Ночью в штабе 6-й армии собрались все начальники отделов. Начальник штаба армии генерал Шмидт представил Паулюсу предложения, которые он разрабатывал совместно с начальником оперативного отдела. Предложения сводились к следующему.
"14-й танковый корпус в составе танковых полков 16-й и 24-й танковых дивизий форсированным маршем движется к Дону и с высоты западнее Голубинского наносит фланговый удар по продвигающимся на юг силам Красной Армии и уничтожает их. Штаб 14-го танкового корпуса переходит на командный пункт армии в Голубинский. Ему будет подчинена и 14-я танковая дивизия. Действия штурмовых групп в городе немедленно прекратить.
С участка 8-го и 51-го армейских корпусов снимаются все свободные части, и из них создается резерв 6-й армии.
Плацдарм на западном берегу Дона, западнее Калача, занимают под командованием полковника Микоша военно-инженерное училище и школа зенитчиков, усиленные всеми подразделениями тыловых служб, без которых можно обойтись.
Офицерская школа в Суворовском приводится в боевую готовность.
Штаб армии с 21 ноября переводится в Нижне-Чирскую. Ответственный за выполнение - полковник Адам.
Раненые и подразделения интендантской службы, без которых можно обойтись, отводятся в район южнее р. Чир, так как наступление русских угрожает железной дороге и тем самым основным коммуникациям снабжения армии.
Паулюс утвердил эти предложения. Соответствующие приказы разослали в войска"{126}.
Ознакомление с этими свидетельствами подтверждает сделанный нами вывод о том, что если командование 6-й армии и имело представление о готовящемся контрнаступлении советских войск, то оно носило общий характер: ни о точном направлении удара, ни тем более о его дате оно не было осведомлено.
Вместе с тем приводимые Адамом факты показывают, что штаб 6-й армии отнюдь не намеревался складывать оружие, а готовился к дальнейшей борьбе, принимал целесообразные в создавшейся обстановке меры.
В книге X. Шейберта "Между Доном и Донцом" также сообщаются данные, рисующие обстановку в стане противника, хотя ее автор и не во всем точен. По его словам, начиная с 29 октября у командования группы армий "Б" не оставалось больше сомнений, что на участке 3-й румынской армии готовится удар. В первой половине ноября перед этой армией число советских соединений увеличилось с 8 до 18. Наблюдалось также сосредоточение крупных советских сил южнее изгиба Волги у Сталинграда перед фронтом 6-го румынского корпуса, где формировалась 4-я румынская армия. Становилось ясным, пишет Шейберт, что удар русских будет предпринят прежде всего против румын{127}.
В качестве контрмер из 4-й танковой армии было выведено управление 48-го танкового корпуса с подчинением ему 22-й танковой дивизии и 1-й румынской танковой дивизии. Этот корпус стал подвижным резервом в тыловом районе 3-й румынской армии. Южнее же Сталинграда единственным резервом для отражения готовящегося удара русских была 29-я моторизованная дивизия.
В дальнейшем намечалось вывести из подчинения 8-й итальянской армии 62-ю немецкую пехотную дивизию с целью усиления угрожаемых рубежей. Однако уже 19 ноября началось советское наступление с нанесением ударов по обе стороны Сталинграда. Северная охватывающая группировка советских войск ударила по правому флангу 3-й румынской армии: из района Серафимовича - по 5-му румынскому корпусу, из района Клетская - по 4-му румынскому корпусу.
Излагая ход этих событий, Шейберт указывает, что две танковые армии (в действительности была одна танковая армия- 5-я и одна общевойсковая - 21-я), взаимодействуя с кавалерийскими соединениями, "прорвали слабую оборону румын, зажали в клещи их. части между обоими названными плацдармами и разгромили перешедший в контратаку 48-й немецкий танковый корпус. В то время как основные силы трех окруженных румынских дивизий под командованием генерала Ласкара были почти полностью уничтожены, 22-й танковой дивизии с несколькими тысячами румын лишь спустя много дней удалось пробиться к Верхнему Чиру"{128}.
После прорыва фронта румын часть наступавших советских войск атаковала с тыла соседний с румынами 11-й немецкий корпус 6-й армии. Командование этой армии передвинуло 11-й корпус так, что он повернулся фронтом на запад, и попыталось с помощью быстро переброшенного сюда 14-го немецкого танкового корпуса (части 14, 16-й и 24-й танковых дивизий) обеспечить свой тыл с юга. Это не дало результатов по отношению к тем советским силам, которые устремились к Калачу.
В первой половине дня 21 ноября поступило сообщение, что советские части захватили неповрежденный мост через Дон у Калача, а некоторое время спустя в этом месте установилась связь наступавших с севера советских войск с группировкой, наносившей удар южнее Сталинграда. "Командование 6-й армии едва успело перенести свой командный пункт из Голубинской на правом берегу Дона во внезапно образовавшийся котел. 22 ноября утром сплошное, непрерывное кольцо вражеских войск замкнулось вокруг немецкой группировки. Наступавшая с юга охватывающая группировка русских после сравнительно легкого прорыва жидкого фронта 6-го румынского корпуса основными силами устремилась прямо на Калач и отрезала командование 4-й немецкой танковой армии от его немецких войск...
Это был момент (21.XI 42 г.), когда генерал Константинеску должен был принять командование над 4-й румынской армией, соединения которой до этого времени входили в состав 4-й танковой армии, и он сделал это. Трагической стороной этого момента было то, что как раз тогда примерно половина сил этой армии была уничтожена русскими. Немного времени спустя оставшиеся войска румын были вновь подчинены командованию 4-й танковой армии и стали именоваться также армейской группой ,,Гот". С помощью этих разбитых румынских соединений и тыловых, в большинстве немецких, частей были созданы импровизированные боевые группы..."{129}
Весьма выразительна и картина, нарисованная бывшим командиром саперного батальона 79-й немецкой пехотной дивизии Гельмутом Вельцем. В своих воспоминаниях в главе "Танковые клещи смыкаются" он пишет: "По телефону, по радио, из уст в уста проносится страшная весть о грозной опасности, нависшей над 6-й армией. Для ее штабов, частей и соединений 19 ноября-день ошеломляющий, день смятения. События принимают такой оборот, какого никто не ожидал, и требуют немедленных контрмер. Нервозность грозит перейти в панику. У многих, парализуя их волю и энергию, перед взором возникает видение всадника Апокалипсиса.
Я стою в блиндаже начальника оперативного отдела штаба дивизии. Сегодня ночью взрывом авиационной бомбы здесь выбило окна и разнесло лестницу. С озабоченным лицом подполковник протягивает мне руку и, обменявшись кратким приветствием, объясняет обстановку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
