза в 1928‐м; ее сына расстреляли в 1941 г., а дочь бесследно исчезла. Лев Седов, старший сын Троцкого от второго брака, соратник отца, вместе с ним уехавший из СССР, умер в 1938‐м в Париже после аппендэктомии (Троцкий винил в гибели сына сталинские спецслужбы); в том же году в Москве расстреляли его жену Анну Рябухину (Седову). Младший сын Сергей, отказавшийся покинуть Родину вместе с отцом, был расстрелян в 1937‐м. Лишь вдова Троцкого Наталья Седова, с которой они прожили вместе почти 40 лет, умерла своей смертью в 1962 г. в 80‐летнем возрасте[1615].
Естественно, все репрессированные, включая вождей, были реабилитированы – кто-то раньше, в годы «оттепели», кто-то позднее, в годы перестройки и в начале девяностых.
Послесловие
В 1917 г. и во время Гражданской войны взаимоотношения будущих вождей большевиков двадцатых годов были отнюдь не однозначными. После свержения царизма наиболее адекватно выражал представление большевиков о тактике РСДРП тандем Каменева и Сталина, действия которого в марте 1917 г. были откровенно соглашательскими, нацеленными на участие РСДРП в реализации власти в рамках буржуазно-демократической революции, поскольку правоверные марксисты не могли не понимать, что Россия ни к какому социализму не готова: по большому счету в ней еще не было государственного капитализма. Ильич взорвал партию своими Апрельскими тезисами, которые в момент их оглашения были для старых большевиков откровенной ересью. Сталин, как он будет это делать в дальнейшем, успел благополучно «отпрыгнуть», не особо рьяно каясь впоследствии, а Каменеву припоминали его соглашательство до конца дней. Удар ниже пояса, который в конце 1926 г. нанес Сталин Каменеву, поставив с ног на голову сюжет с «телеграммой Михаилу Романову», рикошетом ударял и по авторитету нарождавшегося «вождя народов», вплоть до Октября разделявшего отнюдь не все установки Ленина. Когда бы не приезд Ильича из его эмигрантского «далека», Каменев со Сталиным (если по Троцкому, «публицист без решимости и организатор без кругозора») вполне могли бы составить в Республике Российской подлинную (в условиях, когда политика меньшевиков по сути растворилась в политике эсеров) социал-демократическую альтернативу.
В 1919 г. Зиновьеву помогали организовывать оборону колыбели революции два его товарища по Политбюро ЦК РКП(б) – Сталин и Троцкий. И с тем и с другим у Григория Евсеевича сложились ровные, вполне товарищеские отношения. И все трое внесли посильный вклад в становление системы заложничества в годы Гражданской войны. Это следует отметить хотя бы потому, что как в эмигрантской троцкистской, так и в современной российской историографии бытует представление о «злом» Сталине и «добром» Троцком. Добряков в «товариществе революционных вождей» (термин Сергея Павлюченкова) не было. Все они были готовы применить репрессии в тех случаях, когда это представлялось им политически целесообразным.
Однако последний этап Профсоюзной дискуссии сплотил Зиновьева со Сталиным вокруг Ленина, а главным оппонентом вождя в ЦК РКП(б) стал Троцкий (Зиновьев также нанес серьезный удар по самолюбию Томского, что изрядно ему повредит в борьбе за власть в двадцатые годы).
Сложившаяся по итогам Профсоюзной дискуссии расстановка сил в высшем большевистском руководстве в целом не изменилась и при «позднем Ленине». Когда в конце 1922 г. – начале 1923 г. Ильич вступил в свой последний и решительный бой с собственной немощью и примкнувшими к ней Сталиным и Зиновьевым, вождь мирового пролетариата попытался привлечь на свою сторону Троцкого, однако последний «дипломатический намек» понять не соизволил, а лично преданному Ленину Каменеву не осталось ничего иного, как примкнуть к победителям. Самая реальная возможность снятия Сталина с поста генсека была упущена.
Ведущая
