нахмурилась Лисса.
– М-да? Вот и отличненько. А теперь ты сидишь смирно, не хмуришься, не улыбаешься и не разговариваешь. Поняла?
– Угу, – кивнула она.
– Замечательно. Тогда, как говорится, погнали!
Я завернул Лиссу в широкую белую тряпку, дабы, Сихот упаси, не испачкать концертный костюм, и приступил. Основа… белый грим… Как же неудобно без земных салфеток! Правда, грим неплохой. Ложится хорошо… ровненько.
– Киса, закрой глазки… ага.
Уголек… глаза подвел… так. Красим ресницы. Кисточка… тушь… готово!
– Ну-ка, глянь на меня! Мм… Молодец! Шикарно выглядишь. Потом посмотришь! Сиди спокойно.
Так, теперь рисунок. Глаза обводим густо черным, сверху и снизу, сильно удлиняя линии к вискам. Блин! Нужно веки закрашивать. Ладно, красим!
– Закрой глаза и не открывай!
Готово! Теперь тонкие линии по щекам… как усы… И вот так! Есть! Теперь губы.
– Голову назад, – скомандовал я, – губы вытяни, как будто собираешься кого-то целовать.
Сзади захихикали девчонки, которые до этого не дыша смотрели на то, что я делаю.
– Тихо! Будете мешать – выгоню! – обернувшись, пообещал им я.
– Какие у тебя красивые губы, – сказал я, возвращаясь к Лиссе и аккуратно нанося на них кисточкой красную краску, – сейчас мы сделаем их еще красивее… А где контурный карандаш?
Лисса только глаза повернула, пытаясь на мне сфокусироваться. Да-да, я очень близко наклоняюсь, и глаза наши почти рядом… И дыхание наше смешивается… порой. Со стороны работа визажиста выглядит иногда очень интимно… Но только со стороны. А вблизи это просто работа… Вот так вот, киса!
Ну, вроде все.
Я критически оглядел, чего я там наделал. Кажется, вышло неплохо…
– Прошу, – сказал я, театральным жестом скидывая с Лиссы простыню, – вставай!
Однако Лисса наклонилась вперед, пытаясь увидеть в зеркале, что там я с ней сделал.
– Вставай, вставай, в большом зеркале посмотришь!
Лисса нехотя оторвалась от своего разглядывания, гибким движением поднялась с табуретки и повернулась.
– Вау… – выдохнули научившиеся у меня этому слову девчонки.
Перед нами стояла самая настоящая кошка. С гибкими движениям, огромными кошачьими глазами, в ярком желтом костюме и невероятно нездешняя.
Вау, поддержал я про себя девчонок, разглядывая Лиссу. Похоже, я знаю, кто у меня теперь будет тайлиш…
– И мы хотим! И нам! – загомонили наперебой варгуши.
– А деньги у вас есть? – поинтересовался я.
– Деньги… – притухли те.
– Ага. Знаете, сколько краски и кисточки стоят, а?
– У-у-у… – разочарованно замычали в ответ несчастные.
– Вот вам и у-у-у! Красота – она дорого стоит. Ну что, налюбовалась? – спросил я Лиссу. – Давай тогда снимать.
– Что?
– Краску с лица снимать. Не будешь же ты так ходить?
– А… да… давай, – с легким сожалением в голосе ответила она.
– Садись. – Я кивнул в сторону табуретки.
– Эри, а ты сегодня нам поиграешь? – спросила Вирела, смотря, как я стираю с лица Лиссы макияж.
– Вполне возможно и такое развитие событий… – неопределенно ответил я.
– Ну Эри! – надула та губы.
– Про любовь? Или что-то героическое? – поинтересовался я.
– И это и то! – радостно сказала Вирела.
Ясно, короче снова:
Звезды и луна, а-а-а! Песни до темна, а-а-а!
Гитару я принес на второй день занятий. В попытке организовать хоть какое-нибудь музыкальное сопровождение. Тогда у меня еще ни одной бочки не было. Аккомпанемент, однако, вышел жидковатый, но девчонки внезапно попросили спеть. Я как-то не планировал, но, посмотрев на горящие ожиданием лица, подумал: а почему бы и нет? Фонотека у меня богатая… Для установления доверительных отношений чего бы и не спеть-то?
Короче – гитара пошла на «ура»! Девчонки готовы были слушать от заката до рассвета. Они при этом излучали столько позитива в ментал, что я в общем-то был готов петь снова и снова, чтобы ощущать волны удовольствия, исходящие от них. На Земле, на концертах, тоже чувствуешь, когда слушателям нравится, но тут было все гораздо сильнее, ярче и приятнее.
Наверное, это потому, что они эмпатки, не только улавливают чувства, но и сильнее излучают их. В результате у нас получается что-то типа электродвигателя с внешним управлением. Я начинаю крутиться, раскручиваю их, они излучают удовольствие, под его действием я кручусь быстрее… Короче, динамо-машина в действии!
Репертуар у меня определился довольно быстро. Решив не заморачиваться переводами, я пел так, как есть. На французском, на английском, на русском. Песни можно и на незнакомом языке слушать. Хит, как талант, не пропьешь. А исполнял я только хиты, которые пришлись по душе землянам. Как говорится – верняк, проверенный временем. И тут этот верняк не подкачал. Девчонкам очень нравилось. Я делал короткие переводы, чтобы было понятнее, о чем пою, и все было прекрасно. Хотя были и шероховатости…
– Эри, ты столько языков знаешь, – с уважением как-то сказала мне Вирела, – такие красивые! Где ты их выучил?
Вот любопытная. А действительно, не слишком ли я увлекся, изображая из себя полиглота? Ничего страшного в этом вопросе нет, отбрешусь, но это мне звоночек – не расслабляться!
– Где? Да, собственно, нигде… на одном языке говорит мой отец, другой – от мамы. Она издалека. Третий – обязательный для всех. Четвертый – от учителя. Так и набралось.
– Какой ты умный! – с восхищением глядя на меня, сказала Вирела.
Умный-то умный, только на голову слаб, сказал я себе, перефразируя концовку земного анекдота про ворону. Будь я умным, то не сидел бы сейчас тут в ошейнике, как глупый собак. Давно бы уже назад, на Землю бы вернулся или в Эсферато…
– А мама у тебя красивая? – задала следующий вопрос Вирела.
Так, нужно уходить от этого разговора. Заниматься придумками на тему «Я и моя семья» совершенно не хочется. Да и было бы перед кем и по какому поводу. Обойдутся!
– Давайте я вам лучше спою, – сказал я, подхватывая гитару, – я тут вам песню перевел.
