3
Питт, в общем-то не бывший «народным избранником», свысока смотревший на весь мир, удивительно много сделал именно для простых людей, которых при этом, возможно, и не замечал – некогда ему было их замечать.
Уже тогда Закон сам по себе был тем, перед чем отступали в Англии все – даже король. Гранитной плитой, на которой многие поколения строили английское государство, была Великая Хартия вольностей, еще в 1215 году закрепившая гарантии правосудия (так, чиновникам запрещено было привлекать кого-либо к ответственности лишь по устному заявлению, без свидетелей, заслуживающих доверия). Ею же был закреплен суд присяжных. В случае нарушения королем Великой Хартии вольностей комитет из 25 баронов имел право начать против короля войну. Возможно, королевскую власть воспитал этот дамоклов меч, 500 лет висевший над ее головой, и в 1649 году обрушившийся на Карла I – он был казнен по приговору парламента как «тиран, изменник и убийца, открытый и беспощадный враг английской нации».
В 1794 году Питт поддержал и провел акт, по которому преступления печати (клевета) всецело передавались на рассмотрение присяжных. Нетрудно представить, чью сторону в споре между газетой и, скажем, чиновниками или королевской семьей принимали присяжные. Этим Питт больше 200 лет назад фактически создал в Англии полную свободу печати, а через это – поставил власть под контроль общества: так англичане совершили еще один прыжок как минимум во вторую половину XX века.
Современники, мягко говоря, не ценили этого. Робеспьер сказал в 1793 году о Питте: «он стоял ниже своего века; этот век рвался к свободе, а Питт хотел повернуть его назад к варварству и деспотизму». Впрочем, для Робеспьера Питт был враг, и на объективность тут рассчитывать не приходится.
Да, во время своего правления Питт ограничивал и действие Хабеас корпус акт, и свободу печати. Однако он не забывал отменить ограничения. При этом простой народ Англии не упускал случая напомнить премьер-министру и королю о необходимости возвращения гражданам их прав и свобод – этому некоторые народы не научились до сих пор.
Эффективность английского государственного устройства была проверена самым жестоким проверяльщиком – войной. Англия 23 года противостояла противнику, в конце эпохи задействовавшему мощь практически всей Европы. Англия финансировала чужие армии и содержала свою. Король в Англии время от времени сходил с ума, принц-регент думал о моде, а премьер-министр – о портвейне. Страна с любой другой моделью экономики и государственного устройства была бы обречена. Но Англия победила.
Англии удалось выстоять лишь потому, что она тогда, в XIX веке, была государством, которых и сейчас, спустя двести лет, немного. Питт сформировал государство так, чтобы оно минимально напоминало о себе и ему, и королю, и каждому из граждан. Это были претворенные в жизнь – впервые в истории – идеи Адама Смита, книгу которого «Исследование о природе и причинах богатства народов» Питт прочитал еще в университете.
Смит выдвинул новаторскую по тем временам идею о том, что экономика – это система, в которой действуют объективные законы, поддающиеся познанию. Он предложил свой взгляд на роль государства в экономике, который в дальнейшем назвали классической теорией: государство должно обеспечивать безопасность жизни человека и его собственности, разрешать споры, гарантировать соблюдение правил – т. е. делать то, что индивидуум либо не в состоянии выполнить самостоятельно, либо делает это неэффективно. И – не более. (Наполеон строил свое государство на прямо противоположных принципах – он стремился все, до мелочей, решать сам – еще и поэтому проиграл). Теорию Адама Смита по силе и простоте разумного объяснения мира вполне можно сравнить с открытием закона всемирного тяготения. Этим она, видимо, и захватила Питта. Смит, который был вовсе не экономист, а профессор «моральной философии» (был тогда в Эдинбургском университете такой предмет), говорил после одной из встреч с Питтом: «Какой человек! Он понимает мои идеи лучше, чем я сам!». Когда в 1787 году Адам Смит приехал в Лондон, на званом обеде его встречали стоя. Смущенный профессор попросил всех садиться, на что Питт отвечал: «Мы будем стоять, пока не сядете вы, ведь все мы здесь – ваши ученики!..».
Открытие о степени вмешательства государства в экономику и частную жизнь было не единственным у Адама Смита. В своем описании системы рыночной экономики Адам Смит доказывал, что именно стремление предпринимателя к достижению своих частных интересов является главной движущей силой экономического развития, увеличивая в конечном итоге благосостояние как его самого, так и общества в целом. Но главное условие при этом – реализовать и гарантировать основные экономические свободы для всех субъектов хозяйственной деятельности: свободу выбора сферы деятельности, свободу конкуренции и свободу торговли. Питу, как видно из всей его деятельности, эти идеи запали в душу.
Они к тому же наложились на промышленную революцию в Англии. Сначала была разработана технология выплавки железа из руды с использованием угля. В 1765 году Уатт изобрел паровой двигатель, и в следующие десять лет один за другим были разработаны станки, механизировавшие производство тканей. В результате Англия лидировала в производстве железа, а в деле выпуска шерсти и трикотажа являлась и вовсе европейским монополистом. (Именно поэтому устроенная Наполеоном через несколько лет блокада Британских островов била не только по Англии, но и по Европе и самой Франции, и еще неизвестно, по кому сильнее).
Адам Смит в своей книге доказывал: Англии и Франции надо вести между собой не войну, а торговлю: «Франция может служить рынком, по меньшей мере в восемь раз более обширным и ввиду большей быстроты оборотов в двадцать четыре раза более выгодным, чем когда бы то ни было были наши североамериканские колонии. Торговля с Великобританией столь же выгодна для Францию…».
Под влиянием ли Адама Смита, или по каким-то другим причинам, но у Питта, пишут, не было свойственной его отцу инстинктивной ненависти к Франции. В палате его даже упрекали этим, говорили, что он изменил памяти Питта-старшего, на что Питт-младший возражал: «Мысль, будто какой-либо народ может быть естественным и вечным врагом другого, есть мысль совершенно ребяческая». Возможно, для этой ненависти он был слишком прагматик.
В 1787 году он заключил договор с Францией, согласно которому для подданных обеих стран была уничтожена обязательность паспортов при переезде из одной в другую (это в XVIII веке!), ограничены некоторые стеснения торговли и уменьшены ввозные пошлины. Неизвестно, как сложились бы судьбы этих государств и миллионов их жителей, если бы не революция и последовавшая за ней англо-французская борьба, длившаяся с перерывами 23 года.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
