Глянул в магическом, чтобы понять можно это пить или нет, и не поверил увиденному. Куст просто пылал магией, на его листьях возникала роса, концентрировалась и каплями практически чистой силы капала вниз! Причем такой концентрации, что на них даже смотреть было больно. Бегом понесся за своей пластиковой бутылкой, выхватив рюкзак у возвращающейся девочки, извлек бутыль и бегом обратно. Теперь я собирал капельки, пытаясь поймать каждую падающую. А если учесть что капали они каждый раз с разных листьев — игра на ловкость получалась еще та. Когда Нинэль, вернулась, сначала не поняла моих движений, а когда глянула в магическом — не поверила глазам. И намекнув, что я уже устал, сама предложила меня подменить. Представляю, что она чувствовала, когда у меня не удавалось поймать очередную каплю. И достаточно часто, честно говоря.
У неё и правда получалось лучше. Поэтому пришлось задержаться еще часов на несколько, пока бутыль полностью не наполнилась, потом девушки по очереди с суеверным трепетом ловли их и пили… Это затянулось очень надолго. Я незаметно даже задремал. И мне приснился странный сон:
— Мне привиделось, что я нахожусь в этом храме, но уже наступил поздний вечер и на стенах полыхают красным пламенем факела. Их столько, что во всем помещении почти светло. А я только что вошел с улицы, только там не привычная пустыня, а зеленый и сад, укрытый вечерним сумраком, а я иду к старинному деревянному столу, стоящему в центре. В его главе, опираясь на столешницу обоими руками и нависая над ней, внимательно рассматривая какие-то документы, стоит седой мужчина в бордовом, бархатном, длинном плаще. Увидев меня, тот злобно нахмурился, и неспешной, твердой походкой, обогнув стол, направился в мою сторону. Непроизвольно отметил, как накидка топорщится, приоткрывая огромный и явно тяжелый меч. На его груди висит украшение, мерцающее в свете неровного пламени факелов.
Небольшие полностью седые усы, бородка клинышком и длинные седые волосы. Выше меня как минимум на голову и весь какой-то очень крупный.
Я не знаю, кто это был, но интуитивно понял — это повелитель, и все что он прикажет — исполню не задумываясь.
Он, одетой в перчатку из очень грубой кожи рукой приподнял мою голову и заглянул в глаза: они поразили меня своей глубиной и выразительностью. Один раз, задержавшись на них взглядом, я уже не мог его отвести. Сначала выражение его лица оставалось суровым и каким-то жестким. Но через мгновение его губы тронула мимолетная ухмылка, чуть позже отразившаяся и в лучиках вокруг глаз, и он, отпустив меня, шутливо поклонившись, развернулся ко мне спиной и спокойно пошел на свое место. Только сейчас я заметил, что там стоит обычный деревянный стул с высокой спинкой. Чуть дальше, слегка скрываясь в тени колонн, был кто-то еще, но рассмотреть больше никого не успел. Все в один момент исчезло или скорее растворилось как туман. До меня стало доходить, что вокруг твориться что-то неправильное. В полусне — полу проснувшись, потянулся за своим клинком.
Открыв глаза чуть не отшатнулся: ко мне несся, скользя на поворотах по скользкому мрамору и орал во весь голос совершено офигевший Мурзик, а обе эльфийки, уже с заметно поцарапанными руками пытались его поймать. Темная как более проворная ориентировалась на слух, а тот наверно поняв это, уходил с резкими поворотами. Котенок с разбега нырнул ко мне и замер, запутавшись в складках одежды.
Увидев, что я на них гляжу, эльфийки смутились.
Сейчас, когда я внимательно их разглядывал до меня наконец стало доходить: они обе, похоже, пьяны до удивления! Кажется, даже прошлый раз, когда Сильмэ выдула с треть бутыли коньяка, она не выглядела такой, обалдевшее счастливой… и более чем довольной.
Да и вторая выглядела не лучше. Сейчас встав на колени, пока я отвлекся, пыталась незаметно выудить сопротивляющегося Мурзика.
Прижав его к себе, попытался выяснить у девушек, что собственно произошло.
Те сначала просто глупо хихикали, и отнекивались ничего не значащими фразами, но потом все-таки Нинэль села рядом, мягко прижалась. При этом состроив мне глазки, даже не обратив внимания на помрачневшую девочку. Правда при этом рассказывая достаточно важные вещи.
По её словам, я так сильно устал, что они не захотели меня тревожить… А чтобы не терять драгоценную, в прямо смысле слова влагу, как-то мимоходом заполнили все емкости, что у нас были. В том числе и мою кружку. Как они её нести планировали, я даже не спросил.
Но это оказалось только предисловием: — оказывается после этого, чтобы не терять драгоценную жидкость моя дочка сотворила то, что от чего Нинэль её сильно отговаривала. Даже несмотря на то, что полностью восстановилась в магическом плане, наверно от жадности или может быть, слегка опьянев от нахлынувшего — выдула целую кружку почти чистой силы при своем, полностью заполненном резерве.
В итоге чуть не умерла. Точнее однозначно погибла бы, если бы Нинэль, которая непрерывно, наверно часа два, не меньше, её лечила.
Сначала, когда у неё на руках девушка начала просто умирать с признаками, которые она никак не могла распознать, и впала в полный ступор! Что же делать, светлые темных лечить не могут, а подружка у неё на руках гибнет. Вспомнив рассказы и советы, когда-то услышанные в почти такой-же ситуации, только умирала она сама, попробовала лечить, каждое мгновения боясь сделать только хуже, — вроде обошлось, даже получилось слегка восстановить той здоровье.
Не поверила своим глазам. Как же так! Ведь всю жизнь, все её окружение с детства ей вдалбливало, то что магия светлых в любом виде для врагов лютая смерть, а тут… получается права темная, а не её родные, те кому она всегда доверяла. Снова проверила, — и опять вышло. А потом началось такое, что и рассуждать некогда было — вливала силу в лечебное плетение, восстанавливалась сама, снова вливала…
Поэтому, когда все это закончилось высказала той все что о ней думает.
А вот Сильмэ, придя в себя просто молчала, испытывая стыд, что не послушалась и одновременно пытаясь расшифровать свои новые ощущения. Что-то было не так и она никак не могла от слабости определить, что именно. В итоге, когда поняла офигела! Её внутренний резервуар силы увеличился почти в два раза! А если учесть, что и до этого она считалась сильным магом…
Когда до неё дошло, что произошло, от восторга бросилась целовать ошалевшую от этого, и первое время не понимающую ничего светлую, котенка… даже ко мне хотела поприставать, разбудив и похвастав. Но от этого её отговорила уже Нинэль — той тоже очень захотелось рискнуть подобным образом, — ведь в результате можно было получить такой суперприз! Ну что, и у той получилось тоже неплохо. Пусть и не в два раза, и даже не на четверть, но все равно очень прилично. И вот, пьяные от счастья и недавнего воздействия, и полные любви к ближним их окружающим, за исключением, правда друг друга — все-таки обниматься им было несколько некомфортно, начали искать на ком бы выместить свою ласку и восторг. Не придумав ничего умнее поймали Мурзика и уже совершенно не опасаясь его когтей и зубов бросились гладить и тискать. Тот, не оценив такого резкого изменения отношения к себе, естественно стал удирать…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
