на слово ни ему самому, ни другим, «кроме верного свидетельства богодухновенных писаний». «На убийство и изгнание, – говорит он, – устремляются царскою помощью, яко и древние мучители, ничто же имуще глаголати, точию: еретик! указати же явственно ереси не могут» (л. 162). Вообще, в личности Артемия, скорее, можно видеть жертву невежества того темного времени, нежели соумышленника еретиков.
20 «Истины показание к вопросившим о новом учении». Монах Зиновий писал в назидание монахам, которые спрашивали его об учении Косого, в том порядке, в каком передавали ему клирошане Хутынские, присовокуплявшие по местам и свои мнения. Рассуждения его спокойны, ответы обдуманны, опровержения отчетливы, сведения удивляют обширностью. Зиновию известен был «Просветитель» Иосифа, и сочинение его показывает, что он выполнил свое дело далеко лучше своего предшественника (Обзор Русской духовной литературы ч. 1, с. 216).
21 В Благовещенском соборе изображены тогда в лицах церковные стихи: «Приидите, людие, Триипостасному Божеству поклонимся; Единородный Сыне; Во гробе плотски». В Новгороде символические изображения появились еще ранее. Весьма вероятно, что новгородские и псковские иконописцы переняли их у западных художников, с которыми имели сношения.
22 Еще до похода Иоанна на Казань великий заступник земли Русской, преподобный Сергий Радонежский, назнаменовал благословением своим место для христианского города Свияжска. Когда был основан Свияжск и в нем монастырь с храмом чудотворца Сергия, тогда от храмовой иконы его совершились многие исцеления. Старшины горных черемис, пришедши в Свияжск, сказывали: «Лет за пять до основания сего города, когда место сие было еще пусто, когда Казань была спокойна, мы часто слыхали здесь русский церковный звон. Удивляясь и приходя в страх, мы посылали легких молодых людей к сему месту посмотреть, что такое происходит; и они слышали голоса прекрасно поющих, как будто в церкви, а никого не видали, кроме одного вашего старого инока, который ходил с крестом, благословлял на все стороны, как будто размерял место, где теперь город; и все то место наполнялось благоуханием. Когда посланные нами покушались ловить его, он становился невидим. Когда пускали в него стрелы, стрелы не ранили его, а летели вверх, падали на землю и ломались. Мы сказывали о сем нашим князьям, а они – царице и вельможам в Казани». (Некоторые черты жития преподобного Сергия после смерти, собр. Филаретом, митрополитом Московским, с. 58).
23 В таком духе написана была «память» святителю Гурию («Акты Археографической Экспедиции» т. I, № 241).
24 Покровский собор, что на рву, более известный под названием храма Василия Блаженного, на площади близ Лобного места, заложен «на казенные деньги» в 1554 году; довершен уже по кончине Иоанна, сыном его царем Феодором. Строил «фрязин», т. е. один из западных художников; имя зодчего не сохранилось, но по народному преданию (впрочем, не имеющему достоверных оснований) и по отзывам иностранных писателей, царь Иоанн так был доволен зданием, что велел выколоть глаза зодчему, дабы он не мог произвести ничего подобного.
25 Феодор Адашев (отец любимца) сказал умирающему государю: «Мы, до твоего возраста, испили чашу бед от правления боярского. Не хотим служить Захарьиным-Юрьевым!» Священник Сильвестр также клонился на сторону князя Василия.
26 Иоанну внушали, что не только Сильвестр, но и Алексей Адашев тайно держали сторону князя Владимира. Всего хуже было то, что ближние советники царя подверглись неприязни царицы, которая думала, что они хотели пожертвовать ею, сыном и братьями ее своему честолюбию.
27 Преподобный Максим Грек переведен в 1551 году из Тверского Отроча монастыря в Лавру Сергиеву, наслаждался здесь полной свободой, но был изможден недугами старости после долгих страданий. Здесь он пробыл на покое еще 5 лет, преставился в 1556 году и погребен у северо-западного угла церкви Сошествия Святого Духа. Часовня над гробницей его сооружена митрополитом Московским Платоном. Святость страдальца за веру и правду ознаменована чудесами: 20 исцелений описаны в одной рукописи библиотеки В.М. Ундольского («Максима Грека житие и избранные творения», полуустав XVIII века, № 338). Последнее из описанных здесь чудес относится к 1721 году.
Глава II
Святители, современные первой половине царствования Иоанна IV: митрополиты святой Иоасаф и Макарий; святитель Гурий Казанский и сотрудники его Варсонофий и Герман. Преподобные иноки-подвижники: Даниил Переяславский, Герман Болдинский, Арсений Комельский, Адриан Ондрусовский, Геннадий и Никифор Важеозерские, Антоний Сийский, Нил Столбенский; святой Василий, юродивый Московский
Обозрев церковные события в первой, достославной половине царствования первого царя Московской Руси, обратим благоговейный взор на те благодатные звезды, которые светили тогда на небосклоне русском, озаряя собой тьму глубокого невежества. В числе их были великие святители, «правоправившие слово Твоея истины», были и смиренные отшельники, уединенно подвизавшиеся в пустынях.
Митрополит Иоасаф, из дворянского рода Скрипицыных, принял пострижение в Лавре Сергиевой и с 1529 года был там игуменом. Близкий к приятелю иноков и иночества великому князю Василию Иоанновичу при жизни его, он крестил сына и наследника его Иоанна у раки преподобного Сергия. Во время малолетства царя, при буйном управлении бояр, митрополит Даниил принужден был сложить с себя сан первосвятительский, и на место его избран игумен Иоасаф. В своем исповедании веры нареченный митрополит писал: «Во всем следую святейшим патриархам, соблюдающим истинную непорочную веру христианскую, установленную святыми апостолами и преподанную богоносными отцами, а не ту, которую принес Исидор с несвященного латинского Собора, просиявшего злочестием. К тому же обещаюсь не делать ничего из одного угождения великому князю или многим князьям, хотя бы грозили мне смертью, принуждая сделать что-либо вопреки божественным и священным правилам». Блаженный Иоасаф выполнил обещание свое с полной твердостью.
В эту эпоху совершенного безначалия и неистовых злодейств, которыми особенно отличались Шуйские, новый первосвятитель, заботясь о прекращении беспорядков, испросил свободу заточенному князю Бельскому, и действительно, добрый боярин, заняв место в думе правителей государства, сумел остановить грабежи и насилия. Но князь Иван Шуйский схватил и отправил Бельского на Белоозеро, где его и удушили. Тогда толпы неистовых едва не убили святителя: в келью его бросали камни; во дворце самого великого князя он не нашел защиты; на Троицком подворье готовы были растерзать его. Именем преподобного Сергия игумен Алексий умолил пощадить жизнь первосвятителя. Святой Иоасаф выпросил себе милость провести последние годы на месте иноческого обета. С ним и здесь были неприятности: с ним жили тогда люди, которые сами по себе мало хотели жить в монастыре и которых загнали туда только беды жизни мирской: они часто оскорбляли блаженного Иоасафа припадками своего мирского своеволия. Невольными и вольными скорбями святитель очищал душу свою для светлых радостей Неба и мирно почил 27 июля 1555 года1.
В уединении
