– Я люблю тебя, Джон! – Ох, как давно она не произносила этих слов: сын не переносил нежностей.
Но именно поэтому Сабрина хотела, чтобы он знал это...
– Я тоже люблю тебя, мам. – В глазах его были слезы.
Затем он взглянул на жену со своей всегдашней кривой улыбкой.
– Береги себя, малыш. Я буду писать тебе время от времени.
Она улыбнулась сквозь слезы и крепко обняла его. Невозможно было поверить в то, что он уезжает. Но когда корабль отчалил, у Арден началась истерика. Сабрина обняла ее, прижала к себе. Андре смотрел на них, держа на руках Доминик, и думал о своем сыне. Для каждого настали тяжелые времена, и он молился лишь о том, чтобы оба мальчика вернулись домой целыми и невредимыми.
– Что ж, поехали домой... – Арден решила пожить пока у родителей мужа, но когда они вернулись в дом Терстонов, то почувствовали себя словно в склепе и в тот же день уехали в Напу.
Там легче было переносить тяготы жизни: прелесть сельской местности, зеленая трава и голубое небо мешали представить себе, что мир сошел с ума.
А через пять недель после отъезда Джона в дверь постучал мужчина в форме почтового служащего и передал Андре телеграмму. Тот почувствовал, что у него останавливается сердце, вскрыл листок, но слезы застлали глаза прежде, чем он успел разобрать имя: «...Джонатан Терстон-Харт... с глубоким прискорбием сообщаем, что ваш сын погиб...»
Раздался душераздирающий, звериный крик. Так кричала Сабрина, когда рожала его двадцать семь лет назад. Он покинул этот мир так же, как и пришел в него: через сердце его матери... С тем же пронзительным криком она потянулась к Андре; Арден в это время стояла, словно пораженная молнией, и тогда Сабрина шагнула к ней, и все трое, прижавшись друг к другу, просидели до глубокой ночи. Даже Доминик плакала. Она понимала, что ее брат мертв и никогда не вернется домой.
– Какой? – только и спросила она Андре, не понимая, о ком из братьев идет речь.
– Джон, моя радость... Твой брат Джон. – Он посадил малышку на колени и крепко прижал к себе, ощущая чувство вины, что убит Джон, и одновременно облегчение, что жив Антуан.
Весь день он не мог смотреть Сабрине в глаза, чувствуя себя безмерно виноватым.
Но она все поняла: слишком хорошо она знала своего мужа.
– Не смотри на меня так. – Ее лицо, опухшее от слез, изменилось до неузнаваемости. – Выбирал не ты, а Бог.
После этих слов он подошел, упал в ее объятия и зарыдал, моля Господа, чтобы тот больше не делал подобного выбора. Он не переживет потери Антуана.
«Может быть, это и случилось с Джоном, потому что Сабрина сильнее меня», – подумал Андре.
Но что бы он ни думал и ни чувствовал, все это не имело значения... Бог дает и берет, и снова дает, и снова берет до тех пор, пока все не потеряет смысла.
Глава 34
– Ну, какие у тебя планы на сегодня? – обернувшись, спросила Сабрина невестку, которая играла с Доминик.
Прошло уже пять месяцев после гибели Джона; Арден жила в Напе с семьей мужа и возвращаться домой не собиралась. Шел июнь 1942 года, а в июле должен был приехать на побывку Антуан. Несколько месяцев назад он был ранен в левую руку, но рана была легкая. Единственным ее последствием было то, что он служил теперь в штабе де Голля, и родители благодарили за это судьбу.
– Поедешь со мной в город или останешься здесь?
На секунду Арден задумалась, а потом улыбнулась женщине, которую очень любила.
– Поеду в город. А что вы собираетесь там делать?
– Да так, кое-какие домашние дела...
Она не хотела расстраивать Арден, хотя та казалась совершенно здоровой. После гибели Джона выяснилось, что она вновь беременна, но на сей раз выкидыш случился сразу же после ужасного известия.
– Значит, этому ребенку не суждено было появиться на свет. – Тяжело было слышать эти слова, но еще тяжелее их вымолвить.
Тем не менее Сабрина решилась на это. Ей бы хотелось нянчить ребенка Джона... ее единственного внука... Но плакать о нем было слишком поздно, и все они постепенно приходили в себя после страшного удара. Каждый день вставало солнце, зеленели холмы, наливался соком чудесный виноград. А потом все начиналось сначала, и когда прошло время, жизнь перестала казаться сгустком боли. Сабрине представлялось, будто она долго-долго спотыкалась, бродила по земле, не находя дороги домой, а потом пришел Андре и вывел ее из дремучего леса. И у нее были маленькая Доминик, приносившая радость и требовавшая любви, и Арден.
– Что слышно от Антуана? – спросила как бы между прочим Арден, когда они ехали в город.
Маленькая Доминик спала у нее на коленях. Малышка очень любила ездить с ними на машине и обожала «тетю Арден» – так она ее называла.
– Ничего особенного. Все нормально. У него все хорошо. Пишет какую-то смешную ерунду про де Голля. – Сабрина нахмурилась. – Но я ведь показывала тебе его последнее письмо. Он собирается скоро приехать, как и обещал.
Арден задумчиво посмотрела в окно, а затем перевела взгляд на спящего ребенка:
– Он очень необычный человек.
Впервые после смерти Джона она заговорила об Антуане.
«Не испытывает ли она чувства вины?» – подумала Сабрина.
Нельзя было отрицать, что Джон дурно обращался с ней. Кто знает, может, в душе Арден не раз и не два желала ему смерти. Наверное, поэтому ей так тяжело сейчас...
– Много лет назад я чуть не влюбилась в Антуана.
Сабрина улыбнулась.
– Я это знала, – сказала она, не отрывая взгляда от дороги, и тут же коснулась еще более деликатной темы: – Мне кажется, он тоже был влюблен в тебя.
Арден кивнула:
– Знаю, но я тогда сходила с ума по Джону.
– Антуан понимал это. Задолго до вашей свадьбы он предсказал, что ты выйдешь замуж за Джона.
– Правда? – поразилась Арден. – Откуда он знал?..
На этот раз Сабрина рассмеялась:
– Ты сама ответила на свой вопрос. Он очень необычный человек.
Обе женщины обменялись улыбками. Они как раз пересекали новый мост. Сабрине он очень нравился: Голден Гейт – Золотые Ворота. Далеко до него старому Бэй-Бриджу... Она вспомнила те времена, когда здесь ходили пароходы и паровозы... Как быстро пролетело время... Трудно дать ей пятьдесят четыре года, но еще труднее самой поверить в это.
Она не чувствовала себя старой. Куда все ушло? И почему так быстро? Почему человеку отпущено так мало времени?.. Эти мысли напоминали ей о Джоне. Именно поэтому она и ехала в город: сегодня здесь должны были установить мемориальную доску.
В стене дома, которая много лет назад была возведена первой, отец сделал небольшую нишу и перед смертью попросил ее установить там доску с его именем. И она сделала это в память о нем... и о Джоне Харте... а теперь и о Джонатане... Все, кто жил в доме Терстонов... Никто из них не будет забыт... все они будут здесь.
